Харриет сидела за столом, чувствуя себя назойливой гостьей, злоупотребляющей добротой хозяина, и думала, сложно ли Даффу, как и ей самой, подобрать тему для нейтральной беседы. Предавался ли он раздумьям о Китти, или на уме у него была прекрасная Саманта?

– Опять принялась за старое, Харриет? – Она виновато вздрогнула при звуках его голоса. – Ты уже порылась в прошлом и сделала массу неверных выводов. Прекрати сочинять новые сказки!

Он говорил небрежно, но у нее сложилось впечатление, что Дафф предостерегает ее, непонятно только от чего. Она почувствовала себя неуютно при мысли о том, как легко он читает ее мысли.

– Думаю, моя ошибка по поводу портрета вполне естественна... – попыталась оправдаться она. Дафф одарил ее той редкой очаровательной улыбкой, которая делала его лицо почти красивым.

– Конечно. Но не наделай новых, прошу тебя, милая!

– Возможно, я совершу еще не одну, я ведь не умею вести домашнее хозяйство, не говоря уже о замке. Просто будь со мной потерпимее. – Харриет попыталась перевести разговор на другое.

Дафф резко встал, нетерпеливо отодвинув тарелки, будто их уединение угнетало его.

– Джимси и Агнес прекрасно справляются с хозяйством, так что я не жду от тебя многого, – сухо ответил он. – Иди в гнездышко и погрейся – здесь холодно, как в чертовой морозилке. Нам бы надо есть в маленькой столовой, как я делал всегда, когда был один.

Гнездышко приветствовало Харриет своим теплом и уютом, и только тут она поняла, что ужасно замерзла в огромной, плохо протапливаемой столовой. Она свернулась калачиком на коврике около собак.

– Чувствуешь себя обманутой? – спросил вдруг Дафф, и она с удивлением посмотрела на него.

– Что ты имеешь в виду, говоря – обманутой?

– Ну, я всегда думал, что бракосочетание – важный день в жизни любой девушки, а у тебя не было ни традиционных безделушек, ни суеты вокруг, чтобы как-то подчеркнуть событие.

– Но ведь и свадьба была не совсем обычной, правда? – осторожно сказала она, и он тут же снова нахмурился.

– Нет. И все же мне стоило подумать кое о каких мелочах, чтобы хоть как-то привести этот день в соответствие с твоими мечтами... Харриет, – продолжал он, явно с трудом подбирая слова, – хоть наш брак и начался так странно, но это не значит, что таким он и останется навсегда. Стоит тебе отнестись ко мне более благожелательно, и жизнь наша изменится.

Он тут же понял, что обескуражил девушку – глаза ее расширились, а рот открылся от удивления, ответ ее, однако, был вполне ясным.

– Но может ли кто-нибудь вот так просто, без любви, перейти к подобным отношениям?

– Ну, мужчина точно может, – несколько грубовато просветил ее он, уже жалея, что затронул эту тему. Она была еще совсем ребенок, эта девочка, которая только что стала его женой и не имела точных представлений о тех вещах, которые, несмотря на соглашение, он мог от нее потребовать. – Лишь немногие из нас хранят обет безбрачия, так что любовь здесь не играет особой роли.

Минуту или две она сидела молча, низко опустив голову, густые волосы закрыли ее лицо, и он не мог видеть его выражения. Умей Дафф читать мысли, он бы немало удивился, как обыденно думала она о том, что, несмотря на все уверения в платонических отношениях, муж, видимо, предупреждает ее, что может наступить день, когда инстинкты возьмут над ним верх. Большую часть своих знаний о любви и страсти Харриет почерпнула из романов, но она вовсе не была наивной. Факт, что Дафф умел отделять одно чувство от другого, мог привести ее в трепет, но никак не шокировать, так как в приюте их предупреждали, что мужские потребности отличаются от женских и их нельзя путать с более серьезными заявлениями.

Дафф сидел и смотрел на жену, не догадываясь, какие эмоции вызвали у нее его слова. Взгляд его упал на небольшое углубление у основания ее шеи, и ему неожиданно захотелось дотронуться до него, а в голову пришла шальная мысль, что было бы лучше удочерить ее, чем жениться. Но теперь было уже поздно пытаться исправить совершенное.

– Далеко живет миссис Дуайт? – вдруг спросила она.

– Нет. Она остановилась у тети, это на другом берегу озера. Она напугала тебя, да, Харриет?

– Только на мгновение, я ведь думала, что это был портрет твоей жены. Она очень красивая, правда?

– О да! Красивая и очень опасная!

– Давно она вдова? – спросила она из простого любопытства, но ответ последовал весьма лаконичный:

– Не очень. – И лишь впоследствии Харриет поняла, что муж предостерегал ее, как мог, чтобы она не влезала в это дело, но тот вечер становился для нее все более тягостным, а прекрасная Саманта казалась подходящей темой для милой беседы.

– Твоя жена была похожа на нее? – не унималась она.

– Фамильное сходство есть, – только и сказал Дафф. Тогда Харриет решила зайти с другой стороны.

– Твоя жена рисовала ее портрет. Они, должно быть, любили друг друга, так много книг и вещей подписано «Сэм» и... – Она резко оборвала свою тираду, так как Дафф неожиданно вскочил на ноги и воскликнул:

– Прекрати нести чепуху о том, о чем не имеешь ни малейшего понятия! Да, моя жена рисовала портрет. Нет, кузины не обожали друг друга, и, поскольку ты уже выдумала любовника для бедной Китти и убедилась, что это не так, пусть это послужит тебе уроком не делать поспешных выводов. И пожалуйста, на будущее, не лезь в дела, которые происходили, когда ты еще в пеленках лежала, и не потакай своему гипертрофированному воображению! Ну что ж, уже одиннадцать, пора тебе в кровать. Если идешь наверх, то я пожелаю тебе спокойной ночи здесь, а потом выведу собак.

Ее больная лодыжка затекла от неудобного положения, Харриет неловко поднялась и хотела было идти, как внезапно осознала – она не знает куда.

– Ну? – нетерпеливо поторопил ее Дафф, но, заметив ее удрученный вид, добавил более мягко: – Извини, что набросился на тебя. Я на грани, но это не твоя вина, так что прости меня, скажи «спокойной ночи» и беги в кроватку.

– Я... я не знаю, куда идти.

Он нахмурился:

– Бог ты мой! Никто тебе не показал твои комнаты? Я думал, что ты, со своей страстью к исследованиям, сама это узнаешь. Ну, идем, собаки подождут.

Когда они пришли, Дафф зажег лампы, пополнил запасы торфа в одной из комнат, потом захлопнул и запер межкомнатную дверь и бросил ключи на столик.

– Чтобы успокоить страхи, которые, должно быть, терзают вас, мисс Джонс!

Она ответила немного застенчиво, но твердо:

– Я больше не мисс Джонс.

Он посмотрел на нее, задумчиво потирая подбородок, – Харриет стояла в центре комнаты и выглядела потерянной и очень, очень уставшей, плечи ее поникли, как у ребенка, которого только что отругали, и на него вдруг накатила волна нежности.

– Конечно нет. Ты теперь миссис Лоннеган, к добру ли, к худу ли. Но сейчас ты выглядишь такой несчастной! Тебе не нравится спальня, Харриет? Всегда можешь сменить ее. В доме полно уютных уголков, которые мечтают о хозяине.