Жан-Жак Лоттер, единственный из артефакторов, который не шарахался от Габриэля, по обыкновению сидел в своем кабинете, как сова в дупле, и орудовал пестиком в мраморной ступке. Габриэль нечасто заходил сюда и теперь вдруг подумал, что в кабинете уютно. В камине горит огонь, попутно высушивая змеиные хвосты, подвешенные к решетке, артефакт варит кофе, а маленькие окна зашторены, и можно не думать о том, что на улице идет дождь.

— А, это ты, старина! — Жан-Жак приехал в академиум пять лет назад, но до сих пор не избавился от мягкого южного акцента. Когда он говорил, в воздухе так и разливался чарующий запах моря и вина. — Проходи, я как раз собираюсь ужинать.

Габриэль сел на ближайший стул и спросил:

— Картошка и селедка?

Жан-Жак только рукой махнул.

— Ну скажешь тоже. Молодой картофель с провальским сливочным маслом и веточкой укропа с филе розовой сельди первого посола.

Габриэль согласился, что так все звучит гораздо приятнее. Жан-Жак похлопал в ладоши, что-то пробормотал под нос, и на столе перед ним возникли фарфоровые тарелки с обедом. Запах действительно был изумительный: Жан-Жак не представлял себе жизни без сельди, мариновал ее сам и мог часами говорить о ее полезных свойствах.

— Улучшил артефакт доставки, — важно сообщил Жан-Жак. — Пять секунд, и еда уже прилетела с кухни на стол.

Габриэль одобрительно покачал головой, отдавая должное ужину. Только сейчас он понял, как сильно проголодался. Когда тарелки опустели и по приказу артефактора улетели на кухню, то Габриэль произнес:

— Вообще-то я к тебе по работе.

Жан-Жак понимающе кивнул. Их дружба зародилась как раз с поисков Анастази — тогда артефактор прекрасно понял, что именно от него хотят, а потом, когда поиски увенчались успехом и завершились в оранжерее, крепко держал язык за зубами.

— Что есть? — спросил он. Габриэль протянул волосок, свернутый в колечко, и сказал:

— Все, как в прошлый раз.

Жан-Жак взял волосок, с грохотом выдвинул ящик стола и, вытащив причудливое нагромождение металлических стрелок и полосок, сказал:

— Если вести речь о женитьбе, то в нашем случае надо выбирать кого-то проще. Чтоб ценили и понимали. Справедливо?

— Вполне, — согласился Габриэль. Жан-Жак был успешным мастером своего дела, но с женщинами у него все не ладилось настолько, что оставалось только удивляться. Он бросил волосок Эльзы в самую середину артефакта, дернул за одну из полосок, и по кабинету прокатилась волна прохладного морского воздуха, пахнувшего солью и рыбами.

Габриэль не любил моря и не знал, что в нем так любят другие. Жан-Жак довольно улыбнулся и, потянув за одну из полосок, сообщил:

— Алехандрия. На пути туда.

* * *

Дорога меньше двух суток не считается длинной.

Сейчас, пытаясь устроиться на диванчике поудобнее, Эльза всеми силами души бранила того, кто не оснащает поезда спальными местами. Поездка в любом направлении занимает меньше двух суток, это не такой путь, который нельзя вытерпеть. Эльзе хотелось вытянуть ноги, лечь поудобнее и заснуть — да сделать это было негде. Конечно, в поездах королевской семьи есть и кровати, и диваны, и даже ванные комнаты — но она вряд ли когда-нибудь станет в них кататься. И слава Богу.

Бен оказался замечательным попутчиком и прекрасным молодым человеком. Эльза понимала, что совместные поездки очень сближают людей, и пыталась не обольщаться насчет нового знакомого. Бен мог оказаться и циничным, и жестоким — но сейчас он был милым, добрым и каким-то беззащитным. То ли всему причиной была просто магия дороги, то ли Бен на самом деле был тем, с кем хотелось бы подружиться.

Одним словом, он ничем не напоминал финансиста. Возможно, его конкуренты и противники как раз и терпели поражение потому, что обманывались этой мягкостью.

— Все это, конечно, неудобно, — вздохнул Бен: он тоже пытался устроиться на диване так, чтоб подремать несколько часов. — Даже, возможно, предосудительно. Но у меня появилась идея насчет ночлега.

— И какая же? — поинтересовалась Эльза. Ей очень хотелось снять туфли, в которых вдруг обнаружились твердые места, безжалостно сжимавшие ноги, но этикет в таких случаях предписывал только расстегнуть ремешки.

— Через полчаса поезд остановится в Лесном Углу, — сообщил Бен. — Крошечный городишко, там, в основном, только лесорубы и дельцы по лесу, но гостиница там неплохая. Заночуем по-человечески, а то я смотрю, вы устали.

Сперва Эльза лишь рассмеялась, но потом подумала, что Бен прав, и ей действительно надо отдохнуть. Минувшая ночь, которая оставила на ее теле отпечатки чужих пальцев, была, мягко говоря, трудной — да и день в дороге тоже оказался не слишком-то легким. К тому же Бен создавал такое впечатление, что Эльза верила ему и не думала, что ее новый знакомый сможет сделать что-то плохое.

— А наш багаж? — спросила она. Бен улыбнулся и с готовностью ответил:

— Я скажу проводнику, он определит в камеры хранения. Заберем, когда приедем. Завтра в восемь утра сядем на поезд по нашим билетам, они действуют трое суток, — дружелюбная улыбка Бена просто обезоруживала, и Эльза, которая в общем-то не страдала лопоухой наивностью — случай с ауф Гиттеншеном был исключением, а не правилом — решила с ним согласиться.

— Хорошо, — сказала она. — Тогда полностью полагаюсь на ваш опыт и порядочность.

— Я вас не подведу, — улыбнулся Бен.

Лесной Угол оказался даже не городком, а поселком лесозаготовителей, и, сойдя на перрон крошечного вокзала, Эльза на какое-то время растерялась и подумала, что дала маху, согласившись на эту авантюру. Бен подхватил свой саквояж и сумку спутницы и уверенно двинулся в сторону касс с закрытыми окошками.

— Эй! — рявкнул он так, что заглушил голос уходящего поезда. Эльза чуть не присела от неожиданности. — Эй, открывай!

Окошко тотчас же открылось, показав сонную физиономию кассира, который, как подумалось Эльзе, был готов к тому, что сейчас отведает кулака. Но Бен вполне миролюбиво поинтересовался:

— А Виктор где?

— Спать уже ушел, ваше-ство, — проговорил кассир. Эльза с крепнущей уверенностью подумала, что Бен действительно носит маску простака, и впервые пожалела о том, что согласилась на его предложение.

— Мы в гостиницу, — сообщил Бен. — Места есть?

— Для вас найдутся, ваше-ство, — с прежним раболепием ответил кассир. Бен обернулся к Эльзе и, улыбнувшись уже знакомой доброжелательной улыбкой, сказал:

— Отлично, у нас есть нормальный ночлег!

Гостиница действительно оказалась приличной: в ней останавливались чиновники и оптовые покупатели леса — впрочем, сейчас, как поняла Эльза, для них был не сезон, заготовки еще не начались. Когда они с Беном подошли к стойке регистрации, то Эльза вдруг подумала: что же ей делать, если ее спутник закажет один номер?