Шрифт:
Интервал:
Закладка:
— С вами остаться, — Иван непроизвольно покосился на полуголых работников, затем собрался и решительно произнес: — Да. Я хочу остаться с вами.
Ермаков проследил за взглядом гостя и усмехнулся:
— Осуждаешь?
Иван молча кивнул.
— Не трус. Это хорошо. Потом тебе все расскажу, — дядя Паша выудил из-за спинки кресла дубинку и положил перед новичком: — Ступай за вещами. И вот еще что… не суди — да не судим будешь.
— Какие люди! — Широко улыбаясь и светя громадным лиловым фонарем под глазом, к Маляренко подошел дочерна загорелый мужчина. — Ваня! Давненько не виделись.
— Привет, Коля, — Маляренко искренне обрадовался знакомому лицу. — Точно. Не виделись давненько.
— Погоди, я сейчас перед шефом отчитаюсь и поговорим. Хоп? — Дружески хлопнув «старого» знакомого по плечу, Николай исчез за деревьями в темноте.
До ужина оставалось совсем немного. Уставшие за долгий и тяжелый день люди молча умывались и собирались возле «столовой», с любопытством посматривая на Ивана, сидевшего неподалеку.
К немалому удивлению Маляренко, первыми за стол сели те, кто был хуже всего одет. В том числе и пара некрасивых, полных, коротко остриженных женщин, которых он встретил первыми. И та пара, что работала у родника, — щуплый мужчина с разбитым, опухшим лицом и очень миловидная миниатюрная женщина. Каждый из них получил по полной тарелке горячей ухи, от запаха которой у Ивана потекли слюни и заурчало в животе. В центр стола на лист лопуха из котелка высыпали целую гору чего-то темного — в сумерках Маляренко не смог рассмотреть подробнее. Ужинали работники долго — никто и не думал их торопить, каждому досталась щедрая добавка. Народ оживился и разговорился, послышались смешки. Посидев за столом еще минут двадцать и поковырявшись в горке непонятной пищи, вся восьмерка едоков дружно подхватила тарелки и ложки и потопала к ручью — отмывать. Из темноты на свет костра выскочил Коля и махнул Ивану — за стол. Второй раз упрашивать оголодавшего за весь этот суматошный день Маляренко не было необходимости, и он в один миг очутился за столом. Со всех сторон подходили и садились усталые и неразговорчивые люди. Девушка с костылем налила каждому точно по такой же, как и у предыдущей партии едоков, тарелке горячей ухи и сама заняла последнее оставшееся место. Когда Ваня доел вторую порцию, он внимательно оглядел присутствующих. Здесь был Ермаков, сидящий во главе стола, Николай, пара молодых девушек («Интересно, а где третья?») и соседка по самолету — красивая женщина лет тридцати. Имени ее Маляренко не помнил. Присутствовал и давешний надсмотрщик, сидевший рядом со здоровенным мужиком в синей спецовке. Маляренко иногда ловил на себе заинтересованные взгляды, но никто не лез с вопросами, все спокойно доели ушицу и принялись за мидий, лежащих кучкой в центре стола. Надо сказать, что первая смена слопала гораздо больше половины моллюсков, оставив лишь жалкую кучку раковин. Иван решил не отставать от других и принялся орудовать самодельным ножиком в два раза быстрее соседей. Наконец, хлопнув по столу ладонью, дядя Паша завершил ужин и, велев Маляренко сесть на его место, снова собрал всех в «столовой».
— Это Иван, — тяжелая ладонь легла на плечо новичка. — Сейчас он вам расскажет все то, что рассказал мне днем. Потом — отбой. Дежурный, через полчаса ко мне. Все. — Ермаков развернулся и исчез в темноте.
Рассказ занял десять минут. Сытого, сидящего в мягком кресле Ивана клонило в сон, и он постарался быть кратким. Его пытались прервать несколько раз, но надсмотрщик показал особо нетерпеливым кулак, и вопросы прекратились. Маляренко закончил рассказ о своих приключениях. Снова начавшиеся было вопросы пресек Николай, утащивший Ивана ночевать к себе в шалаш. Было слышно, что люди не расходятся и что-то вполголоса обсуждают. Вот так, под шум ветра и тихое невнятное бормотание, Маляренко и уснул.
Дядя Паша лежал в своей палатке и размышлял. От тяжелой работы все тело ломило, и он никак не мог сосредоточиться.
«Хорошо, что никто не видит, — Ермаков скрипнул зубами от боли в спине. — Вроде бы все пока неплохо складывается. За несколько дней сумел переломить ситуацию. Как-то организовались, теперь, может быть, и выживем, — боль никак не хотела исчезать. — Что-то с Геннадьичем делать надо. Борзеть начал и с аэропортовским быстро спелся».
Сергей Геннадьевич работал замом у Ермакова еще тогда, в прошлой жизни. Не очень способный к принятию самостоятельных решений, он был идеальным сержантом в строительной империи Ермакова. Исполнительным, честным, обязательным. Ермаков это ценил и продвигал приятеля своего младшего брата вверх по служебной лестнице. Но в последние год-полтора дядя Паша стал замечать проявления «инициативы» снизу.
Власть и деньги, а также новая молодая жена быстро скрутили мозги «сержанту». От Серого надо было избавляться. Ермаков мысленно сплюнул: «Хотел же его одного в командировку отправить». Павел Федорович припомнил вечерний визит «сержанта» и второго своего бригадира — Ромы-аэропорта. Этот сорокалетний амбал в спецовке с ходу предложил раздеть и разуть новичка: «Уж больно хороши у него ботиночки». Дядя Паша вспомнил о своих дорогих и совершенно неуместных здесь туфлях и горестно вздохнул: «Месяц-два, и амба».
Мысли Ермакова привычно свернули в конструктивное русло. Он припомнил, как радостно поприветствовал новобранца Николай, единственный, кто дал ему, Ермакову, отпор: «Хорошо он мне тогда приложил. Офицер, пусть комиссованный, пусть и не десантник, но все-таки… Да и Иван этот — совсем не дурак и не рохля. Что ж… уже неплохо. Будем работать».
Дядя Паша довольно потер руки и улыбнулся. За пологом палатки деликатно кашлянул подошедший дежурный.
Коля растолкал спящего Ивана очень рано, едва начало светать. Зевая и поеживаясь от рассветной прохлады, мужчины потопали на завтрак. Лопая все ту же уху, Маляренко смотрел на бодро прыгающую на одной ноге девчонку с костылем и спрашивал себя: а спит ли она вообще? Уха была так себе — постная и горьковатая. Всех достоинств — ее было много, и она была горячая.
— Сегодня ты со мной. Шеф желает, чтобы мы с тобой железа надыбали, — Николай подмигнул подбитым глазом. — Готов к трудовым подвигам?
— Всегда готов! — снова зевнул Ваня.
— Да, — протянул Николай, продолжая курочить борт «Газели». — А как выехали мы с порта, так ее, родимую, и обогнали.
— Я видел, — кивнул Маляренко. — Вы нас около ларька объехали. Водила за куревом ходил.
— Слушай дальше. Обогнали, значит. Едем. Дальше все как ты говорил. Свет, гром — и мы здесь. Несемся по степи, трава по капоту хреначит. Пацан этот, Димка, обалдел и по прямой несется. Трясет — капитально. Не вижу ни хрена — сплошные зайчики в глазах. А дальше самое интересное. Прозреваю и вижу — догоняем мы «Газель»! Тут она сюда кувыркнулась, Федырыч по уху молодому — хрясь! Тот по тормозам. За два метра от края остановились. Темно. Ничего не видно, непонятно, где мы. В общем, этим, в маршрутке, не повезло, конечно.