Даша, пытаясь успокоить себя и Матильду, беззаботно уверяла, что раз есть дорога, то она куда-нибудь да выведет их. Просто так ведь дорог не прокладывают. Должно же им встретиться хоть крошечное селение. И хорошо бы побыстрее.

Поэтому они дружно решили не засиживаться, уж очень стремительно падало за лес солнце, окрашивая небо на западе в изумительные бирюзовые тона.

Наконец через час пути перед путешественницами раскинулся огромный водоем, к которому почти вплотную прижималась дорога. Тут же, у самой воды, стоял большой бревенчатый дом с единственным окном, выходящим к озеру. Тяжелая, сбитая из толстенных досок и обшитая с внешней стороны блестящей, хорошо выделанной кожей дверь была гостеприимно распахнута.

Даша с Матильдой растерянно переглянулись — изба появилась как по заказу. Солнце практически уже село, и сумерки быстро сгущались. Прежняя, и без того уже непрочная тишина вдруг дала трещину, и мир оживал, постепенно наполняясь странными звуками.

Что-то противно поскрипывало, все чаще слышалось угрожающее рычание, кто-то совсем рядышком очень неприятно и фальшиво всхлипывал, причмокивал, кто-то — сопел и кашлял.

Приятных ассоциаций эта какофония звуков у Даши с Матильдой не вызывала. Больше заставляла тревожно вздрагивать и оглядываться.

Несмотря на договор, тракт перестал им казаться безопасным, и уж ночевка в доме выглядела привлекательнее, чем на улице. Тем более, как показалось вдруг Даше, дом и стоял-то практически на самом тракте. Не на середине, конечно, а с краю.

Матильда, подобравшись к самой двери, осторожно принюхивалась, пытаясь разобраться с запахами. Их здесь было множество. В основном пахло живыми существами, совершенно незнакомыми.

Правда, Матильде на секунду показалось, что она улавливает и человеческий запах, причудливо вплетающийся в остальные, но уверенности не было. Уж очень он давний и слабый. Свежих запахов, по счастью, не было.

Строго-настрого приказав Даше ожидать ее возвращения на тракте, Матильда тенью скользнула в дверной проем, а через пару минут позвала в дом и девочку.

* * *

Комната в доме оказалась всего одна, зато большая и, наверное, поэтому показалась Даше в первый момент пустоватой.

Привычной мебели здесь совсем не было. Ни шкафов, ни полок, ни холодильника или плиты. Посреди комнаты стоял лишь стол с двумя широченными лавками, а вдоль стены — пара низких, мягких топчанов. В изголовье каждого лежали аккуратно свернутые светлые меховые покрывала.

— Придорожная гостиница, что ли? — неуверенно пробормотала Даша, обращаясь к деловито снующей по углам Матильде. — Только без хозяев. — И она закрыла дверь, наложив стоящий рядом тяжеленный засов.

Даша разглядела в сгущающихся сумерках массивную, высокую свечу, чуть ли не в руку толщиной и не в полметра длиной и машинально зажгла ее. Лишь через пару секунд до Даши дошло, что сделала она это без всяких спичек и неизвестно каким образом.

Восстановить в памяти свои действия Даша не смогла, как ни старалась, — слишком устала. Все сделано было на автомате. С досадой девочка оставила разрешение этой загадки на завтра.

Матильда все еще старательно обследовала углы дома. Даша длинно зевнула. Спать хотелось страшно.

Девочка с удовольствием сбросила с усталых ног кроссовки. Устроилась на мягком топчане и, укутываясь легким, теплым, меховым одеялом, мечтательно протянула:

— Хорошо! Поесть бы еще перед сном. И что я бутербродов так мало захватила?

И тут же пронзительно вскрикнула. В комнате будто петарду взорвали. Следом же за этим жутким и, главное, неожиданным хлопком в комнате появился черт. Только уже не он, а она. Не в коротких полосатых дурацких шароварах, а во вполне приличном, цветастом, пышном платье.

— Значит, чертовка? — почему-то подумалось ошеломленной девочке, изо всех сил прижимающей к груди разъяренно шипящую, со вздыбленной шерстью кошку. Как та оказалась у нее на руках, Дашка не помнила. Матильда, впрочем, тоже.

Странная мадам, подойдя к постели чуть ли не вплотную, какое-то время с большим интересом их рассматривала, затем улыбнулась и спросила довольно мягким и приятным голосом:

— Кушать-то будете?

Дашка икнула, послушно кивнула и еле успела удержать рванувшуюся было к необычной хозяйке кошку. Матильда до сих пор была настроена воинственно.

А неизвестно откуда появившаяся гостья, доставая, как казалось издали пораженной Дашке, буквально из воздуха аппетитно пахнувшие многочисленные блюда, расставляла их на столе и преспокойненько говорила:

— А я тебя, малышка, чуть раньше ждала… Фома-то еще с утра предупредил. Уж начала было волноваться, не сошла ли ты с тракта, да не заблудилась ли… И зверья тут у нас полно. Всякого. Поосторожнее надо. Одни, может, и отпустят, если что поймут, а другие думать начинают лишь, когда желудок набьют. Что, как правило, поздновато. Хорошо, все обошлось…

— А вы здесь хозяйка? — робко поинтересовалась Дашка, приближаясь к столу.

Матильда, чей нос начал заинтересованно подрагивать, завозилась у нее на руках, решительно спрыгнула на лавку и вопросительно уставилась на чужачку.

— Хозяйка, малышка… Пришельцев вроде вас обслуживаю… Теперь, правда, редко очень, а вот лет триста назад их было много больше…

И, погладив Дашку по голове морщинистой, смуглой, практически человеческой рукой, она ласково улыбнулась:

— Давно я с твоим племенем не сталкивалась… Да и у вас давненько не бывала…

Она поставила для Матильды на лавку тарелку с мелкой, сырой рыбешкой:

— Подружку-то как звать?

— Матильдой… — отозвалась Дашка, жадно набрасываясь на нежное, сочное, поджаренное с луком мясо. И уже с набитым ртом прошамкала: — А вас?

— Фрэей зови! — пододвигая поближе к ней плоское, керамическое блюдо с пышными лепешками, улыбнулась та.

А Дашка вдруг подумала: как быстро человек ко всему привыкает! Ее вон не удивляют уже ни притаившиеся в темных кудряшках аккуратные рожки; ни выглядывающий из-под цветастой юбки длинный, тонкий хвост с забавной кисточкой на конце; ни смешное, сильно напоминающее обычный курносый нос подвижное рыльце; ни острые, как у молодой овчарки, уши, кокетливо украшенные яркими, цветными колечками, свисающими одно над другим…

Дашка просто видела перед собой добрую, немолодую уже женщину, озабоченную приходом нежданных гостей и старающуюся их повкуснее и посытнее накормить. Даже подозрительная и недоверчивая Матильда успокоилась и наворачивала свою рыбешку так старательно, что только хруст стоял.

Попозже, укладывая осоловевшую Дашку в постель и задувая свечу, Фрэя опять напомнила девочке об осторожности и необходимости следовать строго по тракту. Затем, оставив гостям на столе кое-что на завтрак и на дорогу и пожелав им спокойной ночи, Фрэя с тем же громким хлопком исчезла.