– Да уж, – вздохнул Свавар. – Повезет, если выберемся отсюда до завтра.

– Луна уже почти полная, – отозвался Сигурдур. – Можно попробовать переправиться ночью.

– Надо раздобыть лошадей, – протянул Финнбога. – На материке. Тогда точно догоним.

«Только вот, – подумал Шагот, – как бы потом головы не лишиться». За конокрадами наверняка устроят погоню.

– Вроде туман рассеивается, – сказал Свавар.

Но видно по-прежнему было плохо – едва ли на полет стрелы.

– Вы тут пошарили хорошенько, – начал Шагот. – Не нашли каких следов? Почему вдруг все люди пропали? Куда делись?

Обезлюдевшая деревня его сильно беспокоила: очень уж это напоминало вмешательство Орудий Ночи.

С самого Скугафьорда по ночам с ними ничего особенного не происходило. Да, у них с собой были талисманы, но все равно – слишком уж подозрительно спокойно все прошло.

Шагота чуть передернуло. Он не любил много думать, но ведь он – предводитель. А с Ночью лучше всегда быть начеку.

За ними по пятам шли хульдрины, почему-то они проявляли к воинам большой интерес. Быть может, именно они виноваты в тех задержках, которые приключались с андорежцами? И в том, что южанам удалось улизнуть? Но как и почему? Если бы те призвали на помощь своего бога, тот распугал бы сокрытый народец.

– Эй! – закричал Финнбога. – Смотрите, там лодка. Идет прямо сюда.

Да, Шагот ее тоже видел. Не то утлое суденышко, на котором сбежали чужаки, а рыбацкую ладью, какие днями напролет торчат в море, едва устоится погода. Она была шире и короче, чем боевой корабль, к которому привыкли Шагот и его спутники, но какая-то уж слишком чистая для рыбачьих лодок.

Шагот собрал воинов на берегу.

– Для этих людишек мы с вами обыкновенные салаги. Корму от носа отличить не можем. Поняли? Говорить буду я.

Судя по виду, с этой ладьей управятся и трое. Но на палубе только один человек. Ага, палуба есть, значит имеется и трюм. Как раз подходит для рыбаков или контрабандистов – чтобы груз не смыло за борт разыгравшейся волной.

Корабль подходил все ближе и казался все прекраснее. На такой посудине можно доплыть до самого западного побережья Орфланда и подкараулить беглецов – те как раз только-только выберутся из тамошних болот. И даже команду убивать не обязательно. Если рыбаки согласятся им помочь.

– Зовите меня Красный Молот, – сказал капитан. – А вы, парни, похоже, торопитесь, да и отсвечивать не хотите. – Не дожидаясь ответа Шагота, он добавил: – Это мой двоюродный брат, Кузнец.

– Кузнец?

– Нравится ему это прозвище, – пожал плечами Молот.

– А старик? – ответил Шагот, удивленно хмыкнув; мысли у него слегка путались.

– Это Странник. Мой отец. Староват уже и туго соображает. Пользы от него теперь не больно-то много. Но дома сидеть не хочет, так что берем его с собой.

– Нам и правда нужно через пролив, к западному берегу Орфланда. В Турво или даже к Гроднирову мысу – в саму Фрисландию. Туда бы лучше всего.

– Это мы можем, – кивнул Молот. – Только надо условиться о цене. А еще мы должны выгрузить улов.

От ладьи так и несло рыбой.

– Мы вам поможем разгрузиться, – пообещал Шагот. – А о цене давай потолкуем.

Красный Молот попросил тридцать пять золотых монет.

– Нет уж, – засмеялся Шагот. – Мы что – похожи на дураков? У нас таких денег нет. Мы, по-твоему, короли, что ли? Спятил совсем, у нас едва одна золотая монета найдется на всех. Возьми пять серебряных сантеринских пенни и радуйся.

Торговались они недолго: Шагот очень торопился, а рыбакам не терпелось избавиться от груза.

Течение менялось.

– Грим, что-то слишком дешево мы отделались, – ворчал Свавар, сгибаясь под тяжестью мешка с еще живой трепыхающейся рыбой. – Они точно нацелились нас ограбить.

– Нас шестеро. Они, конечно, парни здоровые и тупые, но не настолько же. Готов поспорить, у них с собой секретный груз, и они хотят, чтобы мы помогли им его защитить.

Такой расклад был Шаготу понятен и знаком. В перерывах между походами в дружине Эрифа он и сам промышлял подобным образом.

– Грим, у них взгляд какой-то нехороший.

– Ну и пусть. Повезло им с нами, вот и все.

Но Свавар все беспокоился – боялся, что Красный Молот продаст их Глюдниру.

Когда Шагот встречался с капитаном глазами, то замечал насмешливое удивление. Словно тот знал об их опасениях и забавлялся на этот счет.

Шагот был уверен, что все предусмотрел: это просто рыбаки или контрабандисты, им незачем предавать своих пассажиров.

Погоня далась ему тяжело, усталость свисала с Шагота тяжелым изодранным плащом.

– И не будите меня, – велел он Торкалссонам, – если корабль не начнет тонуть и вода не дойдет до самых наших яиц.

Шагот отыскал спокойное местечко на палубе, ему совсем не хотелось спускаться в провонявший рыбой трюм.

Вокруг корабля сомкнулся туман.

Шаготу казалось, что он уснул.

Погруженный в глубокий сон, он тем не менее отчетливо видел все, что происходило вокруг. Туман рассеялся, море успокоилось. В волнах резвился морской народец. Прекрасные морские девы, которых отличала от обычных женщин лишь неземная красота, пели рыбакам песни. Странник их благословлял. Чем дальше в море уходила ладья, тем моложе он казался.

Море изменилось. Вода потемнела. В нос корабля ударило волной, а морской народ куда-то подевался.

Вскоре в корабль клыками вцепился шторм. Невозмутимые рыбаки направляли судно вперед, хотя зеленые вспененные волны сначала перехлестывали через палубу, а потом принялись молотить по обшивке гигантскими кулачищами.

Рыбаки не обращали на стихию ни малейшего внимания.

Они больше не улыбались и не болтали – лишь изредка молча поправляли снасти. Шагот удивился, как же они умудряются править кораблем, не переговариваясь между собой.

Вверху в облаках свирепо засверкали молнии. Две или три ударили в волны рядом с ладьей, а одна угодила в Красного Молота.

«Эти безумцы всех погубят», – понял Шагот.

От вспышки он на мгновение ослеп, а когда зрение к нему вернулось, увидел на палубе сумасшедшего рыжего детину – тот стоял, широко раскинув руки, и приветствовал бурю. Его громогласный смех заглушал удары грома.

Наконец-то до Шагота дошло: они оказались во власти вовсе не безумных рыбаков. Ему стало так страшно, как никогда еще не бывало – даже ночью вдали от родного берега.

Странник, почувствовав его страх, обернулся и посмотрел Шаготу прямо в глаза.

Воин чуть было не закричал: «Мама!»