— Ник?

— Романова?

Одновременно задаем вопрос. Шесть утра! Шесть! Какого она тут? Наклоняюсь над ней и помогаю встать. Лена протягивает руку и опирается на меня. Вижу, как на ногу не наступает.

— Что с тобой?

— Не знаю. Боюсь наступать.

— Попробуй!

— Боюсь. — и тут же психует и пытается оттолкнуть. — Отпусти, сама пойду.

— Угу. Сейчас. — подхватываю ее на руки и несу.

Ну а как она еще доберется? Просто помощь и все. Ничего такого.

Нахожу небольшой пригорок и аккуратно сажаю ее. Молча опускаюсь перед ней и стягиваю кроссовок. Мимоходом бросаю взгляд на ее ноги, стройные, худые, подтянутые. Ничего так. Привлекают. Щиколотки изящные, обхватить свободно могу в кольцо, настолько хрупкие.

— Никита. — прерывает меня, хватает мои пальцы своими, пытается отодрать — Я сама.

— Руки убери. — стряхиваю ее пальчики и бережно стягиваю носок.

Внимательно смотрю на появляющуюся обнаженную кожу. От вида изящных пальчиков вздрагиваю. Бросаю взгляд — закусила губу от напряжения. Боится, потому что сейчас осматривать буду, трогать. А я буду! Мягко нажимаю на разные части ноги и смотрю на ее реакцию.

— Больно? — спрашиваю через раз.

Машет отрицательно головой. Но ведь вижу, что не договаривает. Хотя видимых повреждений нет, ничего не напухло, значит просто ударилась. Значит все нормально, просто надо немного посидеть и подержать ногу в покое. Держу. Сейчас должно болеть меньше. Но на всякий случай проминаю еще раз всю стопу, а потом забираюсь выше. Закатываю штанину до колена. Лена молчит, только смотрит на меня широко раскрытыми глазами. Я отпускаю ее взгляд и опускаю свой на оголенную кожу.

Прёт, блядь. Прёт от этого вида.

Да что ж такое-то со мной…

Вместо того, чтобы непонятно за каким хером, осмотреть ее ногу дальше, я взамен веду по ней своими пальцами, очерчиваю щиколотки, икры, поднимаюсь к этому колену. Она резко, со всхлипом втягивает воздух и откидывается назад, опираясь на руки. Майка задирается, и я снова вижу эту узкую талию, даже пупок виднеется. Пирсинг. В пупке… Ящерица со сверкающими камнями вместо глаз. Блестит…Сверкает…Зовет… Эти долбаные штаны на низкой посадке сползли…

Ведь не болит так сильно же, да? И… Подхватив Лену под колени, сажаю на свои, лицом к себе. Она теперь ровно передо мной. Хорошенькая, испуганная такая, невинная. Адская смесь. Кладу одну руку на затылок и веду по волосам, перебираю их. Второй поддерживаю за поясницу, чтобы не соскользнула. Ей бежать некуда. Клетка захлопнулась.

Молча рассматриваю ее лицо. Скольжу глазами. Красивая все же малышка. Только вот почти не дышит. Понимает, насколько она в моей власти, я все что хочу могу сделать, не вырвется, не пискнет даже, уверен. Слегка забираюсь под майку и вывожу на ее голой спине невесомые узоры, в ответ чуть выгибает спину и ерзает. Стопорюсь и прикрываю глаза, лучше не надо так. Не рискуй. Кому говорю? Себе? Вслух же ничего не вытаскиваю.

— Ник. — слышу дробный шепот.

— Шшшшш. Не надо….

Чуть подталкиваю к себе и целую. Всасываю в себя, откровенно зализывать пока не хочу, просто пробую ее. Сладкая! Охуенная! Не смотря на то, что целоваться, вообще, пока не умеет, но это не проблема. Это даже еще лучше. Все, что она делает, сжимает меня в ответ. И этого достаточно. Я улетаю. От малолетки! Хотя именно сейчас разница в четыре года кажется мне ерундовой.

В моей груди бахают снаряды. Рвут железную клетку к хренам. Она невозможная! Целую, не могу оторваться. Осторожно касаюсь ее языком, медленно проталкиваю ей в рот. Вздрагивает и принимает. Не сопротивляется, словно под гипнозом зависла. Хочу посмотреть. Прерываюсь и окидываю ее. Лена тащится, я вижу. Не боится нисколько, но вместе с этим трогательно осторожна. Борется с искушением, облизывает губы свои, без конца бросая острый взгляд на мои. Не выдерживает и сама тянется.

От этого наивного любопытства срываюсь в пропасть. Теряюсь в своих безумных хотелках. Она меня заводит похлеще, чем самый изощренный способ в трахе перед оргазмом. Адовая девственница. Дьявольская невинность. Порочная монашка. Трогает так несмело, но жадно. Гладит мои плечи, а меня дрожь обсыпает так, что не только спина, но и все тело мурашками покрывается. Жаднее тащу ее на себя, плотнее прижимаю в паху, чтобы чувствовала сразу, что хочу сделать. Не соскакивает. Не боится. У меня стоит, пиздец как!

Все это так пьянит, что себя уже перестаю ощущать. Не жалею уже, лижу ее рот конкретно и ярко. Транжирю объятия, захлестываю ее сильнее. Наматывает нас все жестче и жестче.

Подводит черту эта чертова послушница, впившись мне в шею губами и коснувшись ее языком, и этим рвет последнюю преграду осторожности действий. Да что же ты наделала, Лена? Наматываю ее волосы на кулак и оттягиваю. Дышу тяжело, смотрю в ее глаза. Ее губы распухли, влажные и притягивающие.

— Я сейчас трахну тебя, понимаешь? — выдаю ей все карты.

Насколько может, мотает головой в отрицании. Чуть отпускаю ее шикарную гриву. Грудь выбивается из спортивной майки, маячит острыми сосками. Не удерживаюсь, наклоняюсь и прикусываю прямо через одежду. Лена сдавленно шипит и стонет, неосознанно качает бедрами. Жадно ловлю ее первые реакции, мне это нравится. Пока она их транслирует, я их тщательно собираю и фиксирую. Откладываю в памяти на нужную полку.

— Леееен…- сорвано шепчу.

— Нет, Ник, — смотрит умоляющим взглядом — не надо, пожалуйста….

Как не надо? Зачем тогда это все?

Опускаю голову ей на грудь и упираюсь, одновременно тяну ее крепче на себя, обнимаю сильнее. Усмиряю себя, как могу. И она тоже в себя приходит. Перебирает мои волосы на макушке. Ерошит их. Приятно, невыносимо приятно. Не хочу, чтобы прекращала.

Успокаиваемся одновременно. Я по-прежнему не отрываю голову от нее, спокойно мне теперь и хорошо, хотя желание никуда не делось. Где ее трахать собирался? На земле? Но мне простительно, голова отключилась совсем. Лену можно поздравить, она первая это сделала, довела меня до потери мозга. Но как только его обретаю, стаскиваю Романову с себя,