Ее голос вдруг зазвенел от страха.

— Так что же это за слова?

— Ну, наконец-то! Хоть какое-то подобие профессиональной репортерской хватки! Агрессивное. Напористое. На грани срыва. Очень хорошо, Гален. Очень хорошо!

— Вы назовете мне эти слова?

— «Вот тебе крест!» Слышала, наверное, как клянутся друг другу маленькие дети, когда хотят, чтобы их обещанию поверили? «Вот тебе крест, и чтоб я сдох, и лопни мои…» ну, конец, по-моему, ты и так знаешь.

— Да.

— Вот и скажи его, Гален. Не стесняйся. Скажи вслух!

— «Вот тебе крест, и чтоб я сдох, и лопни мои глаза!»

— Очень мило.

— Вы — чудовище!

Искаженный электроникой хохот превратился в какой-то жуткий рев.

— Но теперь я твое чудовище, Гален! Я целиком принадлежу только тебе! Ого! Что это мы слышим? Звонок в дверь? Значит, кто-то все же отнесся к моим сообщениям всерьез? Если, конечно, ты не ждешь, что среди ночи к тебе явится любовник. Ну как бы там ни было — мне пора. Мы еще побеседуем с тобой. И очень скоро. Я обещаю!

На самом деле в ее квартире зазвучал не звонок в дверь, а вызов по интеркому, связывавшему всех жильцов с замком на входной двери девятью этажами ниже.

— Да!

— Гален, это Лукас Хантер.

Гален машинально нажала клавишу, отпирающую замок.

— Входите.

Звонок в дверь квартиры последовал через невероятно краткий промежуток времени — как будто даже старенький скрипучий лифт в их подъезде был настолько потрясен сжигавшим Лукаса нетерпением, что заработал как новый.

Он выглядел ошеломляюще: оживший гранит, окутанный мрачной тенью.

А еще он излучал угрозу.

Как всегда, Гален стало не по себе от пронзительного леденящего взгляда серых глаз.

И столь же холодной реплики, прозвучавшей вместо приветствия:

— Вы не потрудились посмотреть в глазок, действительно ли это я или кто-то другой.

— Нет. Не потрудилась. — Гален устало вздохнула. Интересно, за те пять ночей, что прошли с их встречи, он спал хотя бы пару часов подряд? Или этому хищнику со стальным взором сон вообще неведом? Или по его понятиям постель — не место для отдыха, а прибежище для пламенной страсти? Но тогда как давно этот непостижимый охотник на людей предавался любовным утехам?

— В вестибюле не установлен монитор для постоянного слежения?

— Нет. Не установлен.

Неожиданно Лукас поймал себя на мысли, что она очень мило смотрится в просторном голубом спортивном костюме и розовых шерстяных носках, явно захваченная его визитом врасплох. Темные круги под ее глазами говорили о том, что в последнее время она плохо спит. Неужели постель окончательно перестала приносить ей отдых и сон, мучая бесконечными ужасами? Сродни тем кошмарам, что не давали покоя ему самому.

— В итоге вы просто взяли и открыли мне дверь. Причем сделали это дважды. Не получив ни малейших доказательств того, что это действительно я.

— Да, вы правы, — покорно согласилась Гален. — Но все же это оказались именно вы. К тому же я ждала появления кого-то из стражей порядка. И если бы успела подумать на эту тему, то могла бы не сомневаться, что явитесь именно вы.

— Значит, он вам звонил.

— Я только что положила трубку. Вы считаете — это был он?

«Я это знаю!!!» Но сейчас Лукаса больше волновала возмутительная беспечность Гален, не осознавшей до сих пор нависшей над ней угрозы.

— Просто в голове не укладывается, что вы взяли и впустили меня, не посмотрев в глазок.

— Я отлично поняла вас с первого раза. — Она упрямо вздернула подбородок. — Этого больше не случится. Обещаю.

И Лукас позволил себе улыбнуться.

— Вот и отлично. Полицейским бывает чертовски трудно добиться настоящего сотрудничества, особенно если речь идет о таком пустячном деле, как слежка за серийным убийцей. — Он снова стал серьезным, но теплый серебристый отблеск согревал его взгляд. Мягким, вкрадчивым голосом, звучавшим как приглашение к поединку. Лукас спросил: — Что он вам сказал.

— «Вот те крест». — По его окаменевшему лицу Гален без слов угадала страшную правду. — Это был он, верно?

— Да. А что еще… хотя, наверное, будет лучше, если вы попытаетесь изложить весь разговор на, бумаге, пока он не стерся из памяти.

— Конечно. Наша беседа была не очень продолжительной, зато вполне запоминающейся.

«Запоминающейся», — повторил про себя Лукас. Как и явившееся к нему в трейлер смешное рыжее создание в бирюзовом пальто. Нет, с ней вообще ничто не могло сравниться. Разве что видение в голубом костюме и розовых носках, представшее перед ним сейчас, с покрасневшими от бессонницы глазами и изящными пальцами, не спрятанными на этот раз в варежки.

Легкие и воздушные, они нервно перелетали от рыжего облака волос к голубым складкам теплого костюма.

— Благодарю вас, — негромко произнес Лукас. — Я заберу ваши записи завтра утром. А пока вы позволите мне получше осмотреться?

— Вы полагаете, он может заявиться прямо сюда?

— Нет, — поспешил успокоить ее Лукас. — Вряд ли он на это решится.

— Значит, не я стану следующей жертвой?

— Совершенно верно. Не станете. Ваша гибель в глазах общественности будет выглядеть как признание в собственной несостоятельности — дескать, вас пришлось убрать, так как вы слишком близко подошли к разгадке его личности.

— То есть я все же могу оказаться жертвой после очередного убийства?

«Конечно, можешь. Но я этого не допущу!»

— Убийства больше не будет. Мы доберемся до со него, Гален. Вы и я. Поэтому мне все же придется осмотреть вашу квартиру. Поверьте, меня не смущает возможный беспорядок.

Но беспорядка не было. Ее квартира просто представляла собой мостик между тем, кем она была, и тем, чем она занималась после работы. Собственно говоря, обжить она успела всего одну комнату.

По краям ее были расставлены принадлежности современной бизнес-леди, преуспевающей ведущей самого популярного телеканала. Компьютер, радио, телевизор, факс. А все Остальное пространство, включая даже поверхность аккуратно заправленной кровати, занимали орудия портновского ремесла.

Посреди комнаты, прямо на полу, стояли два утюга — один большой, другой поменьше. Их полированные бока отражали радугу оттенков раскиданных вокруг тканей. На диване, застланном цветастым покрывалом, уютно расположилась целая компания Барби: одни сидели, другие стояли.

И все до одной были одеты, словно старались соблюсти приличия даже здесь, в уединении портновской мастерской.