Клим сказал что-то Медведеву, Медведев кивком извинился, встал и вместе с Климом отправился к воротам.

На полпути к сторожевой вышке его встретил Гаврилко.

— Извини, что оторвали Василий Иванович, но там человек приехал, дворянин с Угры, грамота вроде в порядке, говорит у него к тебе срочное дело.

Андрон Аристотелев стоял, держа коня под уздцы, и ожидал.

Увидев приближающегося Гаврилку он понял, что с ним должно быть и есть тот, для встречи с кем он приехал. Андрон вежливо поклонился и спросил:

— Имею ли я удовольствие разговаривать с Василием Медведевым?

— Да, это я.

Медведев мгновенно узнал этого смуглого, черноволосого молодого человека.

Его цепкая память сразу же выхватила нужный фрагмент из прошлого: осада Новгорода, на специально изготовленных деревянных настилах прямо на Волхове стоят и палят по стенам города пушки, и старый мастер Аристотель снует между ними, отдавая команды, а рядом с ним — стройный юноша. Ларя Орехов, который сопровождал тогда Медведева, гордо сказал: «Вот наш знаменитый мастер Фиорованти, а тот парень рядом — его сын».

И вот теперь этот молодой человек стоял перед Медведевым и протягивал ему грамоту.

Медведев ничем не выдал своего удивления, когда прочел, что грамота сия выдана Великой княгиней Софьей ее служилому дворянину Андрону Ивановичу Аристотелеву на владение землей, расположенной в каких-то сорока верстах ниже по течению Угры.

Что все это значит?.. Грамота не поддельная… Где Аристотель, который, как говорили, никогда не расстается со своим сыном — верным помощником?.. Зачем Великая княгиня пожаловала ему землю и сделала его московским дворянином, скрыв иноземное происхождение?..

Он вежливо поклонился, возвращая грамоту, и как бы невзначай спросил:

— Аристотелев… Аристотелев… Знакомая фамилия. Не мог ли я встречать где-нибудь твоего батюшку?

— Не думаю, — ответил Андрон, — мы раньше жили далеко отсюда, на севере. Мой батюшка скончался почти полгода назад. Он покоится на кладбище в моем имении, откуда я сейчас приехал.

Медведев вспомнил своего отца.

«Остерегайся чужих тайн, сынок, — часто они бывают смертельно опасными».

Ну что ж, пусть будет так… Значит — дворянин Аристотелев.

— Чем могу быть полезен? — спросил Василий.

— Соседи сказали мне, будто Великий московский князь назначил тебя своим законным представителем в наших краях. До Боровского наместника далеко, к тебе — ближе. Мне нужна помощь. Дело в том, что я женат на княгине Ольге Воротынской, и она получила в приданое от братьев — отец ее умер — небольшой кусок земли на Угре. Спустя некоторое время Великая княгиня Софья Фоминична, оказала мне честь и пожаловала в кормление еще земли — рядом с Ольгиными. Сначала все было в порядке, но потом стали приезжать братья моей супруги, князья Дмитрий и Семен Воротынские. Они утверждали, что земля, которой пожаловала мне Великая княгиня, принадлежит им. Они требовали, чтобы я покинул эту землю. Разумеется, я отказался, мы поссорились, и вот вчера вдруг приехали мои шурины с целым отрядом и, можно сказать, захватили нас с Ольгой. Они пригрозили, что если в течение трех дней мы не соберемся и не уедем, — они насильно погрузят нас со всеми вещами на паром и переправят на Московскую сторону Угры. Если же я попытаюсь вернуться, то, как сказал Семен: «придется выразить соболезнования нашей любезной сестре, которая столь преждевременно стала вдовой».

Медведев внимательно слушал.

Не слышал, чтобы у кого-то из людей, живущих по ту сторону Угры, кроме Леваша и Филиппа, были земли принадлежащие Москве. Но сорок верст — это далеко, наши соседи могут и не знать… Возможно, как это часто бывало, кто-нибудь из Воротынских перешел на Московскую службу со своими землями, а потом… Во всяком случае, двух мнений быть не может: если Великая княгиня собственной персоной дарит кого-то землей и подписывает жалованную грамоту —, она знает, что делает, и земля эта — московская.

— Как тебе удалось ускользнуть? — спросил Медведев.

— Будто предчувствуя недоброе, я еще несколько дней назад приказал конюху в соседнем сельце держать наготове коней. Когда вчера Воротынские наехали на нас, они ночью больше сторожили конюшню, а не меня — пешком-то далеко не уйдешь. На рассвете я выскользнул через окно, и, прежде чем они хватились, успел добраться до оседланных лошадей. Дорога заняла у меня часов пять, да еще час твои ребята меня держали.

— Ясно, — сказал Медведев. — Вот что, Андрон: я действительно имею полномочия от Великого князя наблюдать в этих местах за порядком и блюсти московские интересы. Твоя грамота действительна, стало быть, ты — законный владелец, а братья Воротынские не правы. И мы им это объясним. Ты, должно быть, утомился с дороги, а тут у меня, как раз в гостях за столом мои друзья — соседние дворяне. Кстати, у каждого из них тоже есть грамота Великого московского князя, в которой им поручено помогать мне в делах вроде твоего, коль возникнет надобность, так что мне все равно придется посвятить их в курс твоего дела. Я приглашаю тебя отобедать с нами и заодно все вместе обсудим, как дальше поступать.

— Благодарю, с удовольствием, — улыбнулся Андрон, — тем более что у меня сегодня маковой росинки во рту не было — я с рассвета в седле.

Медведев сделал пригласительный жест, и они направились к входным воротам во внутренний двор поместья.

… — А мы уже слышали об одном из этих Воротынских, — сказал Филипп. — Помнишь, Василий, когда в прошлом году напали на меня эти мальчишки — тот, которого мы поймали, говорил, что он близкий приятель князя Семена Воротынского, и выходило, что вроде этот Семен-то и был инициатором всей заварушки…

— Да, хорошо помню, — подтвердил Медведев.

Он привел Андрона к столу, представил его всем и познакомил персонально с каждым из своих друзей.

Андрона накормили, он еще раз поведал о своих несчастьях, и вот теперь шло обсуждение ситуации.

— Что ж это нам так не везет с именем Семен, — сказал Картымазов, — князь Бельский младший брат Федора — негодяй, похититель и душегуб тоже Семеном звался…

— Семен-то ладно, да меня вот другое имя интересует, — ответил Медведев, — Скажи, Андрон, не было ли среди друзей твоих шуринов, захвативших дом, человека по имени Степан?

Андрон немного подумал.

— Нет… Этого имени никто не произносил.

— Гм… Ну ладно, а ты можешь приблизительно сказать, сколько человек находится сейчас в твоем доме?

— Я могу сказать точно, потому что Ольга вчера готовила на всех. Она еще сказала… Да, — вместе с ее братьями семнадцать человек.

— Я думаю, сделаем так, — сказал Медведев, — сегодня ты, Андрон, переночуешь у нас, а завтра на рассвете мы отправимся в твое имение и попытаемся убедить князей Воротынских, что они не правы.