Эти мысли странные, совсем непривычные, и я пытаюсь отогнать их, но в этот момент мне слишком тепло, чтобы впускать в разум повод для беспокойства.

– Тебе всё-таки жарко, – заявляет тоном, не терпящим возражения, и плавным жестом снимает куртку с моих плеч.

Одно движение, всего одно и куртка упадёт на пол, но я ещё держусь за иллюзию своей независимости и, наверное, со стороны выгляжу глупо. А, чёрт с ним!

– Вот так, – бормочет, когда я расслабленно опускаю руки, и стягивает кусок кожаной тряпки, и бросает её на стул рядом с сервированным столиком. – Спорит она ещё со мной, настаивает… я, между прочим, твой начальник.

– Угрожаешь? – Я снова кладу руки на его грудь, а кожа под шелковистой тканью чёрной рубашки очень горячая.

Может быть, у него температура? Или здесь действительно жарко? Я не понимаю, потому что мой теплообмен, кажется, нарушен окончательно и бесповоротно – то знобит, то в жар бросает.

– Угрожаю? Боже упаси. Лишь предупреждаю, – усмехается и крепче сжимает руки на моей талии. Впрочем, дистанцию сохраняет, не тискает и не переходит границ дозволенного.

Уже хорошо. Так я хотя бы смогу сохранять видимость хладнокровия.

– Ай-яй-яй, Роман Александрович, – осуждающе качаю головой и хмурюсь слегка. – Нехорошо, пользуясь служебным положением, новых сотрудников запугивать.

– А кто тебе сказал, что я хороший мальчик? – Наклоняется ниже к моему уху, и его голос льётся в меня журчащей рекой.

– Ты со всеми своими сотрудницами танцуешь под блюз в полумраке?

Рома молчит, глядя на меня сверху вниз, а наш танец длится, плавный и на удивление гармоничный.

– Ревнуешь? – усмехается, блуждая сильными пальцами по моей спине, рождая толпы мурашек размером со стадо носорогов.

– Пфф, – фыркаю, отворачиваясь, и фокусирую рассеянный взгляд на саксофонисте.

Ему лет сорок, он строен, если не сказать субтилен, а седина в волосах серебрится в мягком свете, падающем на сцену. В маленьком зале потрясающая акустика, и звук отражается от стен, преломляясь, и становится почти живым организмом.

– Тебе нравится здесь? – отвлекает от размышлений голос Романа, а я киваю.

Нет смысла притворяться, и Рома удовлетворённо улыбается. Его кожа в странном освещении зала кажется золотистой, а лицо на этот раз тщательно выбрито. Литвинов вообще совсем другой сейчас, вовсе не похож на того дурашливого мужчину, с которым мы сидели у обочины. Сегодня он другой, сегодня другая я.

Я не знаю, куда это всё заведёт. С наступлением рассвета мы превратимся в сотрудников, между которыми тысяча табу. Нагромождение из служебных обязанностей, деловой этики, прошлого и настоящего, но сегодня мы оба немножечко не те, кем были ещё утром. Будто бы в полумраке растворяется всё, кроме пронзающего насквозь электричества.

– Ты часто здесь отдыхаешь? – обвожу рукой комнату, а Рома отрицательно качает головой.

– Не слишком… у меня вообще не так много времени для отдыха.

Как и у меня. Порой сил хватает лишь доползти до кровати, а на встречу с друзьями и культурные мероприятия их часто вовсе не остаётся.

– Признаешься, куда моего шефа дел?

Рома улыбается и кружит меня, придерживая за руку, а я смеюсь, когда мир вокруг слегка расплывается.

– Ты бы согласилась прийти сюда одна, без провожатого?

– Нет, – отвечаю без паузы, а Рома снова улыбается. – Так это был план?

– Именно. Коварный и хорошо продуманный план.

– Однако… и шефа моего впутал. Он же святой человек, а ты интриган, между прочим.

– Помнишь, я тебе говорил, что всегда добиваюсь своего?

Оставляю вопрос без ответа и понимаю, что мне не хочется злиться. Совсем не хочется, хотя следовало бы.

Я теряю счёт времени, а мы всё танцуем, мягко кружа под плавный мотив. О чём-то говорим – совсем не существенном, глупом, но этот разговор – первый нормальный между нами. Без желания уколоть или чему-то сопротивляться, без поисков потайных смыслов и двойного дна. Просто говорим о море и горах, животных и летящих над водой чайках, о любимых блюдах и спорте. Я рассказываю о сестре и её успехах в учёбе, о родителях что-то говорю, а Рома внимательно слушает, впрочем, ничего не рассказывая о своей семье. А я и не спрашиваю, потому что не имею привычки настаивать. Единственное, что удаётся узнать: он не женат, живёт один в пригороде, а больше ничего.

И когда кажется, что все темы для разговора исчерпаны, Рома задаёт вопрос, которого я никак не ожидала:

– Ты любишь гулять по крышам?

Роман.

Я обожаю выводить людей из зоны комфорта. В самом деле, нет ничего круче, чем видеть, как проявляется характер человека под воздействием разных ситуаций и адреналина. Манипулятор ли я? Нет, но испытывать на прочность границы дозволенного мне нравится.

Да и существуют ли вообще в этой жизни границы? Не-а. Всё, что не запрещено законом, можно и нужно попробовать. Жизнь-то одна, в конце-то концов, жалко тратить её на унылое прозябание в закрытой раковине.

Потому я пригласил снежную королеву именно в этот клуб – здесь, в полумраке залов, так просто сбросить маску и раскрыться. Мне просто хотелось посмотреть, как она будет вести себя, если останется со мной наедине в абсолютно непривычной для себя обстановке. А уж о том, чтобы мы остались только вдвоём я позаботился. Олег Борисович, хвала небесам, понял меня и даже, чёрт возьми, одобрил мою маленькую афёру. Хорошо всё-таки иметь дело с адекватными людьми.

Я держусь от неё на расстоянии – насколько вообще это возможно. Пытаюсь не торопиться, не гнать лошадей вперёд на полной скорости, но кто бы только знал, насколько трудно мне это даётся. Ксения, словно запертая на сотню замков шкатулка, и мне отчего-то необходимо вскрыть её, добраться до дна. Я уверен, что за арктическим холодом и безразличием прячется настоящий огонь. Возможно, он спит. Возможно, раньше просто некому было его разбудить, но я знаю, что он обязательно вспыхнет. И будет гореть ярко только для меня.

Поплыл, чёрт возьми, поплыл. И мне ни капельки за это не стыдно. И чем чаще она оказывается рядом, тем сложнее мне удерживать себя в руках. А ещё работать вместе… мать его, как не превратить свой кабинет в круглосуточный траходром? Ума не приложу.

Мне нравится наша игра, нравится добиваться – если я что-то в этой жизни и не выношу в бабах, так это приставучесть и доступность. Рыбки-прилипалы точно не мой профиль. Рядом с ними я начинаю тосковать, мне становится душно и противно, будто бы я подстреленный на охоте зверь, с которого вот-вот снимут шкуру. Вот кому-то девственниц подавай, кому-то блондинок, а некоторым – крепко стоящих на ногах бизнес-леди средних лет. Мне же для счастья нужна та, которая не повиснет на моей шее сразу же после знакомства. Та, которую нужно будет завоёвывать снова и снова.