стал Йокавой Киоко внутри я все тот, же Одзаки Озэму, а не твоя игрушка и тебе это не понять. А так же эти кошмары, что мучают меня почти каждую ночь и не дают мне спокойно жить. Это не просто кошмары это ее последние воспоминания. Воспоминания, которые преследуют меня изо дня в день. Я хочу назад Одзаки. Я хочу жить своей настоящей жизнью. Жизнью Одзаки Озэму , а двух Одзаки Озэму быть не может. Поэтому одному из нас придется исчезнуть и не волнуйся твоего исчезновения никто не заметит ведь… я это ты.

Йокава замолчала, отвернула взгляд в сторону и ухмыльнулась.

– Интересно данную процедуру можно считать убийством или самоубийством?

От ужаса сказанного глаза Одзаки в ожидании немыслимого стали огромными он до последнего не мог поверить в то, что с ним происходит.

Йокава закрыла капсулу и отправилась к пульту. Пытаться что-то сделать было уже бессмысленно. Для стирания личности она установила сразу последнюю 6 стадию. Перед нажатием на старт она притормозила и задумчиво посмотрев на клавишу пульта, тихо пробормотала.

– Прощай Одзаки Озэму. Да здравствует новый Одзаки Озэму.

После машина запустилась и через 14 минут все было закончено. Йокава подошла к капсуле и проверила тело когда-то бывшим Одзаки Озэму, а сейчас превратившимся в овощ. Удостоверившись в его сохранности, она освободила ремни и ушла обратно к пульту установив новые параметры. Подключила синюю флешку для записи на нее своего образа. Поскольку ей никто не помогал Йокаве пришлось установить таймер. Затем она вошла во вторую капсулу памяти и надела на себя «руку».

– Скоро, скоро я вернусь, и никто этого не заметит. Странно как это стирать себя и ………………

Дальше сработал таймер и Йокава погрузилась в ад, который видела каждую ночь ужас реальной Йокавы и ужас сегодняшней наловились друг на друга.

Через какое-то время новый Одзаки очнулся с криком в своем теле. Он посмотрел на тело, чтобы убедиться, что прошло все хорошо и кошмар закончился.

Затем ему необходимо было решить, что делать с телом Йокавы. Другой личности у него не было, а оставлять ее так здесь было опасно. Он посмотрел в ее пустые глаза и осознал всю вину содеянного. Одзаки стало жалко, что Йокава проживет хоть и, не осознавая этого остаток своей жизни как овощ. Он не мог ее вернуть назад, даже если бы захотел. Выход для него был очевиден, нужно было закончить все здесь и сейчас. Поразмыслив он пришел к выводу, что может все сделать быстро. Для этого он снял штырь с системы О.Н.И. соединяющий устройство с питанием от сети. Закрепив его на ее шее, он опустил рубильник, Ток в 320 вольт сделал свое дело. На ее шее остался шрам, но его это сейчас мало волновало. Дальше было проще. Он подогнал машину к черному входу со стороны слепой зоны. Затем залез в щиток уличного освещения и произвел замыкание всего уличного освещения. Он знал, что времени у него мало и охрана пойдет разбираться, в чем дело. Быстро вытащив тело и уложив его в багажник, он подъехал к шлагбауму, где сидел охранник и разговаривал с кем-то по телефону. Положив трубку, охранник увидел Одзаки в машине.

– Эй добрый вечер, а в чем дело? Почему вырубился свет? – решил начать первым разговор не принужденно Озэму

– Добрый вечер господин Одзаки. Сам не понимаю, мои ребята сейчас идут разбираться, будь оно неладно. Уже второй раз такое происходит, ей богу. Вы опять допоздна? Вы сегодня один или с вами опять кто-то есть? – и охранник посветил на задние сиденья автомобиля.

– Нет сегодня я один, пора домой и спать, а то завтра совсем не встану.

– Ну, тогда спокойной ночи господин Одзаки.– охранник нажал на кнопку и шлагбаум начал медленно подниматься. Когда Одзаки уже решил что все послышался голос.

–А кстати господин Одзаки, а вы не видели госпожу Йокаву? Она сих пор еще там? Вроде бы вы с ней хорошо знакомы и насколько я знаю, ее лаборатория обычно допоздна не работает.

При этих вопросах у Одзаки застыли жилы, он делал вид, что все хорошо, но в реальности Озэму страшно нервничал. Холодный пот прошиб его. Не отрывая взгляда и охватившись руками крепко за руль, он смотрел прямо вперед.

– Нет, я не знаю, я сегодня ее не видел, – холодно, словно робот ответил он.

– А тогда понятно. До завтра господин Одзаки.

– До завтра, – он повернул руль и машина удалилась вдаль. Одзаки посматривал в зеркало заднего вида ему казалось что вот, вот за ним начнется погоня. Озэму словно тень скользил по дорогам и старался, не попадаться людям на пути. Ему не пришлось выбирать, куда везти тело. В 44 километрах за городом было озеро, которое называлось «Зеленый лепесток лилий» который получил свое название за изумрудный цвет воды. Но большинство знало это озеро под названием «Озеро самоубийц». Подъехав к озеру, он нашел подходящий камень, обвязал его веревкой, а ее конец вокруг шеи Йокавы…..

Когда было все кончено, он поехал домой, как ни в чем не бывало. Одзаки даже было не по себе от того что он ничего не чувствует.

Ночью с трудом заснув, утром он очнулся от кошмара. Но на этот раз это были муки совести, а не чьи-то воспоминания.

– Неужели это будет преследовать меня вечно, – он тогда не знал, что его мучения только будут умножаться. Он толком не мог сосредоточиться на работе и даже на более простых делах, допуская ошибку за ошибкой. Озэму это злило и от этого становилось только хуже. В его груди что-то болело и сжимало его сердце и душу. Чувство вины съедало Одзаки и казалось, этому не будет конца.

– Господин Одзаки, а вы знаете, что лаборант Йокава из лаборатории по животным пропала?– осведомился Ито.

– А? Нет, а что произошло?

– Да мистика, какая то, ее видели, как она вошла, но никто не видел, как она вышла, пропала и все тут, – с этими словами Ито протянул телефон с записью репортажа про этот случай в новостях. В новостях шла речь о пропавшей девушке из лаборатории института. В конце репортажа было обращение матери, в слезах держащую фотографию дочери и умоляющую предоставить хоть какую-нибудь информацию о ней.

Озэму тогда не подал вида, хотя у него внутри все перевернулось и ему казалось, что сейчас откроется дверь и сюда войдет следователь и зачитает приговор.

– Я ничего не знаю, – холодно добавил он

Возвращаясь, домой его, мучили различные чувства стыда,