– Без тех, что торчат. – Ответ прозвучал зловеще.

Хозяйка дома прошла из приемной в кабинет. Дверь оказалась не заперта. Лисса удивленно обернулась.

– Вы не боитесь оставлять дверь открытой?

– Если кому нужны старые номера «Дома и сада» и сломанный игрушечный гараж, пусть забирают.

Девушка во все глаза смотрела по сторонам. Кабинет Джоан устроила в старой гостиной. К счастью, здесь оказалось чище, чем в ее машине, хотя Лисса подозревала, что собаки время от времени наведывались и сюда тоже. Игрушки, плакаты, предупреждающие о вреде курения и алкоголя, – короче говоря, ничего особенного, если не считать того, что каждый свободный дюйм на стенах был покрыт фотографиями собак и лошадей. Потом Лисса заметила на одной стене оленью голову, а в углу – чучело английской борзой в стеклянной витрине.

Лисса вздрогнула.

– А… Это Космо… – вздохнула Джоан, проследив за ее взглядом. – Чудесный был зверь. Я так и не смогла с ним расстаться.

– А дети его не боятся?

– Скажете тоже! Они его обожают!

Лисса посмотрела в стеклянные глаза собаки.

– Думаете?..

Ее собеседница фыркнула.

– Вот, – произнесла она, указывая на дверь комнаты с белеными стенами. К счастью, ни одного чучела домашнего любимца Лисса там не заметила. – Это кабинет Кормака.

– У него есть свой собственный кабинет?

– Ну да. Один здесь, а другой в больнице.

– Шутите!

Лиссе приходилось делать записи дома или, когда повезет, в общей комнате для персонала, если там находилось для нее место.

Джоан удивленно воззрилась на медсестру:

– А что в этом особенного? На втором этаже целых шесть комнат пустуют.

– Ничего себе! – покачала головой Лисса. – В Лондоне вы бы за такие хоромы миллионы выручили.

– Может быть, да только мы не в Лондоне, – ответила Джоан тоном, исполненным глубокого презрения.

Кормак окинул взглядом крошечную комнатушку.

Из окна не видно даже пятачка зелени. Повсюду бетон, машины и снова бетон. Изредка попадаются жалкие, чахлые деревца без единого листочка, со всех сторон огороженные лентой. Да и комната больше смахивает на камеру: вытянутая, узкая, унылая. Что же это за жизнь такая? Даже прогуляться негде! Вот на светофоре зажегся зеленый свет, и люди рванули через круговую развязку. Одни – широкими шагами, другие – мелкими, семенящими. А нескончаемый поток машин, автобусов и такси все ехал по кругу, то останавливаясь, то опять стартуя с места. Голова кругом идет. Ни минуты покоя. Даже дух перевести некогда. Кормак открыл окно. В нос ударил резкий запах выхлопных газов, а уличный шум чуть его не оглушил. Молодой человек поспешно захлопнул окно, налил из-под крана стакан воды и тут же вылил ее в раковину. Вода здесь какая-то теплая, жесткая, с привкусом мела – в общем, отвратительная. Может, в общежитии просто трубы старые?

Макферсон посмотрел на часы. Всего десять часов утра. На работу ему только завтра. В Лондоне восемь миллионов человек, а он не знаком ни с одним из них. Никогда Кормака не окружало столько людей сразу, и никогда он не чувствовал себя таким одиноким.

И тут раздался громкий стук в дверь.

Джоан вручила Лиссе расписание на завтра и ключи от коттеджа.

– У меня пациент, – сказала она. – Сами разберетесь?

Лисса не была в этом уверена, однако кивнула.

– Вы всегда такая молчаливая? – спросила доктор. – Ну прямо как та, другая английская девушка.

– Здесь есть еще одна девушка из Англии?

– Ага, едут и едут, спасу нет!

– Но вы же сами англичанка! Выговор у вас характерный.

Джоан устремила на Лиссу взгляд, исполненный ужаса:

– Я из Эдинбурга! Мы так разговариваем!

Лисса не понимала, какое значение имеет выговор. Английский он или нет, не все ли равно? Да и вообще, подобные высказывания отдают чем-то таким… как бы это лучше сказать?.. неполиткорректным. Однако она выдавила в ответ вежливую улыбку и попыталась сосредоточиться на инструкциях, которые давала ей врач. Да вот только все указания Джоан, что называется, в одно ухо влетали, а через другое вылетали. Так, ни с чем, Лисса и покинула ее кабинет.

Кормак не удивился бы, увидев на пороге маму вместе с подружками из секции зумбы. Наверное, гостинцы привезли – девять коробок песочного печенья к чаю. Но за дверью его ждало нечто еще более неожиданное.

Там стояла самая удивительная особа из всех, кого доводилось встречать Кормаку. Взять хотя бы то, что она едва помещалась в дверной проем. Рост не меньше шести футов, широкие массивные плечи, голову обвивает великолепная черная коса – длинная, толстая, блестящая. А уж макияж! Розово-желтые тени плюс невероятное количество розового липкого блеска для губ. Образ довершали поразительно широкая синяя униформа медсестры и пара розовых кроссовок, сплошь утыканных стразами.

– ПРИВЕТ! – гаркнула незнакомка с сильным акцентом, характерным для уроженцев Южной Англии. – Ух ты! Лисса не предупреждала, что приедет такой красавчик!

Кормак не считал себя застенчивым, но сейчас буквально не знал, куда девать глаза от смущения.

– Я Ким Анг, – продолжило поразительное существо, входя в комнату. – Лисса тебе про меня не рассказывала? Вы же вроде как по электронной почте переписываетесь.

– Я ей пока еще только одно письмо отправил, – промямлил Кормак.

– Впрочем, я бы такого парня тоже для себя приберегала! – как ни в чем не бывало продолжила Ким Анг. – Мы пытались найти что-нибудь про тебя в Интернете. Кстати, твоя страница в «Фейсбуке» – полный отстой.

– Э-э-э… я, вообще-то, не особо увлекаюсь социальными сетями…

– А почему тебя до сих пор нет в «Инстаграме»?

Ким Анг по-хозяйски уселась на кровать. Та заскрипела под тяжестью ее веса.

– Ну… Друзей я и так каждый день вижу. А какой смысл выпендриваться перед посторонними людьми?

– Звучит так благоразумно, что даже противно, – протянула незваная гостья. – Лишаешь себя огромного удовольствия – выпендрежа!

Кормак покачал головой.

– Ты хоть про Всемирную паутину слыхал? – не унималась девица. – В Шотландии ведь есть Интернет?

– А то как же! Мы его вызываем с помощью специальных обрядов. А ты, наверное, медсестра, да?

– Нет, просто люблю по приколу носить этот роскошный наряд, – ответила Ким Анг, с отвращением окинув взглядом свою скучную форму.

– Какая у тебя специализация?

– Кардиология.

– Наверное, от тебя в кардиологическом отделении много пользы. Ты ведь такая…