получилось лишь с третьей попытки – руки были ледяными и дрожали после бега.

– Что ж, в таком случае из нас вышла бы неплохая пара, – отшутился Райдэн. Кажется, оскорбление Мико его ничуть не задело. – Многих ёкаев успела изрубить?

– Будешь первым, – огрызнулась Мико. Усталость и потрясение мешали бояться Райдэна, хотелось хорошенько ему врезать, и будь что будет.

– Ну и как с тобой разговаривать? – притворно вздохнул он. – Ладно, пойдём, Акира тебя обыскался.

– Где он? – Мико попыталась заглянуть Райдэну через плечо. Переулок был пуст.

– Мы разделились. Бунко сказала, что ты, должно быть, вышла не в ту дверь.

– Но я же… – Мико опустила глаза и заметила, что на ногах у нее чужие дзори, на размер больше нужного. Вот же… – А ты меня как нашёл?

– По запаху, конечно. Такую свинку я учуял бы и за целый ри[28].

– Прекрати меня так называть!

Райдэн ничего не ответил, только усмехнулся и достал из-за пояса красную маску тэнгу в виде вороньей головы: массивный клюв с золотой каймой и грива из белой шерсти. Быстрым небрежным движением он нахлобучил маску на голову Мико. На изнанке маски она успела разглядеть незнакомые кандзи.

– Вот так-то лучше. Теперь сойдёшь за свою, – криво улыбнулся Райдэн, поправляя маску. – И не будешь привлекать лишнего внимания.

– Что это? – Мико недоверчиво ощупала гладкий деревянный клюв.

– Немного магии, св… – Райдэн осёкся, прочистил горло, сделав вид, что закашлялся, и продолжил: – Пока маска на тебе, ёкаи будут думать, что ты тоже ёкай. Не все, конечно, только мелочь вроде капп и других низших ёкаев. С высшими вроде меня, Акиры или той же Бунко такой трюк не пройдёт. Но всё же это лучше, чем ничего.

Мико задумчиво провела по жёсткой шерсти на затылке вороньей головы, вспоминая, как Райдэн подходил к прилавку с масками у дома Бунко. Вот, значит, зачем, – купить одну для неё?

Райдэн тем временем уже развернулся и направился прочь из переулка.

– Чего ты добиваешься? – спросила Мико, догоняя его. – Сначала пытался съесть, а потом вдруг стал помогать. Это какая-то игра? Какой-то хитрый план?

Райдэн усмехнулся и слегка запрокинул голову, так что Мико увидела, как подрагивал его острый кадык.

– Просто… – он задумался. – Теперь ты принадлежишь Акире. А значит, трогать тебя нельзя.

Слово «принадлежишь» он произнёс с какой-то особой интонацией, природу которой Мико понять не удалось. Наверное, это было что-то близкое к досаде.

– Я никому не принадлежу, – она свела брови.

– Да? – Райдэн сверкнул глазами и хищно улыбнулся. – Осторожнее с такими речами, а то я решу, что могу тебя забрать.

– И сожрать? – хмыкнула Мико, хотя внутри у неё всё сжалось.

Райдэн так же хмыкнул в ответ и неопределённо пожал плечами.

На улице появился перепуганный Акира. Таким его – вечно спокойного и невозмутимого – Мико видела впервые. Волосы разметал ветер, на щеках – пятна румянца, в округлившихся глазах – страх. Кимоно распахнулось от бега, обнажив широкую грудь.

– Мико! – воскликнул он, бросаясь ей навстречу. – Слава богам, ты цела!

Его тёплые руки обхватили её за плечи и прижали к груди.

– Я боялся, что потерял тебя! – выдохнул цуру, а Мико вновь ничего не смогла с собой поделать и почувствовала, как вспыхнули щёки и зашлось сердце. – Думал, что ты увидела в зеркале что-то страшное и сама пошла вызволять сестру!

Мико вздрогнула. Перед глазами снова возникло счастливое лицо Хотару в объятиях любимого. От этого ей захотелось прижаться к Акире ещё крепче.

– Нет, – покачала она головой, вдыхая запах жасмина от одежд цуру. – С Хотару, кажется, всё в порядке.

Глава 8

Лепестки вечности

В замок они вернулись ещё до рассвета. Акира предложил прогуляться по саду и подробно рассказать, что Мико увидела в зеркале. Райдэн на это предложение театрально закатил глаза и, заявив, что умирает с голоду, направился в сторону кухни.

Сад раскинулся за замком, расстелившись по холму разноцветным покрывалом цветущих деревьев и кустарников. Белая слива сменялась розовой сакурой, фиолетовая глициния – голубой гортензией, синие ирисы превращались в красную космею.

Мико брела по каменным дорожкам и рассказывала об увиденном. Акира слушал молча, изредка кивая.

– Я думала, что её похитили, что она страдает, но… выходит, мне не нужно было её искать? Это зеркало… ему правда можно верить?

– Зеркало Бунко показывает только правду – такова его суть. Оно отражает действительность и не способно выдумывать. Если оно показало, что у твоей сестры всё хорошо, значит, так оно и есть. Ты… не рада?

– Рада, конечно рада! – воскликнула Мико, чувствуя, что краснеет. – Это то, чего я действительно хотела, чтобы у Хотару всё было хорошо. Просто… я чувствую себя такой дурой теперь.

Акира остановился и посмотрел Мико в глаза.

– Ты не дура, Мико. Ты заботливая старшая сестра. Не каждая бы, оказавшись на твоём месте, так бесстрашно и самоотверженно бросилась в земли Истока на поиски. Признаться честно, именно эта твоя храбрость очаровала меня, заставила тебя разглядеть.

Акира смущённо отвёл взгляд, а Мико застыла на месте, не зная, куда спрятать глаза и руки. И, судя по жару, обдавшему лицо и уши, она покраснела пуще маковых бутонов под ногами. Что он такое говорит? И почему на его щеках тоже появился румянец? Мико поспешила сменить тему.

– Думаешь, этот ёкай, с которым сейчас Хотару, её не обидит?

Лицо Акиры стало серьёзным, в глазах мелькнула тень печали, и он посмотрел ввысь, на чистое ночное небо, усыпанное искрами звёзд.

– Мы – высшие ёкаи – любим совсем не так, как люди. Нам нужен один лишь взгляд, чтобы полюбить, и изменить этому чувству мы уже не можем. Оно больше и сильнее нас. Так что и навредить своим любимым мы не можем. Мы скорее умрём. Умрём защищая, умрём, если нас отвергнут или если так захочет тот, кого мы любим. И наша любовь будет длиться до тех пор, пока бьётся наше сердце. А биться оно может целую вечность.

Мико затаила дыхание, во все глаза глядя на Акиру.

– Так что нет, если он её любит, то никогда не причинит вреда и не сделает больно.

– А ты? – вдруг вырвалось у Мико. – Уже влюблялся?

Акира перевёл янтарные глаза на Мико, и её сердце отчего-то забилось чаще.

– Да, – ответил он. – И надеюсь однажды увидеть то же чувство в её глазах.

Указательным пальцем Акира подцепил вороний клюв маски тэнгу и сдвинул её назад. Маска не удержалась на голове и упала на землю, но Мико это едва ли заметила, захваченная в плен его взглядом. Акира наклонился к Мико, и его губы замерли в мгновении от её губ. Его дыхание щекотало кожу, принося с собой аромат яблок, а когда их губы наконец соприкоснулись, мир остановился. По спине промчалась сладкая, тёплая волна, страх смешался с желанием и горел в груди, расплавленным металлом стекая по рёбрам и жаром собираясь внизу живота. Голова закружилась, наполнившись пьянящей лёгкостью, а ноги, наоборот, – тяжестью.

Губы Акиры, мягкие, нежные, неспешные, словно проверяли, как далеко ему позволено зайти. Мико ответила на поцелуй. Неумело, неловко и зажато – никогда прежде она не целовалась. Никогда прежде не была так близко к мужчине и даже не думала, что однажды окажется. Что хоть чьи-то губы коснутся её, что хоть чьи-то глаза будут гореть желанием при взгляде на её лицо. Акиру её неумелость и скованность, казалось, совсем не беспокоили. Кончиком языка он коснулся её верхней губы, как бы спрашивая разрешения. И Мико разрешила. Подалась навстречу, разомкнула губы и запрокинула голову.

Акира обхватил её за талию и притянул к себе, а Мико уже едва стояла на ногах, задыхаясь от нахлынувших чувств, слыша только своё трепещущее сердце, чувствуя только дыхание Акиры, его язык, его губы, его руки и всё ещё не веря в происходящее. Но ей так хотелось поверить!

Она отстранилась первой. Тяжело дыша, ухватившись за кимоно Акиры, чтобы скрыть дрожь в руках.

– Я… – начала было она.