Она села за туалетный столик и занялась волосами. В отличие от сестер, вьющиеся волосы которых послушно укладывались в модные прически, Честити обладала буйной гривой кудрей, не желавших поддаваться укрощению. Если волосы сестер имели приятные оттенки – рыжевато-каштановый и золотисто-рыжий, – то ее локоны бесстыдно пламенели. Скрутив непокорные пряди в тугой узел, она закрепила его на макушке длинными шпильками, оставив два крупных завитка на висках и несколько мелких на лбу.

Окинув результат критическим оком, Честити решила, что на большее она не способна.

– Чес, ты готова? Уже почти три. – Пруденс просунула голову в приоткрытую дверь. – О, ты надела свою любимую блузку. Она тебе очень идет. Мне нравится кремовый цвет.

– Мне тоже, – подтвердила Честити, повернувшись к ней. – Ты не застегнешь мне пуговицы на рукаве? Они такие маленькие, что я не могу с ними справиться. – Она протянула правую руку.

Пруденс принялась за дело, ловко вставляя крохотные пуговки в шелковые петельки.

– Интересно, наш славный доктор примчится пораньше, сгорая от нетерпения, или явится со скучающим видом к самому концу приема? – полюбопытствовала она.

– Не знаю, – ответила Честити. – Главное, чтобы он не явился раньше своей потенциальной жертвы. Тогда нам придется развлекать его самим. – Она встала и разгладила юбку. – Пойдем.

Пруденс последовала за ней вниз, поймав себя на мысли, что ей не терпится встретиться с человеком, который вызвал такую ожесточенную реакцию у ее обычно доброжелательной сестры.

Дуглас Фаррел не спешил предстать у дверей дома номер десять на Манчестер-сквер. Он дважды прошелся по площади, наблюдая за каретами, которые подкатывали к особняку, и гадая, какая из посетительниц предназначена для его рассмотрения. Дамы приезжали по двое, по трое, всех возрастов, форм и размеров, одни в сопровождении мужчин, другие поодиночке. Складывалось впечатление, что приемы по средам на Манчестер-сквер пользовались успехом. Дуглас попытался представить себе достопочтенную мисс Честити Дункан. Наверное, старая дева в летах. И довольно богатая, если судить по впечатляющему фасаду здания с портиком и двойным рядом колонн. Хотя, конечно, она может оказаться и бедной родственницей, выполняющей обязанности компаньонки или сиделки при престарелой хозяйке дома. Какая-нибудь унылая особа, обреченная выгуливать перекормленных собачонок и выслушивать бесконечные жалобы своей благодетельницы.

Дуглас встречал немало женщин, оказавшихся в подобной ситуации, когда практиковал в Эдинбурге, и полагал, что встретит их английскую разновидность, когда обоснуется на Харли-стрит. Впрочем, как-то не вязалось то, что женщина, занимающая подчиненное положение – в сущности, немногим выше старших слуг, – играла роль хозяйки приема. Организовать чаепитие, распорядиться о пирожных – еще куда ни шло, но принимать гостей – вряд ли.

Ладно, так он никогда ничего не узнает, если будет и дальше кружить по площади. Дуглас взглянул на свои карманные часы. Стрелки показывали половину четвертого. Что ж, самое время войти и встретить свою судьбу.

Он поднялся по ступенькам к парадной двери и решительно взялся за отполированный до блеска дверной молоток в форме львиной головы. Дверь отворилась раньше, чем затих гулкий звук удара. Представительный седовласый дворецкий почтительно склонил голову:

– Добрый день, сэр.

Дуглас вручил ему свою визитную карточку.

– Мне нужно поговорить с лордом Бакингемом, который, как я понимаю, будет сегодня у мисс Дункан.

– Конечно, сэр. Его милость еще не прибыли, но, если вы соизволите войти, я сообщу о вас мисс Дункан. – Дженкинс украдкой оглядел посетителя и не нашел ни в его внешности, ни в манерах ничего достойного порицания. Доктор, одетый в приличествующий случаю черный фрак, серый жилет, черный галстук и полосатые брюки, выглядел представительно. – Могу я взять вашу шляпу, сэр?

Приняв у гостя шляпу и трость с серебряным набалдашником, Дженкинс пристроил их на столик у стены, где уже лежали предметы, оставленные другими джентльменами. Затем с визитной карточкой в руке пригласил доктора проследовать в гостиную.

Дуглас не заметил пристального внимания дворецкого, ибо сам с любопытством озирался по сторонам. Во всем чувствовались старые деньги: в устилавших паркетный пол слегка потертых, но сохранивших былое очарование обюссонских коврах, в шератоновском столике у стены и паре стульев в стиле чиппендейл. Его заинтриговали гвоздики в крохотных вазочках, рассчитанных на один бутон, пока он не оказался в гостиной и не обнаружил, что к груди каждой дамы приколот цветок.

Дженкинс объявил, глядя на карточку:

– Доктор Дуглас Фаррел.

Честити резко повернулась от сервировочного столика у стены, где разливала чай. Ее первой непроизвольной мыслью стало, что Дуглас Фаррел – на редкость привлекательный мужчина. Странно, она не замечала этого раньше. Хотя нет, он ей определенно понравился, когда она впервые увидела его в магазинчике миссис Билл. Когда же они встретились во второй раз, лицом к лицу, вот тогда она не обнаружила в нем никаких достоинств.

Честити шагнула вперед, вытянув руку, со спокойным выражением лица и слегка вопросительной улыбкой на губах:

– Доктор Фаррел... Мы раньше не встречались?

Определенно не старая дева. И уж точно не бедная родственница, которую держат из милости, подумал Дуглас и протянул руку.

– Нет. Прошу извинить меня за вторжение. Честити с некоторым удивлением отметила, что ее рука полностью исчезла в его большой ладони. Рукопожатие доктора было твердым, теплым и сухим. И чуть более долгим, чем необходимо.

– Мне сказали, – продолжал он, – что я могу встретиться здесь с лордом Бакингемом. У меня к нему дело, но мы разминулись в клубе. – Он улыбнулся, отпустив наконец ее руку.

В угольно-черных глазах доктора плясали смешинки, выразительные губы иронически изгибались, образуя на щеке забавную ямочку. Честити вдруг поняла, что еще ни разу не видела его улыбающимся.

– Лорд Бакингем обычно бывает у нас по средам, – старалась говорить непринужденным тоном Честити, – но пока его нет. Позвольте предложить вам чай. – Она вернулась к сервировочному столику.

– Доктор Фаррел, я сестра мисс Дункан, Констанс Энсор... а это еще одна наша сестра, леди Молверн.

Перед Дугласом предстала высокая элегантная женщина, черты которой, как и черты стоявшей рядом худощавой дамы, носили явное сходство с чертами мисс Дункан. Волосы у сестер были скорее золотистыми, чем рыжими, глаза зелеными, а не ореховыми, как у мисс Дункан, но не приходилось сомневаться, что все они принадлежат к одной семье.

Он обменялся с ними рукопожатием, объяснив свое присутствие необходимостью поговорить с лордом Бакингемом. Они отнеслись к его словам с той же незаинтересованной любезностью, что и их сестра, которая снова появилась рядом с чашкой чая в руках.

– Сандвич, доктор Фаррел? Или вы предпочитаете пирожное?