Часто говорят о заработной плате, почему, например, на железных дорогах необходимо поддерживать оклад на довольно значительной высоте. Всякий рабочий стоит своего заработка, но не более того, и его труд должен соответствовать заработной плате. Если ее понизить, он не будет получать должного вознаграждения за свой труд и станет, наконец, нищим, — все его существование зависит от оклада. Нельзя поддерживать на искусственной высоте экономические условия или изменять экономические законы. При такой попытке неуспех обеспечен. Пусть это кажется устарелым, давно известным и понятным. Но странно, что многие не замечают этой истины, какой бы очевидной она бы ни казалась. И этого не избежать: деловой человек должен уметь подстраиваться к разного рода изменениям месяц от месяца, год от года, как к естественным условиям. Порой я чувствую, что мы, американцы, начинаем думать, что можно найти короткий путь к успеху, и порой нам кажется, что кто-нибудь его открыл. Но единственный путь к успеху — это знакомство с фактами и дальнейший труд на основе этих знаний.

Многие богачи не удаляются от дел даже тогда, когда они вполне могут это сделать. Они или не хотят быть праздными, или, справедливо гордясь своим трудом, желают провести в жизнь планы, к которым питают доверие, или, наконец, что еще важнее, чувствуют в себе задачу развить и поставить на ноги целое дело для своих сотрудников и соратников. Последний тип — великие зодчие нашей родины. Стоит только подумать, что стало бы с развитием любого производства, если бы наши крупные промышленники, заработав на черный день приличное состояние, сложили бы руки. Я уважаю причины устранения от дела. Но когда человеку повезло, он тем самым принимает на себя соответствующую ответственность, а учреждения наши, целью которых является взаимопомощь, нуждаются в разумных руководителях в той же мере, что и в деньгах.

Многие из таких дельцов настолько заняты своими делами, что у них едва остается времени подумать о чем-то другом. Заинтересовавшись каким-либо делом, выходящим за пределы их собственных дел, и решив собрать на него деньги, они всегда начинают, как бы смущаясь своей решимости, с извинения.

«Я не нищий», — приходилось не раз слышать мне от таких особ. На это я, разумеется, мог бы только ответить: «Жаль, что вы смотрите на это под таким углом».

Всю свою жизнь я был просителем, и опыт этого рода деятельности был настолько интересен и для меня важен, что я собираюсь посвятить ему позже особую главу.

Дело Кларк и Рокфеллер с течением времени развивалось, и в начале 60-х годов мы положили начало обществу, которое должно было заниматься обработкой керосина и торговлей им. Участниками общества были: Джеймс и Ричард Кларк, Самуэль Эндрюс и фирма «Кларк и Рокфеллер». Таким образом, я ознакомился с торговлей керосином.

В 1865 году это общество распалось, а это значило: надо продать заводы и клиентуру. Было сделано предложение — оставить таковые за предложившим наибольшую цену. Мы устроили официальное совещание и занялись разработкой вопроса: когда устроить продажу и кто будет ею руководить? Мои соучастники привлекли к участию в качестве своего представителя одного адвоката, а я решил обойтись без содействия присяжной адвокатуры, считая для такого пустячного дела его участие не особо необходимым. Адвокат был избран аукционистом, и последовало предложение немедленно тут же произвести продажу. Все согласились, и аукцион начался.

Я про себя решил посвятить дальнейшие труды торговле керосином, и не в качестве компаньона более крупного предприятия, но как самостоятельный коммерсант, работая на более широких основаниях, и вместе с Эндрюсом, знавшим обработку керосина, собирался купить все дело. Я был уверен, что сумею достигнуть, путем обработки керосина, совсем особых успехов, совсем не представляя себе возможности перепроизводства на керосиновом рынке, если за эту отрасль промышленности возьмется сразу огромная масса людей. Но тогда я был полон надежд и уже обеспечил себе финансовую поддержку до размеров суммы, которой, я был уверен, вполне должно было хватить на покупку заводов и клиентуры. Я собирался выйти из состава фирмы «Кларк и Рокфеллер» и предоставить ее своему бывшему компаньону Кларку.

Торг начался, насколько помню, с суммы в 500 долларов. Я предложил 1000; противники заявили 2000 долларов, и так пошла цена все кверху и кверху. Никто не хотел уступить, и, наконец, дошли до суммы в 50 000 долларов! Это было уже неизмеримо выше нашей оценки. Затем дошли до 60 000 долларов и потихоньку добрались до 70 000 долларов. Я уже начинал опасаться, что не буду в состоянии купить дело и, главное, не наберу денег для расчета. Наконец противники дают 72 000. Я немедля крикнул: 72 500! Тогда Кларк сказал:

— Дальше я не пойду, Джон, дело за тобой!

— Надо ли немедля чек на всю сумму? — спросил я.

— Нет, — сказал Кларк, — я тебе эту сумму поверю: устраивайся, как тебе удобно!

Так было положено основание фирмы «Рокфеллер и Эндрюс», и я по уши влез в торговлю керосином. С тех пор я почти сорок лет занимался этим делом вплоть до ухода от дел в пятидесятишестилетнем возрасте.

История первых шагов керосиновой промышленности слишком хорошо известна, чтобы нужно было повторять ее детальное изложение. Очистка керосина — очень легкий и простой процесс, а барыш первое время был значительный. Разумеется, за это дело скоро взялся всякий народ: мясники, булочники, мыловары, — все пустились очищать керосин, и прошло немного времени, как на рынке оказалось много больше керосину, чем его вообще шло в употребление. Цена сбивалась все больше и больше, и наконец катастрофа стала угрожать этой отрасли промышленности. Стала становиться несомненной потребность в расширении керосиновых рынков, путем завоевания заграничных, на что требовалось немало трудных и сложных приготовлений. Равным образом было крайне трудно произвести улучшение процесса очистки керосина в такой степени, чтобы было возможно его удешевление. Да и при дешевизне надо же было что-нибудь заработать. Надо было использовать все побочные продукты этого процесса, обыкновенно служившие отбросами на других, менее толковых фабриках.

Вот проблемы, с которыми нам пришлось встретиться почти с момента вступления в керосиновую промышленность. Стесненность дела вела к совещаниям с соседями и собратьями по делу, и изыскивались всевозможнейшие способы, чтобы как-нибудь внести порядок в дело, начинавшее обращаться в нечто хаотическое. Выполнить все эти задачи, расширить рынок, улучшить оптовую продажу фабриката — все это было вне сил и умения любого из тогда наличных обществ в отдельности. Все это, казалось нам, возможно лишь при повышении оборотных средств и при привлечении сотрудников, наиболее богатых знаниями и опытом в деле. Исходя из этой идеи мы начали скупать лучшие заводы и централизовать их администрацию в намерении достигнуть этим большой экономии и производительности. Дело шло скорее, чем мы сами думали.

Это дело при совместной дружной работе опытных людей скоро создало целый ряд неожиданных улучшений в производстве, в перевозке, в финансировании и в расширении рынков. Немало было у нас забот и огорчений, убытков от громадных пожаров, и даже сама добыча нефти одно время была под сильным сомнением. Мы постоянно видоизменяли наши планы, комбинации менялись нами чуть не ежедневно. Так создался центр керосинового дела, запасные цистерны, система трубопроводов и т. д. Вдруг источники перестали давать нефть, и, значит, наши труды пропали. Но все-таки, в общем, дело это — огромная спекуляция, и я до сих пор удивляюсь, как нам удавалось выпутываться. Но понемногу мы научились правильному ведению дела.