Но суда и команды, высадившиеся у прибрежных деревушек Ирландии, Уэльса и Дании, все же были критскими. И именно люди привезли с собой свою религию. Они молились богине-матери и хоронили своих умерших. Что касается постепенного изменения стиля погребальных камер – от сводчатых сооружений сухой кладки на юге к мегалитическим конструкциям из каменных плит на севере, можно предположить, что местный представитель критских торговцев, агент, оставленный на берегу, чтобы собрать грузы для следующего захода судна (а в свободное время создать новую религию), был не критянином, а жителем одного из близлежащих селений.

В начале второго тысячелетия до н. э. морские торговые пути уже были созданы. Возможно, их становление произошло не так давно, чтобы это стерлось из человеческой памяти (хотя каждое новое открытие делает их более старыми и обширными). Торговле из Месопотамии на восток и из Египта на юг в то время, судя по имеющимся данным, было около пятисот лет. Такой же период отделяет нас от открытия Америки и начала трансатлантической торговли. А критской торговле на запад и север в начале второго тысячелетия до н. э. было не более двухсот или трехсот лет. Такой период в нашей истории соответствует открытию Австралии. Иными словами, торговые пути прочно связали мир. И скажем, для индийца не было ничего невозможного в путешествии в Скандинавию и возвращении оттуда домой – на это ему понадобилось бы каких-нибудь два-три года. Как далеко он мог отправиться в других направлениях, мы пока не знаем. Необходимы исследования вдоль берегов Дальнего Востока.

Круглая печать из Бахрейна с изображением двух человеческих фигур, финиковой пальмы и газели. Газелей особенно часто изображали на печатях Дильмуна

Мы завершили краткий обзор мира 2000 г. до н. э., мира, богатого контрастами. Мы видели развитые цивилизации в долинах крупных рек – Нила, Евфрата, Тигра и Инда – с тысячелетним орошаемым земледелием и сложной городской жизнью. Их политическая и социальная организация предполагала использование бронзы и наличие письменности, производство избытков сельскохозяйственной продукции, достаточное, чтобы содержать царей, священнослужителей, солдат и ремесленников, а также прирост производства посредством импорта предметов первой необходимости и предметов роскоши из других стран.

За пределами этого центрального цивилизованного района мы видели ведущих натуральное сельское хозяйство фермеров. Они использовали каменные орудия труда и на протяжении последних трех тысячелетий постепенно расширяли возделываемые территории на запад и, возможно, также на юг и восток, так что их границы прошли вдоль атлантического побережья Европы до края сосновых лесов севера. Мы высказали несколько догадок о продвижении первых земледельцев в Индию, Китай и Африку и упомянули о загадке современных землепашцев Перу.

Мы видели, как знание земледелия перевалило Кавказский хребет на север и там подтолкнуло охотников русских степей к превращению в скотоводов и коннозаводчиков. И мы познакомились с охотниками, рыболовами и собирателями растений, приверженцами старой, как мир, политики – собирать все продукты питания, которые дает земля. Подобные собиратели не исчезли с лица земли и в наши дни. Просто четыре тысячи лет назад из них состояло большинство земного населения, и они расселились по всей земле. Но они не обошли своим вниманием явные успехи сельского хозяйства и быстро нашли общий язык с земледельцами.

И наконец, мы рассмотрели морские пути, связывающие между собой очаги цивилизации. Они достигали морских границ колонизации и позволяли первым поселенцам контактировать с центрами древних цивилизаций. И мы видели, что морские торговые города и империи, богатые и процветающие, как и древние цивилизации, существовали для поддержки морской торговли и одновременно распространяли свою религию и культуру по всему свету.

В течение следующего тысячелетия людям предстояло пережить многое.

Конная колесница, вырезанная на плите гробницы начала бронзового века в Кивике (Южная Швеция)

К югу начинались горы Кавказа: сначала низкие зеленые холмы, на которых можно скакать галопом, не рискуя утомить лошадь. Потом – густо поросшие лесом склоны, на которых местами можно видеть обнажение горных пород. Их сменяют голые склоны – на них каменные обвалы уничтожили почти всю растительность – и, наконец, крутые обрывы и пики серого камня, отчетливо видные на фоне голубого неба. Они покрыты снегом и увенчаны ледниками. Людей там нет. Горы тянутся от моря до моря, причем не прерываясь, если не считать крутого прохода возле западного конца, который приведет вас через три дня пути, причем все время вам придется идти пешком и вести лошадей, к синей дымке западного моря и маленькому эстуарию, куда приходят торговцы бронзой.

Кочевники (давайте называть их народом боевых топоров; вполне вероятно, что именно так их называли соседи) чувствовали себя неуютно, когда слишком близко находился горный барьер Кавказа или скалистые берега Черного моря и Каспия, которые окружали их с запада и востока. Зато на севере все по-иному. Там раскинулись бескрайние равнины, поросшие высокой травой пастбища, коричневые от зноя летом и укрытые снегом зимой, зато весной зеленые повсюду, насколько хватало глаз. Равнины тянулись на север и северо-восток, прерываемые только великими неторопливо текущими реками – Волгой, Доном и Днепром. Даже самому быстрому гонцу кочевников, имеющему возможность постоянно менять лошадей, потребуется месяц или даже больше, чтобы пересечь их и добраться до сосновых лесов за ними, которые, в свою очередь, раскинулись до самого Северного моря (во всяком случае, так говорят).

На север люди боевых топоров могли беспрепятственно странствовать со своими стадами скота и коренастыми, мускулистыми лошадьми. Лошади были их гордостью, к ним относились с благоговением, им поклонялись, хотя уже никто не помнил почему. Уже много поколений сменилось с тех пор, как идея скотоводства проникла через горы.

Предки кочевников жили охотой. Они пешими охотились со своими собаками на антилоп и дикий скот, а также диких лошадей. Со временем на юге, в сказочной долине двух рек, что далеко за горами, появилась идея содержать скот и овец в неволе. Это произошло так давно, что никто уже и не помнит, когда именно. Когда же о такой возможности узнали степные охотники, они жадно ухватились за нее. Скот сгоняли в больших количествах, но не только скот. Лошадь, животное неизвестное в Месопотамии, тоже одомашнили, причем в первое время только из-за ее мяса и молока.