— А что скажете вы? Я прекрасно понимаю, что вы меня хотите, но что вы можете предложить?

Я прикрыла глаза и сделала глубокий вдох.

— Полный карт-бланш. В вашем распоряжении будет любая точка мира. И любой реквизит. Захотите — свяжете моделей методом шибари и подвесите за платье на крюки для разделки туш, захотите — мы сбросим вас с парашютом и вы будете снимать, как шикарные платья за тысячи долларов развеваются в воздухе. Хотите — погрузите моделей в бассейн с нефтью. Правда при таком эксперименте, от платьев ничего не останется, а нам бы этого не хотелось. Я знаю, что вы устали от банальностей. И обычная съемка на райском острове вас не устроит. Все эти качели на пальмах на фоне океана, белый песок и прочие надоевшие атрибуты. Но что если мы вам предложим полное погружение?

Белинский вскинул бровь и не сводил с меня взгляда.

— Коралловый риф с сотнями разноцветных рыб и посреди этого великолепия — белоснежная медуза или русалка — как вам больше нравится. Девушка в свадебном платье, чьи волосы развеваются словно анемоны, а шелк платья струится в подводном течении.

Я закончила и замерла. Кажется, по виску у меня начала стекать струйка пота. Белинский чуть подался вперед и улыбнулся.

— Вы меня просто заворожили. А вы довольно смелая с предложениями. Что, если бы я согласился на шибари и мясницкие крюки?

— Тогда у нас были бы большие проблемы. — ответила я.

— Тогда вам повезло, что подводная съемка меня больше заинтересовала. К тому же давно хочу расширить горизонты. Но что в ней нового? Сейчас много кто снимает под водой.

Я привела свои последние аргументы:

— Вы знаете хоть одно издание, кто мог позволить себе поместить в соленую воду океана свадебные платья стоимостью в сотни тысяч? Чьи модели погружались к коралловым рифам при полном макияже? Максимум — это безопасные съемки в бассейне или аква-студии. А мы можем показать, что границ не существует. Нужно будет, чтобы модели боролись с акулами — они будут бороться с акулами.

Холодные капельки пота текли по шее, но я сохраняла невозмутимое выражение лица, стараясь показать Белинскому, что мы можем исполнить все его фантазии. Боялась даже повернуться в сторону Стаса — он наверняка меня убьет за подобную самодеятельность. К тому же тяжело было разорвать зрительный контакт с Эдуардом.

Наконец он улыбнулся, и я обмякла. Позволила себе расслабить плечи, которые почти свело судорогой от напряжения. Хотелось упасть на мягкие подушки дивана, но я держала осанку и улыбалась в ответ.

— Последнее предложение мне понравилось.

Я сглотнула. Вот он — мой феерический провал. Никто не позволит Белинскому отправить моделей прямиком к акулам. А вот меня, кажется, бросят прямо им на съедение.

Мир перед глазами расфокусировался и поплыл. Теперь меня непременно уволят, но перед этим Стас не постесняется высказать мне все, что думает о дурацких идеях. Да и сам Белинский, когда Стас сообщит ему, что подобная съемка не только неприемлема, но и просто невозможна, вряд ли сдержится от нелестных комментариев в мою сторону.

Белинский начал говорить и я от шока не сразу смогла понять смысл его слов.

— У вас, несомненно, богатая фантазия, но, думаю, стоит начать с обычного погружения. Кораллы и сказочные русалки — звучит гораздо приятнее акул. Но учтите — это будет моя первая подводная съемка. Так что результат будет сюрпризом даже для меня.

— Мы готовы рискнуть. — Баритон Стаса прозвучал так уверенно, хотя именно ему придется готовить моделей к настолько нестандартным съемкам. Но кажется, главная цель достигнута. Белинский явно хочет быть частью нашего проекта.

Мы вернулись в номер, когда на улице уже стемнело и зажглось освещение. День был просто бесконечным — после того, как Стас передал Белинскому всю информацию по специальному номеру, фотограф сказал, что вышлет на электронную почту необходимые документы. Мы провели в ресторане еще около часа — с Белинским было на удивление приятно общаться. Никакой звездной болезни, никаких понтов и тыканья себя в грудь.

После ресторана Стас решил показать мне самые главные точки Москвы, и мы весь день носились из одного конца столицы в другой. Ноги просто изнывали от непривычных каблуков. Я сбросила туфли, едва переступив порог номера, на носочках дошла до кровати и рухнула на нее.

Дима все-таки написал мне. Я ответила, что все в порядке и завтра уже буду дома. Обратные билеты мы взяли опять на самое утро, так что когда я вернусь, Дима еще будет спать. Он прислал мне улыбающийся смайлик и на этом переписка закончилась. Зато шеф орал, как раненый бизон, когда узнал, что Белинский наш. Когда проорался, сказал никому не говорить, пока все бумаги не будут подписаны. Документы мы ждали к понедельнику, а в наше время электронного документооборота не было смысла торчать в Москве еще два дня.

Стас перенес на балкон кофейный столик и два кресла. Вид отсюда открывался роскошный. Кремлевские стены, мягко подсвеченные огнями, толпы гуляющих, негромкая музыка доносится даже до нашего балкона. И густо-синее небо, еще не успевшее налиться чернотой. Звезд, конечно, здесь не увидишь, кроме кремлевских, но хоть раз в жизни посидеть на балконе с таким видом, конечно, стоит.

Ненадолго отлучившись, Стас принес бутылку шампанского и поднос с какими-то закусками. В середине нашей долгой экскурсии мы хорошо пообедали, но сейчас я поняла, что совсем не против этих миниатюрных канапешек и брускетт.

— За Белинского! — Стас поднял бокал. — И за тех, кто его заполучил. За нас! А вернее, за тебя. Ты, конечно, очень рисковала, но это сработало.

Хрустальный звон разбавил шум с улицы и я пригубила шампанское. Прохладное, с фруктовыми нотками во вкусе — это было идеальное завершение дня. Я решила сказать ответный тост:

— Тогда и за того, кто сумел сохранить бесстрастное выражение лица и не убил меня во время рискованной речи. За тебя!

Мы снова чокнулись и расхохотались. Долгое напряжение наконец выходило наружу. Я поняла, насколько вымоталась за неполные сутки. Откинулась в кресле и не спеша потягивала шампанское. Стас вышел с балкона и через пару мгновений вернулся, протягивая мне какую-то коробочку. Взяв ее в руки, я ахнула. Это были те самые духи, что мне так понравились, и чей аромат все еще ощущался на запястье.

— Я подумал, что тебе очень идет этот аромат.

— Стас, я… я не могу его принять… — прошептала я, не в силах справиться с волнением. Слишком дорогой подарок. С одной стороны мне безумно хотелось взять коробочку и снова насладиться ароматом, а с другой стороны — это слишком явное проявление ухаживаний. Коллегам такие подарки не дарят, тем более без повода.

Стас улыбнулся и просто поставил духи на столик ближе ко мне.

— Тогда считай это премией. В конце концов Белинский — это твоя заслуга. Я не смог бы его заинтересовать так, чтобы у него глаза загорелись от нашего предложения.