— И что это сейчас было? — с ухмылкой спросил он.

— Парень мой. Видимо, уже бывший.

— Тебе меня мало, что ли?

— Ты редко приходишь, — притворно вздохнула Нина и, шалея от собственной наглости, обняла колдуна. Играть так играть. А оплакать сломанную личную жизнь можно и позже, когда никто не увидит.

Милиционер игру оценил. Осторожно кашлянул, привлекая внимание «влюбленных», и кивнул на дверь:

— Достопочтенный магос, я с вашего позволения удалюсь. У меня еще есть дела в этом мире. Но на рассвете жду вас на берегу, обратно в Исток вы отправитесь под моим контролем. Запрет на ваше свободное перемещение еще не отменен. И я вынужден буду сообщить о нарушении.

— Плевать, — неожиданно резко бросил колдун. И, чуть смягчившись, добавил: — Да не сбегу я. Здесь останусь. Встретимся на рассвете.

— Итак… — начала Нина, едва за милиционером закрылась дверь. — Ради чего все это и что такое важное ты непременно хотел сказать мне сам?

— Не хотел. И не хочу. Но лучше, если ты услышишь это от меня. Сядь.

— Мне и так неплохо.

— Я сказал — сядь. Кресло у тебя есть? Вот в кресло и сядь. И не смотри на меня так. Хотя нет, лучше смотри. Не перебивай.

С каждым словом Нина все яснее понимала — что-то случилось. Что-то плохое. Что-то страшное. Непоправимое.

Три года она верила, что поступила правильно, отправив Галку в другой мир вместо себя.

И только теперь поняла, какую ошибку совершила.

Ракун обернулся и с удивлением обнаружил, что Нина, до этого бодро бежавшая следом, застыла посреди дороги и с отрешенным видом разглядывает облака.

— Эй, кротиха, ты чего застряла? — окликнул магос.

— Прекрати меня так называть!

— А как? Женщиной называться тебе не нравится — ладно. Но кроты-то чем не угодили? Милые животные. И такие же слепые.

— Хватит надо мной издеваться!

— Даже не начинал. Вот если бы я тебя медведкой обозвал, это была бы издевка. Или кто там еще не слишком зрячий… летучая мышь, носорог, выхухоль… — Лицо магоса озарилось искренней улыбкой. — Точно, выхухоль! Отличная зверюшка!

— Не-е-ет, — обреченно протянула Нина.

— Да! Ты только вслушайся, как звучит: вы-ы-ыхухоль!

— Отвалихухоль, — буркнула женщина.

— Нехухоль, — парировал магос, — хныхухоль, дрыхухоль, глухохоль, сдыхухоль…

Нина терпеливо подождала, пока у Ракуна иссякнет поток красноречия, и спросила в лоб:

— За что ты меня так не любишь?

— Я? — опешил магос.

— Не я же!

— Вот как раз ты меня точно не любишь.

— Не люблю, — не стала отпираться Нина. — Но у меня для этого хоть причина есть.

— И какая же?

Ракун ожидал, что сейчас ему начнут высказывать все подряд, начиная с самого первого появления: так и не съеденный именинный торт, гибель сестры, болезненное превращение, пропажу Алины и чемодана… в общем, то, в чем он и сам готов был себя обвинить. Но в ответ неожиданно тихо прозвучало:

— Это ведь из-за тебя меня парень бросил.

— Не больно-то ты от этого страдала, — хмыкнул Ракун, вспомнив заикающегося очкарика. — Да и есть ли по кому убиваться! Или он миллионером стал?

— Да нет. В аспирантуру пошел, а потом так в институте и остался. Мы коллеги сейчас. Но, понимаешь, я каждый день его на работе вижу — и каждый день вспоминаю его взгляд. Ну, когда он нас с тобой тогда увидел. И он до сих пор думает, что я его обманывала, что я ему изменяла.

— Так объяснила бы.

— Что именно? Что меня колдун из другого мира попросил ему подыграть? Как ты вообще это представляешь?

Ракун пожал плечами. Да, с этой точки зрения ситуация действительно выглядела неприятно. Просто тогда некогда было об этом думать.

— Знаешь, я ведь в какой-то момент даже обрадовалась, что так получилось, — призналась Нина. — Ну, что он нас застукал. Я и сама хотела с ним порвать, но не решалась. Думала: расстанемся мы, а что дальше делать? Больше-то на меня никто особо и не смотрел… В общем, правильно думала, как выяснилось.

— Да ладно? — искренне удивился магос. Отправляясь за Алиной, он не сомневался, что ее тетушка давно уже обзавелась мужем и выводком разновозрастных детишек. Оказалось — ничего подобного. А ведь симпатичная же девушка, да и неглупая. Хотя, конечно, та еще выхухоль. — Что, после того заморыша больше никого и не было? Вообще?

— Иногда случалось. Но так, на одну ночь. — Нина поморщилась и отвернулась, но Ракун не остановился:

— Серьезно? Да почему?

— Потому что они все не такие.

— Не такие — это какие?

— Ну… не настоящие. Картонные, однобокие. Живут в своем реальном мире и ничего за его пределами не видят. Работа-дом-работа. Самое большое достижение — летом на море съездить. Такое чувство, что люди вообще не знают, зачем живут. Пыталась с ролевиками тусить, но «дивные эльфы» оказались еще хуже… На первый взгляд такие все возвышенные, галантные, начитанные, а дров для костра не допросишься. Только ветер в голове. В общем, не сложилось…

Нина осеклась, запоздало сообразив, что плачется о неудавшейся личной жизни не подружке, а мерзко ухмыляющемуся колдуну.

Повисло неловкое молчание, прерываемое лишь шелестом деревьев над головой да тихим бряцаньем пряжек на сапогах магоса.

— Это все? — не выдержал тишины Ракун. — Ты поэтому так от меня шарахаешься?

Нина покачала головой и нервно потеребила край блузки.

— Я… Я ведь до сих пор не знаю, где ты находился в ту ночь.

Уточнять, в какую именно, не потребовалось. Магос прекрасно понял, о чем речь. Понял и то, что его спутница хотела этим сказать.

— Так, женщина, выкинь этот бред из головы. Вообще выкинь, насовсем. Я не убивал их. Клянусь, что не убивал! Меня действительно не было в Истоке в это время. Веришь?

— Верю, — кивнула Нина, хотя доверия в ее голосе не чувствовалось совершенно.

Ракун мысленно вздохнул. Переубеждать спутницу он не собирался, вот еще. Хочет подозревать его в братоубийстве — пусть подозревает. Подозрением больше, подозрением меньше… Проблем-то!

Хотя думать об этом все равно оказалось не слишком приятно.

— Теперь твоя очередь, — напомнила Нина после очередной затянувшейся паузы. — Почему ты относишься ко мне так пренебрежительно?

Почему? Вряд ли Ракун сам мог объяснить почему.

Потому что она так легко отказалась от наследства, за которое многие убить готовы. Потому что нарушала все правила приличия и обращалась к магосу как ровня. Потому что не знала элементарных вещей и удивлялась общеизвестным фактам. Потому что была слишком открытой и искренней, слишком простой и приземленной для Истока и даже не пыталась казаться другой.