– Загляни в гардероб, – сказала она с озорной улыбкой.

Арибелла покосилась на большой дубовый шкаф. Потом осторожно открыла тяжёлую дверцу – и ахнула. Внутри висели шёлковые и атласные платья всех цветов радуги.

– Но не могут же они все быть для меня!

– А для кого ещё?

Арибелла никогда не видела столько красивой одежды. Это так не похоже на её мир – мир грубых штанов, дырявых свитеров и рваных рубашек с чужого плеча, к которым она привыкла.

Наконец она выбрала тёмно-синее платье с длинными ниспадающими рукавами и украшенным лентами лифом. Оно было самым простым в гардеробе, но всё равно походило на одежду для принцессы. Лиф потребовалось затягивать, но Сеффи помогла. Арибелла глянула в зеркало и едва узнала себя. Чувствуя невероятное смущение, она чуть не сняла платье, но не успела.

Сеффи, крикнув:

– Che bella! – вытащила её из комнаты.

Они спускались по лестнице, и Арибелла вскоре позабыла о платье. Слишком уж много было вокруг красивых и любопытных вещей, на которые стоило посмотреть. У неё разбегались глаза – столько бесчисленных диковинок, которые Арибелла не рассмотрела вчера вечером, потому что слишком вымоталась.

Она отставала и отставала, раздражая Сеффи, и наконец остановилась совсем. Ей хотелось рассмотреть портреты в золотых рамах, висевшие на стене. Некоторые выглядели очень старыми, но всё объединяла одна деталь: люди на них были в масках – таких же изящных, как у Родольфо, Розы или Сеффи. Даже нарисованные, они выглядели великолепно – украшенные замысловатыми композициями из перьев, блёсток и драгоценных камней.

– Выпускные портреты, – объяснила Сеффи, возвращаясь к Арибелле.

Они стояли перед портретом красивого мужчины в чёрной полумаске, закрывавшей лицо по диагонали. У него были прямые тёмные волосы, бледная кожа и высокие скулы. На полу изящным узором лежали цветочные лепестки. Под портретом было написано одно-единственное слово: «Зио».

– Выпускные – это как?

– Каждый получает портрет, когда ему исполняется восемнадцать.

– Правда?

– Ну да. В восемнадцать мы заканчиваем обучение, перестаём быть неофитами и становимся Старшими.

Арибелла опустила взгляд.

– А почему тут лепестки?

– О. – Сеффи оглянулась через плечо и понизила голос. – Ну, тут такая история… Не знаю точно, что произошло, но вроде бы его убил другой канноваччи.

– Что?

– Да. Об этом не любят говорить.

– Кто же его убил?

Сеффи пожала плечами.

– Не знаю. Это было много лет назад. Пошли, Ари, я умираю от голода, – простонала она, дёргая Арибеллу за руку.

Ари – так обычно называл её Тео. И странно было слышать это от Сеффи, которую Арибелла знала меньше часа. Но внезапно она поняла, что ей это приятно.

Она отвела взгляд от картин и позволила Сеффи утащить её вниз. На втором этаже в воздухе стоял аромат свежего хлеба и сладкой выпечки. Сеффи подошла к двойным дубовым дверям, украшенным причудливой резьбой. Надпись гласила: «УБЕДИТЕЛЬНАЯ ПРОСЬБА в столовую приходить без масок». Арибелла слышала гул голосов. От волнения у неё свело живот. Сеффи распахнула дубовые двери.

Никогда прежде Арибелле не доводилось бывать в гостиничных столовых, но она тут же решила, что эта – лучшая в мире. Солнечный свет проникал сквозь три высоких – от пола до потолка – окна. Огромный балкон снаружи был засажен цветами. Отсюда открывался вид на Гранд-канал, такой же как из комнаты Арибеллы. На круглых столиках, покрытых кружевными скатертями, стояли хрустальные бокалы и аккуратно лежали столовые приборы.

Арибелла в изумлении оглядывала зал. Около полусотни гостей всех возрастов сидели за столами, болтали и поедали свежую выпечку. Взгляд Арибеллы привлекла красивая женщина с бледной кожей, голубыми глазами и длинными светлыми волосами, заплетёнными в косу. Она сидела рядом с темноволосой дамой, чьи косы были уложены вокруг головы, а плечи покрыты пёстрым шарфом. Женщины болтали как старые подруги.

Арибелла поискала взглядом Родольфо, желая спросить, нет ли новостей о папе, но его нигде не было видно.

– Взрослых называют Старшими, – сообщила Сеффи. – Рано или поздно ты со всеми познакомишься. Они неплохие, главное – не переходи дорогу Джакапо.

Она кивнула в сторону невысокого мужчины с красным лицом и несколькими прядками тонких светлых волос, зачёсанными на одну сторону в тщетной попытке прикрыть возникающую лысину.

Арибелла вспомнила, что Фин вчера тоже предупреждал о Джакапо.

– Он здесь главный?

Сеффи сморщила нос.

– Нет, вообще-то предполагается, что тут демократия. Но Джакапо больше всех следит за соблюдением правил. Настоящая заноза. Лучше обходить его.

– А какой у него дар? – спросила Арибелла. – Всеми командовать?

– Вот ещё не хватало! Он может контролировать звуки. Но он такой скучный, что все просто замолкают, когда его видят.

Она подтолкнула Арибеллу к центру зала, где стоял большой фуршетный стол, так забитый подносами с золотистой выпечкой, что было странно: как он не падает под их тяжестью. Глазированные спиральки из жжёного сахара лежали рядом с нежными печеньями, обсыпанными миндальными лепестками, и пухлыми булочками, начинёнными изюминами размером с пуговицы.

Рот Арибеллы наполнился слюной. К своей радости, она заметила конвертики из теста, облитые шоколадом, – лакомство, которое она видела на рынке и всегда мечтала попробовать.

Сеффи проследила за её взглядом и положила на тарелку несколько штучек.

– Давай, жуй.

Арибеллу не нужно было просить дважды. Это оказалось вкуснее, чем она могла себе представить – идеальное сочетание вязко-сладкого и хрустящего. И конвертики немедленно стали её любимой едой.

– Вот, попробуй-ка, – сказала Сеффи, протягивая ей печенье в форме ракушки.

Арибелла откусила кусочек. Оно походило на засахаренный лимон и было таким же вкусным.

– Неплохо, верно? – Сеффи улыбнулась. – Бери сколько хочешь.

Наполнив тарелки сладостями, Сеффи привела Арибеллу к столику у окна, где сидели два мальчика и две девочки.

– Чао, Арибелла. Как спалось? – сказал один из мальчиков, откладывая книгу.

– Доброе утро, Фин! – Она обрадовалась, увидев знакомое лицо.

Сеффи нахмурила брови.

– А вы двое откуда друг друга знаете?

– Мы встретились вчера вечером, – сказал Фин. – Я умудрился выйти в коридор прямо сквозь дверь. Когда я проснулся, она смотрела на меня.