– Молодой человек, это даже в какой-то степени неуважение, платить за антикварные старинные вещи современным безналом. Понимаете меня?

Саша кивнул, хотя так и не понял, чем безналичный расчет в данном случае отличается от наличного. Если вещи прошлой эпохи настолько чувствительны к такого рода вещам, то и платить за них нужно купюрами того времени. Или лучше сразу отсыпать золотыми червонцами и серебряными рублями?

Договорились, что на следующий день Саша придет к Борису, куда Виталий принесет нужную вещь.

– Только не раньше полудня, – сказал Саша, ломая голову, где бы ему к этому времени раздобыть требуемую сумму наличными.

Его новые знакомые не возражали.

На пороге дома Сашу встретила мама. В руках она держала поводок, на другом конце которого метался Барон. Собака явно рвалась на прогулку, а увидев любимого хозяина, пес вообще обезумел. Барон вертелся вьюном, терся о ноги, скулил и вилял хвостиком-кочерыжкой так быстро, что в глазах рябило.

– Хороший, хороший, – гладил его Саша. – Все, Барон, перестань. Перестань, кому говорю! Нельзя!

Куда там! От избытка чувств Барон принялся прыгать в воздух. Все выше, выше.

– Гулять сейчас пойдем, утихни!

Саша открыл входную дверь, и Барон опрометью понесся вниз. У двери подъезда он попытался сделать в очередной раз подкоп, а когда это у него не вышло, гавкнул на дверь. Мол, открывайся! Чего застыла! На улицу Барон вылетел пулей и тут же блаженно замер. Саша всегда удивлялся, сколько жидкости может копиться в совсем небольшой пока что собачке. Весил щенок четырнадцать килограммов, воды пил мало, но жидкости из него на каждой прогулке выливалось по литру. Сделав свои дела, Барон побежал дальше, весело помахивая хвостом. Он был в отличном настроении. Собачья жизнь удалась. А вот о своей Саша сказать этого никак не мог.

Сразу после того как он попрощался с антикваром, Саше позвонил Жека.

– Ну что? Удалось увидеть мои часики?

– Почти.

– Не понял?

– Все решится завтра.

И Саша рассказал Жеке о достигнутой с антикваром и его подельником договоренности.

– Но мошенники хотят сначала увидеть деньги, вот в чем вся загвоздка. А денег у меня нет.

– Не дрейфь, – приободрил его Жека. – Я что-нибудь придумаю.

Но что мог придумать Жека? Увы, он был совсем не похож на человека, у которого под подушкой припрятаны лишние тридцать кусков.

– Значит, вы с обоими говнюками договорились на полдень? – уточнил Жека.

– Да.

– Ага. Понял.

И не прощаясь, Жека отключился.

Всю дорогу до дома Саша размышлял о двух вещах. Где ему раздобыть те тридцать тысяч, без которых мошенники-антиквары нипочем не покажут ему золотые часы. И второй пункт, что ему делать, когда часы ему покажут. По второму вопросу Сашу мог бы скоординировать участковый Лев, Саша ему несколько раз звонил с дороги, но Лев, похоже, сильно загулял, потому что трубку не взял. И теперь Саша нервничал. Без силовой поддержки родной полиции он рисковал остаться и без часов, и без тех тридцати тысяч, которые мошенники могут отобрать у него силой в качестве возмещения хлопот. И поди потом докажи, что деньги были. Он один, а их двое. А какие они проходимцы, Саша теперь примерно себе представлял.

Не представлял он другого, насколько опасными могут быть эти люди. Но звонок участкового Льва сумел раскрыть глаза Саше.

Участковый был краток:

– Ты где? – спросил он без всякого приветствия.

И, услышав, что Саша гуляет, добавил:

– Приходи на валы.

– Я с Бароном гуляю.

– И пса своего возьми. Так даже лучше будет.

Мог бы и не говорить. Саша поежился. Время было уже позднее. Давно стемнело. И идти одному во мрак и неизвестность ему что-то не хотелось. Барон тут был не в счет, хоть и собака, но защитник из него был никакой. Саша прекрасно знал, что при первом же сигнале опасности Барон просто сбежит, заботясь в первую очередь о собственной шкуре. Интерес был вполне понятный, хотя для хозяина и не очень-то лестный. Но что поделаешь, таков уж был Барон. Да и останься Барон с хозяином, что толку? Как уже говорилось, этот пес любил всех людей на свете.

Впрочем, когда Саша поднялся на валы, от сердца у него отлегло. На том месте, где утром он нашел упакованного в будку Жеку, он увидел несколько человек. А самое лучшее было то, что над их головами ярко светил прожектор. Саша поспешил к ним, но на подходе путь ему преградил молодой паренек – ровесник самого Саши.

– Стоять! Куда прешь? – грубовато спросил он.

– Туда.

– Туда нельзя. Нельзя, кому говорят!

Но это он мог говорить кому-нибудь другому, а не Барону. Увидев, а скорее учуяв впереди что-то интересное, Барон кинулся туда во все лопатки.

– Стрелять буду! – разозлился парень.

Он и впрямь сделал такое движение, словно намеревался достать пистолет из кобуры. Но не успел Саша испугаться за жизнь своего четвероногого друга, как из темноты прямо перед ними появился Лев.

– Потапов, ты чего шумишь? – спросил он у парня.

– Да вот тут… Лезет! И еще собака его убежала.

Но собака уже крутилась возле участкового. Барон узнал в толпе своего сегодняшнего знакомого, привел его и теперь норовил лизнуть его в руку, в ногу, в штанину, в ботинок, куда придется, лишь бы весь мир увидел, как он любит этого замечательного человека, лишь самую малость уступающему другому уж самому-самому замечательному – его, Барона, хозяину.

– Пропусти парнишку, Потапов, – размягчившись от собачьих ласк, сказал Лев. – Это я его пригласил. Он у нас вроде как на практике.

Недавний противник отступил в сторону. Вид у него был хмурый. А торжествующий Саша и еще более торжествующий Барон прошли дальше бок о бок со своим другом участковым.

– А чего тут случилось?

– Сейчас увидишь.

Они подошли к тому месту, где толпились люди, и Саша увидел картонную коробку, густо обмотанную несколькими слоями скотча. Сверток лежал на земле. И в первый момент Саша даже не понял, по какой причине этой коробке такой почет и уважение. Коробка и коробка. Многие несознательные граждане выкидывали на валы свой бытовой мусор. Но приглядевшись, Саша различил голые пятки, которые торчали с одной стороны свертка.

– Так там человек? – ахнул он.

Лев кивнул.

– А где его голова?

– Там же, где и ноги. В свертке. Только с другой стороны.

– Там человек, – волновался Саша. – Его же надо освободить!

– Не надо.

– Немедленно! – настаивал Саша. – Он же замерзнет! Заболеет! Умрет!