— …Вы считаете, что пираты — это аналог той же сицилийской мафии? — с иронией в голосе запальчиво вопрошал Валери. — Бред! Это обычные, отчаявшиеся голодранцы, которые нашли способ заработать себе на кусок хлеба с маслом.

— Ну да, ну да… — саркастично парировал Лавров. — Голодранцы, располагающие секретной информацией, которой владеют только специалисты судоходных компаний. Как вы объясните, что безграмотные пираты в открытом океане выходят в нужную точку в самый неожиданный момент и берут на абордаж судно, оказавшееся самым беззащитным? Это, милейший, новый тип криминального бизнеса, за которым стоят, я полагаю, структуры государственного масштаба.

— Ха-ха! Вы еще расскажите про всемирный заговор каких-нибудь масонских лож! — с великолепной язвительностью сделал очередной выпад де Кассе.

Они свернули в тенистый зеленый переулок, в конце которого виднелось двухэтажное белое здание, где и размещалась, помимо прочих организаций, и студия радиовещания.

— Заговор не заговор, но любое явление такого масштаба никогда само по себе не образуется. У него всегда есть автор или авторы, в него вкладываются огромные деньги, которые потом должны окупиться…

Лаврова перебило неожиданное появление из кустов огромного, иссиня-черного негра — явно не сомалийца, в шортах, цвета английского флага, с ритуальным ожерельем на шее и бейсбольной битой в руках. Существенно превосходя по габаритам любого из этих двоих белых, он, судя по всему, чувствовал себя хозяином положения. Момент был критический. Но… Едва негр, вскинув биту, что-то собрался сказать, свирепо вращая белками глаз, как Лавров, раздраженный тем, что его перебили, сердито выпалил:

— Сгинь, козел, а то сейчас в асфальт урою, падло!

Он и сам не ожидал, что столь бурно лексически, да еще так нелитературно, отреагирует на наскок туземца. Трудно сказать, понял ли нападающий смысл сказанного на непонятном языке или его в большей степени впечатлила жесткая решительность светловолосого крепыша, но африканец ошарашенно метнулся обратно в кусты, едва дослушав с отвисшей челюстью эту тираду.

Несколько сконфуженный своей несдержанностью Андрей принужденно откашлялся и собрался продолжить недосказанную мысль об организаторах пиратского «бизнеса», как его вновь перебил, но теперь уже Валери:

— Андрэ, я немного знаю русский, однако толком так и не смог понять, что вы сейчас сказали. Это было великолепно — эмоционально, с невероятной экспрессией и энергетикой! По-французски это что может значить — ко-сёль и пат-ло?

— Гм-гм… Знаете, Валери, мне кажется, совершенно неважно, что это означает, главное — тот тип меня понял абсолютно правильно.

…Их появление в кафе не осталось незамеченным. Шоколадная сомалийская публика разом обернулась в сторону уже знакомого многим из здесь присутствующих Валери де Кассе и его спутника, пришедшего в кафе впервые. За дальним столиком в компании еще одной хорошенькой сомалийки Лавров сразу же заметил Таи Дель-Изо. Изобразив удивление столь «случайной» встречей, Валери направился к девушкам и, получив разрешение присоединиться к компании, опустился на свободный стул. Несколько отстраненно глядя в пространство, напротив него присел и Андрей. Он понимал — здесь не Москва и тем более не Париж. Здесь неуместным может оказаться малейший напор с его стороны, даже едва приметный жест, неправильно истолкованный окружающими.

Мило улыбаясь, де Кассе представил соседкам по столу своего нового приятеля и их общего коллегу. Заказав официантке кофе, Валери заговорил с девушками о своем недавнем визите в чудом сохранившийся национальный этнографический музей Сомали. Как оказалось, те тоже недавно ознакомились с экспозицией и даже сделали радиорепортаж на эту тему.

— Андрэ, а вы там еще не успели побывать? — неожиданно поинтересовалась вторая из девушек, назвавшаяся Уни. — Уверяю вас, посетив наш музей, вы время зря не потратите.

— Не сомневаюсь… — сдержанно улыбнулся Лавров. — Обязательно постараюсь там побывать. Но меня как журналиста в большей степени волнует день сегодняшний, мне хотелось бы понять, что именно происходит в Сомали, каковы его перспективы…

— Ну и что вам уже удалось увидеть, какие оценки вы уже вынесли, если не секрет? — с интересом глядя на собеседника в упор, продолжила свои расспросы Уни.

— К сожалению, увидеть я успел не так много, как хотелось бы, поскольку прибыл сюда позавчера. — Андрей пожал плечами. — Ну, что сказать? Город живет, есть электричество, есть радио и телевидение, выходят газеты… Значит, дела не так уж и плохи. Жизнь рано или поздно, я думаю, войдет в свое русло. Представителей официальной, федеральной власти я уже видел. Теперь хотелось бы увидеть тех, кто старается растащить Сомали по частям. Очень интересуют так называемые полевые командиры. Ими-то что движет? Во всяком случае, никак не патриотизм. Вот, услышал недавно о некоем Эммере Сулиме. Хотелось бы взять у него интервью, но никто не знает, как его найти.

— Ой, простите, нам уже пора на звукозапись! — Таи Дель-Изо, отодвинув недопитый кофе, быстро поднялась.

— Да, да, нам пора! — посерьезнев, засобиралась и Уни.

Девушки быстро покинули кафе, как если бы их что-то серьезно напугало. Валери с безмолвным упреком воззрился на Лаврова. Его взгляд красноречивее всяких слов вопрошал: «Ну и какого черта ты затеял треп про этого Сулима?!! Все испортил, так твою!.. А как же все здорово начиналось…» Однако результат, достигнутый в ходе этого недолгого разговора, Андрей для себя счел столь значимым, что никакие укоры и упреки его ничуть не смущали.

— Что с вами, Валери? — безмятежно поинтересовался он. — У вас такое выражение лица, словно вам вместо кофе подали уксус. Алло, бамбино!

— Андрэ, вы или хитрец, каких свет еще не видывал, или и в самом деле простодушны, как годовалый ребенок, — не выдержав этой пытки, как ему думалось, чисто русским простофильством, наконец откликнулся де Кассе. — Боже, что вы сотворили? Я попросил Таи пригласить вам для компании ее лучшую подругу… Уни — местная знаменитость. Она, как и Таи, журналистка, певица, а еще и модельер, известная общественная деятельница. Среди местного бомонда ее считают самой стильной светской львицей. И — на тебе! Он затеял разговор о висельнике, про которого многие боятся упоминать даже шепотом.

— Боже! Что я наделал!.. — на лице Лаврова отразилось неподдельное отчаяние, которое тут же сменилось чуть заметной ироничной улыбкой. — Валери! Что ж вы, как говорят у нас в России, вешали мне на уши лапшу? Типа того, что вы с Таи — всего лишь «свои парни»… Да вы от нее, я смотрю, без ума. И попросили пригласить Уни не потому, что переживали за меня, а чтобы обезопасить себя от возможного конкурента. Ведь так же?

Де Кассе слегка покраснел и недовольно нахмурился. В этот момент он напоминал пятиклассника, пойманного за подглядыванием в женской раздевалке школьного спортзала. Валери нервно закурил, но тут же бросил сигарету и неожиданно рассмеялся, закрыв лоб ладонью.

— Я же говорил, я же говорил, что русским палец в рот не клади, — помотав головой, вздохнул он. — Хорошо, Андрэ, один ноль в вашу пользу. Но я хотел бы свести счет к ничьей. Идемте… Сегодня нам тут больше делать нечего.