собрании. В комнате, которая была такой веселой и жизнерадостной, вдруг воцарилось запустение. Это стихотворение наполнено только ядом! Невидимого, страшного яда".

"Так что же мне делать?" - спросила она.

"У нас есть много великих поэм, подобных "Горе Пэкту", - сказал я ей. "Лучше прочитать стихотворение, которое наполнит слушателей вдохновением, а не усталостью от войны"

"Это замечательная идея"

15 апреля выступление прошло очень гладко. Я знал, что не стоит ожидать присутствия генерала Ким Ир Сена: у него были куда более важные заботы. Я надеялся лишь на то, что он каким-то образом узнает, что студенты поддерживают его всем сердцем и что мы будем болеть за победу КНА до последнего вздоха.

На следующей неделе я делал домашнее задание, когда зазвонил телефон. К моей радости, это был сам генерал. "Я слышал о спектакле, который вы организовали. Я очень горд. На следующей неделе я отправляюсь на экскурсию в Синыйджу и хочу, чтобы ты поехала со мной". На мгновение я была шокирована тем, что он узнал о моем маленьком представлении. В конце концов, он был занят тем, что пытался выиграть войну! Потом я понял, что это еще одно доказательство того, что генерал всегда знал обо всем, что происходило в Корее.

Полевая инструкция В капиталистических странах административные руководители ведут жизнь, полностью оторванную от народа. Они окружены телохранителями и общаются только со своими сторонниками. Но в Корее генерал Ким Ир Сен стал основателем популярного метода руководства, известного как "руководство на местах". Он считал, что нужно идти туда, где работают люди, а не сидеть в офисе. Посещая угольные шахты, он встречался с шахтерами и выслушивал их мнение. Затем он заглядывал в каждый уголок их жизни, осматривал общежития и столовые. Он сидел с фермерами на их полях и домохозяйками в их квартирах. При необходимости он даже оставался в дальних провинциях на несколько дней, чтобы ознакомиться с местной ситуацией. Этот метод не изменился даже во время войны, и именно благодаря ему он был в курсе всего, что происходило в Корее.

Руководя работой на местах, генерал определял политику Трудовой партии Кореи и государства. Именно поэтому корейский народ так доверял и поддерживал политику правительства: Они сами диктовали ее. Его поездки на места, конечно же, были долгожданными и широко освещались в прессе. Люди знали, что к каждой их проблеме прислушаются и позаботятся о них благодаря политике любящей заботы.

Для меня сопровождать генерала Ким Ир Сена на полевых занятиях было огромной честью, и я едва сдерживал себя. Я также скучал по отцу и хотел его увидеть. Видимо, чувство было взаимным. Когда я снова увидел его на следующей неделе - впервые за несколько месяцев, - он сделал паузу, а затем улыбнулся. "Вы очень быстро взрослеете, товарищ Чен Ир".

"Да, генерал", - сказал я. Мое сердце переполняли все возможные добрые чувства, но я сохранял спокойствие, подобающее революционеру.

После обеда состоялась экскурсия по военно-полевым объектам. Мы посетили артиллерийские части КНА и место строительства тоннеля. Было очень интересно увидеть реальное оружие и сооружения, о которых я читал в газетах. Было ощущение, что я попал в книгу сказок, в которой обязательно был счастливый конец - победа над проклятыми американцами.

Пока мы шли, генерал постоянно останавливался, чтобы рассмотреть каждую мелочь. С легкостью он предложил множество предложений, которые мгновенно и в огромной степени повысили производительность и моральный дух. Все солдаты наблюдали за ним с огромным восхищением, ловя каждое его слово. Некоторые из них даже бросали на меня понимающие взгляды, выражающие уважение, чем я очень дорожил.

Вечером мы отправились обратно в Пхеньян. Когда мы подъехали к развилке дорог, водитель решил свернуть на шоссе.

"Давайте поедем по переулку", - сказал генерал Ким Ир Сен.

Водитель заколебался. "Вы уверены? Эта дорога выглядит очень неровной".

"Разве генерал не сказал, что машина должна ехать по полосе?" рявкнул я. "Немедленно ведите машину по этой дороге! Мы всегда должны делать то, что говорит генерал, потому что его указания всегда верны".

Водитель свернул на узкую тропинку через предгорья, и вскоре мы пересекли деревянный мост через ущелье. Внезапно в небе появились десятки вражеских бомбардировщиков. Самолеты обрушили бомбы на шоссе, по которому мы едва не проехали, полностью засыпав его ковром. Никогда прежде я не был так близок к взрыву. У меня зазвенело в ушах, когда бомбы разорвались с ужасающими взрывами. Хуже того, я мог различить осколки, рассекающие воздух с пронзительным, визгливым воем. Было слишком очевидно, что произошло бы, если бы мы ослушались просьбы генерала Ким Ир Сена.

Я повернулся, чтобы посмотреть на него, но генерал не выказывал ни малейшего страха. Его челюсть была сложена в твердой решимости. "Это не самое близкое приближение к смерти. Видите это?" - сказал он, указывая на заднюю часть своей шеи.

"Вы имеете в виду эту шишку?" сказал я.

"Это военная рана, и она растет с каждым годом. Она слишком близко к артерии, чтобы ее можно было удалить, так что она будет расти всю мою жизнь. Хотя еще один дюйм в другом направлении, и это убило бы меня. Так что это нападение ничего не значит".

"Нет", - сказал я. "Это значит, что у врага должны были быть какие-то намеки на маршрут, по которому мы должны были идти".

Генерал Ким Ир Сен кивнул, придя к такому же неутешительному выводу. Казалось, что за всю дорогу до столицы мы не сделали ни одного вдоха. Напряжение в машине было настолько сильным, что я боялся за то, что произойдет, когда мы вернемся в Верховный штаб. Я знал, что ярость генерала будет ужасающей.

Когда мы подъехали к штабу, генерал распахнул дверь машины и бросился внутрь. Я последовал за ним так быстро, как только могли выдержать мои маленькие ножки. Казалось, каждый сантиметр комнаты был заставлен картами, книгами и схемами. Я тихонько присел в углу его кабинета, совсем как в юности. Я молчал, пока генерал Ким Ир Сен просматривал какие-то бумаги, желая подтвердить какую-то информацию.

Затем генерал резко вышел в коридор. Через несколько минут он вернулся в кабинет, вышагивая с огромной яростью. Через некоторое время после этого вошли несколько охранников, тащивших за собой пару заключенных. Я узнал в них людей из газет - опальных партийных предателей.

Генерал наконец признал, что я нахожусь в комнате. "Взгляните на этих людей", - сказал он мне. "Они уже признались, что являются шпионами на службе у американских империалистов. Но очевидно, что у них все еще есть союзники во власти, союзники, которым почти удалось убить