– Все так серьезно? – спросила Лорэн.

– По сути, нет, – признался он и пересказал свою беседу с издателем.

Артур и Лорэн незаметно для него переглянулись.

– Если это тебе так не по душе, не лети, – отрезал Артур.

– Не могу сказать, что совсем не по душе, но все-таки…

– Значит, вопрос решен, – заключил Артур.

– Вовсе нет! – возмутилась Лорэн.

– Почему это? – в один голос откликнулись мужчины.

– Что ты делаешь, когда хочешь побаловать себя? Отправляешься на прогулку в прачечную-автомат? Берешь тарелку с сыром и стакан вина и садишься к телевизору? Это и есть писательская жизнь? – рассердилась Лорэн. – Как ты можешь отказываться, даже не попробовав? Тебе нравится обманывать себя, так легче, правда? Если за это время у тебя не произойдет ничего более важного, ты обязан сесть в самолет и улететь. Наконец-то ты разберешься в своих чувствах к этой женщине и в ее чувствах к тебе. Если ты вернешься один, то по крайней мере не будешь оплакивать отношения, которые не стоили таких усилий.

– А ты придешь меня утешить в прачечную, захватив сандвич с савойским сыром? – насмешливо спросил Пол.

– Хочешь знать правду, Пол? – не унималась Лорэн. – Артур боится твоего отъезда туда еще больше, чем ты сам, потому что расстояние между вами все увеличивается, и он от этого страдает: ему тебя не хватает, нам обоим тебя не хватает. Но как друг он тебе советует: лети! А вдруг есть шанс, что там тебя ждет счастье? Его надо использовать.

Пол вопросительно взглянул на Артура, и тот, явно через силу, утвердительно кивнул.

– Триста тысяч проданных экземпляров одного из моих романов – это что-то да значит… – пробормотал Пол, глядя на двух голубей, почему-то проявивших к нему интерес. – Сногсбивательно, как сказал бы мой издатель!

* * *

Она сидела на скамейке, не сводя глаз с экрана телефона. Полчаса назад он звонил, но она не ответила на звонок.

Карикатурист поднялся со своего складного стула и подсел к ней.

– Принять решение – вот что важно, – проговорил он.

– Какое решение?

– То, которое позволит вам жить в настоящем, вместо того чтобы гадать, что вас ждет в будущем.

– Понятно, опять ваши теории… Знаю, вы хотите сделать мне приятное, и я это очень ценю, но сейчас неудачный момент. Мне надо подумать.

– А если бы я вам сказал, что через час ваше сердце перестанет биться, и попросил принять мои слова всерьез, как бы вы поступили?

– Вы ясновидящий?

– Отвечайте на вопрос! – приказал художник так властно, что Миа перепугалась.

– Я бы позвонила Дэвиду и сказала, что он мерзавец, что он все испортил, что теперь ничего уже не будет как раньше, что я больше не желаю его видеть, даже если люблю его и хочу сказать ему об этом, прежде чем умру.

– Вот видите, – смягчился ее суровый собеседник, – оказывается, это совсем нетрудно. Позвоните ему и скажите те же самые слова, кроме последней фразы, потому что я напрочь лишен дара ясновидения.

И карикатурист вернулся к своему мольберту. Миа догнала его.

– А если он изменится, если снова станет таким, каким был, когда мы познакомились?

– Будете и дальше от него бегать и молча страдать? До каких пор?

– Понятия не имею.

– Вам нравится быть на виду?

– Что вы хотите этим сказать?

– Вы отлично меня поняли. И говорите потише, вы распугаете всех моих клиентов.

– Мы здесь совершенно одни! – завопила Миа еще громче.

Художник обвел площадь взглядом и поманил Миа пальцем.

– Этот тип вас не заслуживает, – произнес он шепотом.

– Да что вы знаете?.. А если со мной невозможно жить?

– Почему девушки по уши влюбляются в мужчин, заставляющих их страдать, и остаются безразличны к тем, кто ради них готов достать луну с неба?

– А-а, понимаю. Вы – сочувствующий Пьеро?[3]

– Нет, просто моя жена была похожа на вас, когда мы познакомились. С ума сходила по одному щеголю. Ей потребовалось целых два года, чтобы понять, какое он ничтожество. Эти два потерянных года до сих пор страшно меня злят, ведь мы могли бы провести их вместе.

– Ну, два года – это еще ничего. История ведь завершилась хорошо?

– Задайте этот вопрос ей, нужно всего лишь спуститься по улице Лепик. Она на кладбище Монмартр, это под самым Холмом.

– Простите?..

– Хороший был денек, совсем как сегодня. А потом у нас на пути вырос грузовик. Мы ехали на мотоцикле.

– Мне очень жаль… – пролепетала Миа, смущенно потупившись.

– Ничего, не вы же были за рулем грузовика.

Миа покачала головой и побрела к своей скамейке.

– Мадемуазель!

– Да? – Она оглянулась.

– Важен каждый день.

Ступив на лестницу, ведшую по улице вниз, она присела на ступеньку и набрала номер Дэвида. Включился автоответчик.

– Все кончено, Дэвид, я больше не хочу тебя видеть, потому что… Потому что я тебя люблю… черт, как хорошо было на скамейке, слова приходили сами собой… Не молчи, идиотка, ты выдаешь себя… Потому что ты делаешь меня несчастной, ты все испортил, и мне захотелось, чтобы ты это услышал, прежде чем… Все равно я тебя люблю!

Она нажала на «Конец вызова» и стала гадать, можно ли стереть переданное сообщение, набрала в легкие воздуху и перезвонила.

– Скоро я познакомлюсь с Пьеро… Что я несу? Боже, неужели я произнесла это вслух? С человеком, который ради меня достанет луну с неба, и мы не станем терять ни минуты из-за моих чувств к тебе. Кстати, я намерена их стереть, точно так же, как ты сотрешь это сообщение. Прекрати, твои слова звучат жалко! Больше мне не звони. Или перезвони через пять минут и скажи, что передумал и примчишься первым же поездом… Нет, сжалься, не перезванивай… Увидимся на закрытом просмотре, каждый сыграет свою роль, ведь это наше ремесло… Так-то лучше, профессионально и решительно. Хватит, остановись, больше ничего не говори. Все, я заканчиваю. Совершенно бесполезное дополнение! До свидания, Дэвид. Это была Миа…

Она подождала десять минут, потом смирилась и убрала телефон в карман плаща.

Ресторан находился довольно близко. Она шла туда с тяжелым сердцем, но каждый шаг давался ей все легче.

* * *

– Когда я смогу позволить себе поездку в Лондон, не рассчитывай, что я стану терять время на съемочной площадке, – заявила Дейзи, увидев входящую Миа. – Что ты тут делаешь? Пошла бы лучше прогуляться.