так. Мои собратья-гротески тоже вели себя странно, когда мы уходили. Что скажут твои соседи?

– Мои соседи думают, что глаза, нос и губы – на самом деле роботы, – сказала Виолетта. – Полагаю, они решат, что это просто сбой в программе. Или, может быть, что это такой художественный ход – заставить их оскорблять всех прохожих.

Бесс встал раньше всех и купил горку тёплых хрустящих рулетиков, которые все дружно съели с маслом и джемом. Дуг поглощал завтрак с таким воодушевлением, что с ног до головы перемазался клубникой, а привереда Стэн ограничился орехами и фруктами.

Пока все жевали, Хеди проверила, всё ли в порядке с дедушкой Джоном и Ларк в их снежных шарах. Ничего не изменилось, но при свете дня Хеди наконец-то сумела разглядеть, что же Ларк держит в руке.

– Она была у нас с собой! – промычала Хеди с набитым ртом.

– Кто «она»? – не понял Спенсер.

– Розеттская Мешалка. Смотрите.

Хеди поставила снежный шар с Ларк в центр стола и показала.

– Вот, в руке Ларк. Должно быть, она держала Мешалку дедушки Джона, когда её затянуло в снежный шар. Мешалка стояла у него на столе.

Она озадаченно замолчала.

– Что такое? – спросила Джелли.

– Вам не кажется странным, что у Ларк в руках вещь со стола дедушки Джона?

Спенсер пожал плечами:

– Когда вокруг всё взрывается, наверное, хватаешься за первое, что попадёт под руку.

– Но почему она была в его кабинете?

– Дедушка Джон сбежал прямо во время медосмотра, не забывай, – сказала Джелли. – У него до сих пор на руке эта штуковина для измерения давления.

– Или вселенная просто решила нас разыграть, – сказал Бесс и большими глотками выпил свою чашку чёрного кофе. – Знаешь, пословица есть такая: «Близок локоток, да не укусишь».

– Бедная Ларк, – протянула Хеди. – Застряла в шаре, потому что вселенной вздумалось нас разыграть.

– Со мной часто так бывает, – сказал Бесс.

Чтобы гости добрались до Монмартра, Виолетта одолжила им фургончик, в котором художники иногда перевозили свои работы. Самой Виолетте места не хватило, так что за руль сел Бесс, обещав вернуть машину как можно скорее.

Хеди смотрела через лобовое стекло. Интересное было зрелище – город казался одновременно знакомым и чужим. Автобусы были другого цвета, но всё равно перевозили людей. Люди выгуливали собак – но ещё она увидела несколько крохотных собачек, выглядывающих из больших модных сумок, которые висели на плечах модно одетых женщин. Самым странным, впрочем, казалось то, что фургон ехал не по той стороне дороги.

Бесс остановился на мощёной улочке с кафе по обе стороны и стенами, увитыми плющом.

– Вот эта площадь, – сказал он. – Люди выходят, остальным сидеть в машине.

Но всё оказалось не так просто. Дуг и Стэн сразу же разнылись, причём так громко, что любой прохожий наверняка остановится, а то и вызовет полицию. Гроза настояла, что будет присматривать за ними с деревьев, чтобы спасти от бездумных поступков, а Симон демонстративно вылетел сквозь крышу фургона – он не желал оставаться один.

Площадь была небольшой. С одной стороны её ограничивал высокий многоквартирный дом, с другой – улица, уходившая под уклон вниз. Между ними стояла каменная стена – и как раз в эту стену была вделана статуя, о которой говорила Виолетта.

Она именно так и выглядела – словно огромный человек выходил прямо из стены. Нога, две руки, плечи и лицо мужчины средних лет, отлитые в бронзе, торчали прямо из каменной кладки. Остальная часть, судя по всему, «застряла» с другой стороны. Нижнюю руку за много лет успели отполировать до блеска пожимавшие её гости города. Хеди сразу вспомнилась золотая рука на Скупом холме, которая вела в тайную комнату на чердаке.

– Он говорящий или что? – спросил Спенсер у Бесса, пока возле статуи фотографировались туристы.

– Будем надеяться, – сказал Бесс. – Как нам ещё узнать у него информацию?

Довольные получившимися снимками туристы пошли к выходу с площади – но затем остановились и озадаченно уставились на Макса, одетого в латную перчатку и сидящего на банкетке от фортепиано, и на медвежонка, увлечённо обнюхивавшего деревья и клумбы, которые окружали площадь.

– Это что, твой медведь? – спросила одна из туристок, показывая на Дуга.

– Это московский медвежий маламут, – ответила Джелли с такой невозмутимостью, что даже Хеди не сразу поняла, что она просто выдумывает на ходу. – Собака, которую специально вывели, чтобы она выглядела как медведь. Правда ведь, похож на плюшевого мишку?

Хеди и Спенсер встали бок о бок у неё за спиной и спрятали Стэна под куртку Хеди. Его будет несколько сложнее выдать за оснабрюкскую оленью овчарку или что там ещё Джелли придёт в голову.

– Я не собака! – пожаловался Дуг.

Туристка развернулась и уставилась на медвежонка; тот смотрел на неё с весьма недовольным видом.

Хеди фальшиво усмехнулась и проговорила:

– Молодец, Макс.

Она показала в сторону Макса подбородком.

– Он учится чревовещанию.

– Не подходите к собаке слишком близко, – продолжила болтать Джелли. – Он обнюхивал все собачьи какашки, которые видел. Ну, если, конечно, вам не хочется тоже испачкаться.

К сожалению, даже это, похоже, не отпугнуло туристку, и она открыла рот, чтобы задать ещё какой-то вопрос. Тут без предупреждения в воздухе послышались хлопки крыльев, и кто-то закричал:

– Летучая мышь! Бежим!

Туристка и её спутники громко закричали, закрыли головы руками и бросились прочь от жуткого существа, хлопавшего крыльями.

Когда они исчезли из виду, Гроза присела на вытянутую руку статуи, очень довольная собой.

– Отлично. Они, похоже, собирались тут торчать ещё долго, и кто знает, на кого они работают. Так, что нам надо сделать, чтобы разбудить этого бронзового товарища?

Хеди и Спенсер пожали обе руки статуи. Потом показали ей снежные шары с дедушкой Джоном и Ларк и взмолились о помощи. Симон попытался обратиться к статуе по-французски. Бесс даже поднял Макса на плечи, чтобы тот помахал перчаткой и коснулся ею лица и вытянутых рук статуи. Ноль реакции.

– А это точно тот, кто нам нужен? – спросил Макс.

– Он подходит под описание, – сказал Бесс, но голос его был уже не таким уверенным.

– С этой статуей что-то не так, я чувствую.

– Может быть, позади него что-то или кто-то прячется? – предположил Спенсер.

Симон подплыл ближе.

– Позвольте.

Он упёрся в каменную стену, но вместо того, чтобы исчезнуть в ней, на несколько мгновений остался парить над землёй со всё более решительным видом. В конце концов он отступил.

– Не могу пройти. Как странно: раньше меня ещё не останавливала ни одна стена.

По крайней мере, это добрый знак. Хеди ещё раз перечитала запись из дневника дедушки Джона.

– «По слухам, что-то знает Парижский Шептун.