казна, а «адская машина» с большим пороховым зарядом.

Однако вражеская хитрость была разгадана. Воевода велел «добыть таких мастеров, которые ларцы отпирают, и далеко из воеводской своей избы вынести, и отомкнуть, всячески бережась». В ларце оказались «двадцать четыре самопала, занаряженных на все четыре стороны, на верх же взсыпано с пуд зелья», с хитроумным «самопальным замком», который должен был «запалить» пороховой заряд, как только приоткроют крышку.

«Такое было канцлерово умышление и подручных его лукавый совет над государевым, царя и великого князя боярином и воеводою, князем Иваном Петровичем Шуйским, за его праведную государеву службу и за его непобедимое воеводство, и за его благоразумный разум в государевых делах против государевых недругов и всех королевских умышлений, и всего литовского войска гордости».

В этих словах автора «Повести» – обобщенная военная характеристика боярина и воеводы Ивана Петровича Шуйского, признание его выдающихся ратных заслуг…

А через неделю в Псков приехал «великого князя сын боярский Александр, именуемый Хрущев», и сообщил, что в Запольском Яме, местечке неподалеку от города, «государевы послы по государеву приказу с королевскими послами мир учинили». Военные действия прекратились.

Но не этот день автор «Повести» считает концом обороны Пскова, а 4 февраля 1582 г., когда последние литовские отряды ушли из-под города и псковичи открыли, наконец, городские ворота, которые были на запоре 5 долгих месяцев осады…

Дальнейшая военная судьба Ивана Шуйского тоже была связана с Псковом. По «росписи» 1583 г. он упомянут среди воевод «по осадам от немецкой и от литовской украины».

Затем он был воеводой в Новгороде, после чего в 1584 г. снова возвратился в Псков. Царь Иван Грозный перед смертью включил прославленного воеводу Ивана Шуйского в состав «регентского совета» при молодом царе Федоре. Город Псков, который Иван Шуйский отстоял от «королевского взятия», был пожалован ему «в кормление». Там он и остался наместником в последующие годы, отлучаясь из пограничного города только для походов против шведов и по московским «государевым» делам.

Два «больших воеводы» – Михаил Воротынский и Иван Шуйский – как бы олицетворяли два фронта борьбы Российского государства в XVI столетии: «крымскую украину» и «литовскую и немецкую украину». Много сотен верст от одной «украины» до другой, но на памятнике «Тысячелетие России» их изображения помещены рядом.

Глава 5. Дмитрий Хворостинин

Портретную галерею выдающихся русских полководцев XVI столетия завершает Дмитрий Иванович Хворостинин, личность интересная во многих отношениях.

Полководцами Древней Руси и удельного периода обычно были сами князья, объединявшие в одном лице и военного, и государственного руководителя. Полководцы эпохи образования и укрепления Российского государства выдвигались, как правило, из самой верхушки господствующего класса. Например, Даниил Щеня был из рода Гедиминовичей, Иван Шуйский – Рюриковичей, Михаил Воротынский принадлежал к древнему роду владетельных князей Воротынских, имел высший чин «государева слуги», даже после образования централизованного государства сохранял свой наследственный «удел», собственное войско и служилых людей.

Дмитрий Иванович Хворостинин не относился к знати. Он происходил из самой младшей ветви ярославского княжеского рода, по «местническому счету» был намного ниже других воевод, возглавлявших полки. На самую вершину военной иерархии последней четверти XVI в. его выдвинула не знатность происхождения, а военный талант. Два обстоятельства сделали возможным такой невероятный подъем.

Во-первых, царь Иван Грозный, проводя в середине столетия военные реформы, отменил местничество в войске, что давало возможность менее знатным феодалам выдвинуться на высокие посты в армии. И во-вторых, учреждение в 1565 г. опричнины открывало большие перспективы для феодалов, попавших в опричный двор. Среди них оказались четверо князей Хворостининых. Дмитрий стал опричным воеводой, а трое его младших братьев – оруженосцами в свите царя.

Однако и при этих благоприятных условиях выдвижение Дмитрия Хворостинина было медленным и понадобились десятилетия верной службы, чтобы он занял, наконец, самостоятельные большие должности в войске. Буквально каждый заметный шаг по военной лестнице сопровождался протестами знатных феодалов. Получил Дмитрий Хворостинин в 1578 г. долгожданный пост первого воеводы в сторожевом полку, и тотчас же протест Михаила Тюфякина, второго воеводы: «Князь Михаила Тюфякин списков не взял за ним, за князем Дмитрием, что ему с ним быти невместно меньши князя Дмитрея». В 1584 г. Дмитрий Хворостинин был назначен первым воеводой в большом полку на «крымской украине». Князь Михаило Туренин пишет из Зарайска, что ему «менши» Дмитрия Хворостинина «быти немочно». Специальным царским указом князю велено быть «по прежней росписи», а после, «как служба минется», обещано «дата суд и счет». И так без конца…

В 1588 г. бьют челом царю, что «им менши князя Дмитрея быти немочно» сразу несколько знатных воевод: Михаило Туренин, Михаило Кашин, Михаило Салтыков, Андрей Хилков… Последовало гневное разъяснение царя: «До князя Дмитрея Хворостинина и дела им нет!» Но Михаило Туренин не успокоился, снова «бил челом государю на боярина на князь Дмитрея Ивановича Хворостинина о местех». Дело кончилось тем, что обидчивого воеводу было велено «в государеве опале взяти к Москве», на его место был назначен другой воевода. Но тем не менее местнические споры продолжались и в 1589, и в 1590 гг., т. е. до конца жизни воеводы.

Но Дмитрия Хворостинина неизменно брали под защиту и царь Иван Грозный, и его преемник на российском престоле царь Федор. Дело здесь, конечно, не в личных симпатиях. Опытный и верный воевода был нужен, военная и государственная целесообразность перевешивала традиционные местнические счеты.

Биография Дмитрия Хворостинина – это фактически военная история России в течение нескольких десятилетий.

Точных данных о рождении будущего полководца не сохранилось. Составители «Русского биографического словаря» писали неопределенно, что он родился в Москве в двадцатых годах. Сколько-нибудь заметную должность на «государевой службе» Дмитрий Хворостинин получил только в зрелом возрасте, видимо – после 30 лет. В разрядной книге он впервые упоминается только в 1559 г., когда ожидался набег крымского хана Девлет-Гирея. В самом конце списка значилось: «В Шатцком воевода Дмитрей княж Иванов сын Хворостинин».

В том же 1559 г. Дмитрий Хворостинин «по крымским вестям» был отозван к большому полку, но воеводской должности там не получил – был только командиром отряда «детей боярских». В 1560 г., по «разряду от поля», Дмитрий Хворостинин оказался в Нижнем Новгороде, опять вдали от основных военных событий – в это время уже шла Ливонская война. Только в 1562 г. разрядная книга вновь упоминает имя Дмитрия Хворостинина. Он вдруг оказывается воеводой в Юрьеве, и его вместе с другими воеводами отправляют «на литовские люди». Однако поход в Литву отложили, полки из Юрьева «ходили в ливонские немцы».

Но уже в 1563 г., когда состоялся «поход царя и великого князя к Полотцку зимою», Дмитрий Хворостинин назван в