В общем, я согласилась. Мы спешились и вошли в гостиницу.

Мы сели за тот же столик, где я увидела его с мисс Гилмур.

— Наши новобрачные скоро возвращаются, — заметил мистер Фидерстоун. — За ваше вечное счастье и здоровье, мисс Энн Элис.

— Благодарю вас. И за ваше.

— Я рада, что вы желаете мне добра. Ибо у меня такое чувство, что в дальнейшем мое счастье зависит от вас.

— Вы меня удивляете, мистер Фидерстоун.

— Вы удивлены только от того, что так изумительно наивны. Вы стоите на пороге жизни.

— Меня весьма раздражает, когда подчеркивают мою молодость. Я не так уж юна.

— Ну, конечно. Насколько я знаю, вам почти семнадцать. Когда это будет? В великий день двадцать первого мая?

— Откуда вы узнали?

— Как это говорится? Маленькая птичка…

— Мне представляется, что птичка не так уж и мала. Должно быть, это мисс Гилмур.

— Больше не мисс Гилмур. Счастливая миссис Мэллори. И вас не должно раздражать сознание собственной юности. Молодость — самый драгоценный из даров Божьих. К несчастью, она длится недолго. Очень печально, не так ли?

— Могу вас заверить, что не возражала бы быть немного постарше.

— Мы все хотим быть старше, когда молоды, и моложе — когда стареем. Противоречивость человеческой натуры. Однако к чему обобщения? Я хочу поговорить о вас.

— Боюсь, что это не очень интересная тема для разговора.

— Это увлекательнейшая тема. — И тут меня поразил его вопрос. — Что вы обо мне думаете?

Я вспыхнула. Я не могла сказать ему того, что о нем думала. Я искала нужные слова.

— Мне кажется, что вы, видимо, очень… проницательны.

— О, благодарю "вас. Что еще?

— Что ж, я полагаю, вы светский человек.

— Проницательный светский человек. Для начала звучит не так уж плохо. Что еще?

— Не понимаю, зачем вам давать себе труд преследовать меня.

Он рассмеялся.

— Сказать вам, что я думаю о вас?

— Мне это не очень интересно.

— Вы еще растете и не всегда говорите правду. Все хотят знать, что о них думают другие. Как бы там ни было, я все равно скажу вам. Я считаю, что вы восхитительны.

Уверена, что я покраснела до корней волос.

— И при этом, — продолжал он, — я говорю правду. Я изо всех сил старалась сохранить самообладание.

— Так вот, теперь я скажу правду, — заявила я. — И скажу, что уверена — вы находите многих особ моего пола… восхитительными.

— Вы проницательны. Не стану отрицать.

— Это было бы бесполезно.

— И совершенно исключено, раз уж мы решили говорить друг другу правду. Однако, — продолжал он, — вы самая восхитительная из всех.

Я бросила на него скептический взгляд.

— Что ж, сидр был хорош. Благодарю вас. А сейчас мне действительно "ад о идти.

— Мы же только что пришли.

— Выпить бокала сидра — для этого много времени не требуется.

— Но смотрите, я же не допил свой.

— Могу оставить вас допивать его.

— Я не могу позволить вам отправиться домой одной.

— Я выехала на прогулку одна.

— Интересно, что скажет ваш отец по поводу этих одиноких блужданий, когда вернется.

— Он будет слишком поглощен молодой женой, чтобы думать обо мне.

Рука мистера Фидерстоуна протянулась через стол, и я слишком поздно попыталась увернуться. Он крепко сжал мою руку, лаская ее.

— Стало быть, вы немного… ревнуете? — Вовсе нет.

— Мачехи зарекомендовали себя как невыносимые особы.

— Я не стала бы судить прежде времени. Мачеха у меня всего десять дней, да и то отсутствует.

— В воздухе пахнет свадьбой, — сказал мистер Фидерстоун. — Говорят, это заразительно.

Я пожала плечами и ухитрилась высвободить свою руку. Я поднялась.

— Вы настаиваете? — спросил мистер Фидерстоун.

— Да.

— Как раз когда разговор становится интересным.

— Неужели он вам так интересен?

— Невероятно. Я говорю вам, как сильно вами восхищаюсь. Вы не просто хорошенькая. Вы прекрасны. Я бросила на него презрительный взгляд.

— У меня отличное зеркало, мистер Фидерстоун. И если оно не говорит мне того, что мне хотелось бы знать, по крайней мере, оно говорит мне правду.

Я вспомнила, как утешала меня милая мисс Брей.

— Может, ты и не совершенная красавица, Энн Элис, но у тебя интересное лицо. Да, и вообще я считаю, что ты можешь вырасти вполне привлекательной.

А теперь он говорит мне, что я прекрасна!

— Ваши волосы чудесного русого оттенка, а ваши глаза — в них множество цветов. Какого они цвета? Карие? Зеленые? Серые?

— Их обычно называют светло-карими, — заметила я, — и ничего особенного в них нет.

— У вас прелестный рот.

— Благодарю вас. На этом приятном заключении самое время закончить оценку моей внешности.

— Я мог бы говорить о ней бесконечно.

— В таком случае, боюсь, что мне придется оставить вас разговаривать с самим собой. Я нахожу эту ему весьма скучной.

Мистер Фидерстоун допил свой бокал.

— Вы решительно настроены прервать этот приятный тет-а-тет?

— Он встал рядом со мной и, взяв меня за руку, твердо сжал ее. Его лицо было совсем рядом с моим, и на какое-то мгновение мне показалось, что сейчас он меня поцелует. Я в ужасе отпрянула.

— Неужели я вам не нравлюсь, хоть немножко? — спросил он почти жалобно.

Я высвободила руку и направилась к двери.

— Я едва знаю вас, мистер Фидерстоун, — бросила я через плечо, — и я никогда не выношу поспешных суждений о людях.

— По-моему, когда вы позволите себе узнать меня как следует, я могу вам понравиться довольно сильно. Он настоял на том, чтобы помочь мне сесть в седло.

— Благодарю вас, — сказала я. Несколько мгновений мистер Фидерстоун стоял, глядя на меня Снизу. Затем взял мою руку и поцеловал. У меня было такое ощущение, словно до меня дотронулась змея.

Мистер Фидерстоун умоляюще смотрел на меня.

— Дайте себе шанс познакомиться со мной поближе, — сказал он.

Я повернула лошадь, оставив его слова без ответа. Мне это показалось, или я действительно заметила сердитый проблеск в его глазах? Я не была уверена, однако меня пробрала легкая тревожная дрожь.