– Так чего ты не рассказала Эно и Маккитрику?

Кэтрин посмотрела на свои руки, немного помолчала и заговорила снова:

– Я боялась, потому и не сказала следователям всего... Но я знала, с кем Map должна была встретиться на вечеринке. Мы же были как сестры, жили в одном доме, делились одеждой, своими секретами, короче, всем на свете. Каждое утро мы вместе пили кофе и разговаривали. Между нами не было тайн. И на эту вечеринку мы собирались пойти вдвоем. Конечно, после того... после того как Джонни меня ударил, ей пришлось отправиться туда в одиночестве.

– С кем она собиралась там встретиться, Кэтрин? – нетерпеливо спросил Босх.

– Хороший вопрос, но самое интересное, что детективы так ни разу мне его и не задали. Их волновало, кто устраивал вечеринку и где она проводилась. А это не так уж важно. Важно, с кем она должна была там встретиться. Но об этом, как я уже сказала, они меня так и не спросили.

– Так с кем же?

Кэтрин перестала изучать свои руки и перевела взгляд на камин. Теперь она смотрела на лежавшие в каминном чреве холодные почерневшие поленья, оставшиеся от последнего растапливания, так же сосредоточенно, как некоторые люди смотрят на огонь, завороженные пляской оранжевых языков пламени.

– Этого человека звали Арно Конклин. Он был большой шишкой в шестиде...

– Я знаю, кем он был.

– Правда знаешь?

– В деле я наткнулся на его имя. Хотя и не в связи с вечеринкой. Но как ты могла не сказать об этом копам?

Она быстро повернулась к нему и впилась в лицо пронизывающим взглядом.

– Только не надо меня осуждать, ладно? Говорю же: я была напугана. Более того, мне угрожали. А детективы в любом случае этими сведениями не воспользовались бы. Они зависели от Конклина и наверняка ели у него с руки. Неужели ты думаешь, что они стали бы его беспокоить на основании заявления, сделанного какой-то девушкой по вызову, которая к тому же ничего сама не видела и знала одно только имя? Помимо всего прочего, Гарри, твоя мать была мертва, и мои слова ее не оживили бы.

– Ты думаешь, это сделал Конклин?

– Этого я не знаю. Знаю только, что он с ней и раньше встречался, но никакого насилия во время этих встреч не было. Так что я, Гарри, не могу ответить на твой вопрос.

– Имеешь представление, кто мог тебе позвонить?

– Ни малейшего.

– Конклин?

– Не знаю. В любом случае я никогда не слышала его голоса.

– Ты когда-нибудь видела их вместе – мою мать и этого человека?

– Только один раз. На танцах в «Мэсонике». Полагаю, в тот вечер они и познакомились. Их представил друг другу Джонни Фокс. Сомневаюсь, что Арно знал о ней что-нибудь... эдакое. По крайней мере тогда.

– А не Фокс ли тебе позвонил?

– Нет, я сразу узнала бы его голос.

Босх на секунду задумался.

– Ты еще когда-нибудь видела Фокса после того утра?

– Нет. Я избегала встреч с ним примерно неделю. Это было не трудно, поскольку, как полагаю, он сам в это время прятался от копов. А потом я уехала. Можешь думать обо мне что хочешь, но этот человек вселил-таки в меня страх божий. Я отправилась в Лонг-Бич на следующий же день после того, как копы сказали, что больше во мне не нуждаются. Упаковала чемоданчик и села в автобус... В квартире твоей матери осталась кое-какая моя одежда. Вещи, которые она взяла у меня поносить. Но я даже не пыталась вернуть эти тряпки. Взяла, что было у меня в шкафчике, и отчалила.

Босх молчал. Больше спрашивать было не о чем.

– Знаешь, я часто вспоминаю то время, – сказала Кэтрин. – Мы тогда находились в самой настоящей клоаке – твоя мать и я, но мы были близкими подругами и, несмотря ни на что, умели получать от жизни радость.

– Ты постоянно присутствуешь в моих воспоминаниях... Ведь вы с матерью всегда были вместе.

– Мы с ней тогда много смеялись – несмотря ни на что, – с грустью произнесла Кэтрин. – А ты... ты всегда был светом в нашем окошке. Знаешь, когда тебя у нее отобрали, она чуть не умерла... И она все время пыталась тебя вернуть. Надеюсь, ты знаешь об этом, Гарри? Ведь она очень тебя любила. Да и я тоже.

– Я знаю.

– Но после того как тебя отдали в приют, она уже никогда не была прежней. Иногда мне даже кажется, что умереть молодой ей было на роду написано. Такое ощущение, что она отправилась в роковое путешествие к той темной аллее задолго до того, как все это с ней случилось.

Босх поднялся и всмотрелся в ее печальные глаза.

– Засиделся я у тебя. Пора идти. Но я дам тебе знать, как будут развиваться события.

– Мне бы очень хотелось, чтобы ты держал меня в курсе. И вообще не пропадай...

– Не пропаду.

Он направился к двери, наперед зная, что поддерживать отношения они не будут. Время почти полностью уничтожило существовавшую когда-то между ними духовную связь. Они были чужими людьми, которых соединяло лишь знание о некоей давней трагической истории. Ступив за порог, он обернулся и посмотрел на Кэтрин.

– Та открытка, которую ты послала мне на Рождество... Ты ведь хотела, чтобы мы совершили этот экскурс в прошлое, не так ли?

Она изогнула губы в прощальной улыбке.

– Даже не знаю... Тогда умер мой муж, и я отдавала дань воспоминаниям. И конечно же, вспомнила о твоей матери. И о тебе. Я, знаешь ли, горжусь тем, как мне удалось устроиться в жизни, малыш Гарри. И попыталась представить, как могла бы сложиться жизнь у вас с Map, если бы она осталась жива и вы были вместе. Я до сих пор не могу поверить, что ее убили. Кто бы это ни сделал, должен за это...

Она не закончила фразу, но Босх ее понял и согласно кивнул.

– Будь здоров, малыш Гарри.

– Хочу тебе заметить, что у моей матери была хорошая подруга.

– Надеюсь...

* * *

Усевшись в машину, Босх вытащил свой рабочий блокнот и взглянул на выписанные им имена.

Конклин. Маккитрик и Эно. Мередит Роман. Джонни Фокс.

Он вычеркнул из столбика имя Мередит Роман и еще раз просмотрел список. Нечего было и думать опросить этих людей в том порядке, в каком он записал их имена. Он знал, что, прежде чем приступить с расспросами к Конклину или даже к Маккитрику с Эно, необходимо раздобыть дополнительную информацию по этому делу.

Босх вынул из кармана телефонную книжку, а из портфеля – мобильник, набрал номер транспортного управления сил правопорядка в Сакраменто и, услышав голос служащей, отрекомендовался лейтенантом Харви Паундсом. Назвав личный номер лейтенанта Паундса, он попросил проверить водительские права Джонни Фокса. Пролистав блокнот с записями, он назвал год рождения Фокса и, сопоставив цифры, подумал, что этому парню уже перевалило за шестьдесят.