– Это великие слова. Но как же тогда получилось, что сегодня, скажем, в Вуравии две трети всей земли скуплены теми же местными богатеями, с которыми когда-то боролся Норей? А несчастные крестьяне вынуждены по кусочку арендовать собственную родину, чтобы не дать семье умереть с голоду!

– Забавные речи ты умудряешься говорить в императорском дворце! Солнечная стража повсюду рассылает своих шпионов, чтобы пресекать подобные разговоры в тавернах, на зрелищах и даже в банях. А ты, можно сказать, в самом сердце нашей Ясновеликой власти…

– Простите, советник, я и сам не ведаю, что несу…

– Да нет, со мной можно, а вот с другими будь осторожней. А что до твоих крестьян, то… так ли уж все плохо на самом деле? Да, им живется нелегко, но это ведь так видится нам с тобой, избалованным столичным жителям. А их предки веками жили в еще более худших условиях. Ты не думай, что в этом дворце сидят бездушные и зажравшиеся монстры с сердцами, покрытыми инеем. Ну, может быть, и правда бездушные, но уж никак не глупые, это я тебе точно говорю. Мы прекрасно понимаем, что крестьянам, всем бедным людям нужна поддержка, и император постоянно осыпает их своей милостью. Раз в пять лет регулярно прощаются все долги и недоимки. Ну, разумеется, тем, кто сможет доказать, что не имел никакой реальной возможности их выплатить. Снижаются налоги. Вот, в прошлом году плата за пользование государственными амбарами упала почти на одну сотую. Мало, конечно, но хоть что-то. Важна сама тенденция, благодаря чему люди могут на себе ощутить, что перемены к лучшему действительно возможны. Пусть не так быстро, как им хотелось бы, но все-таки. Что? Нет, не смотри на меня такими глазами. Я и сам понимаю, что, может быть, слова мои звучат не совсем убедительно, но… Ты ведь знаешь, что чем богаче люди, тем сильнее они не хотят расставаться со своим деньгами и тем больше у них возможностей оградить свою мошну от налогов двора. Вот и приходится императору поневоле рассчитывать в основном на сознательность простых людей.

– Выходит, через четыреста лет все вернулось на круги своя, к естественному положению вещей?

– Это… очень долгий разговор, Уни. И не все так просто, как тебе кажется. Продолжим в следующий раз, мы уже почти на месте.

Они вошли в небольшое, слегка вытянутое помещение где-то в стороне от основных дворцовых покоев. Солнечный свет еле пробивался через фигурные оконные решетки, это место сильно отличалось от ярких и просторных главных императорских залов. Уни ощутил знакомый запах лака, тянущийся от небольшой двери за толстыми зелеными портьерами, и только потом разглядел рядом одетого в парадную золоченую кирасу императорского гвардейца, которому по-свойски кивнул Ронко.

– Ну, ты пока жди здесь, – бросил он Уни, слегка закусив губу и оглядываясь по сторонам, словно прикидывая напоследок, не забыл ли чего важного. Наконец, собравшись с духом, Ронко стремительно нырнул за портьеру, оставив Уни в тревожном ожидании дальнейшей судьбы.

Еще раз осмотревшись по сторонам, юноша обратил внимание на гладкую деревянную скамейку вдоль оконной стены и, замявшись, вполголоса осведомился у охранника, можно ли ему присесть. Поскольку ответа не последовало, а повторить попытку Уни не решился, то он так и остался стоять посередине комнаты, не зная, куда деть мокрые от волнения ладони.

«Да, в надменности с этими парадными куклами могут потягаться разве что статуи на крыше императорского архива, – подумал Уни. – Правда, те даже на голубей, которые гадят им на головы, не реагируют. Любопытно, а вот если с этим бравым рубакой провести такой эксперимент, сохранит ли он свою невозмутимость? Хотя если Вордий не врет про то, как их тут муштруют… Да, Вордий, Вордий, жаль, что не встретился ты нам с Ронко по пути. Как бы ты посмотрел на меня, что бы сказал? Ну, “малыш Уни” здесь уже явно было бы неуместно!»

Стена на противоположном конце комнаты пришла в движение, и Уни вздрогнул. Через образовавшийся проем в помещение вошли двое. Один – юркий и безликий дворцовый служитель в желтой накидке с рифлеными узорами в виде ветвей дерева. Другой – коричневая гора, закутанная в плащ с капюшоном. Комната была явно маловата для такого исполина. Разогнувшись после низкой секретной двери, он на мгновение приоткрыл свой клобук, хищно осмотревшись по сторонам. Орлиный нос и медно-оливковая кожа… Ничего себе! Уни первый раз в жизни видел живого аринцила, больше и некем ему быть, слишком узнаваемый облик.

Неожиданные гости, в свою очередь, с удивлением уставились на Уни, как будто он не запуганный недавний самоубийца, а сидящий в засаде охотник, выслеживающий такие вот шастающие окольными путями непонятные компании. Потом дворецкий что-то шепнул аринцилу, и оба без лишних слов покинули помещение, в этот раз через нормальную дверь.

«Привидится же такое, – опасливо подумал Уни. – Аринцил в императорском дворце. Секретные переговоры? Может быть. Спросить у Ронко? Да нет, пожалуй, не стоит. Мне лучше в эти дела не соваться. А то не ровен час! Своих забот по горло. Да и вообще…»

Еще какое-то время юноша пытался собраться с мыслями, предательски разбегающимися в разные стороны. Зачем Ронко его сюда затащил? Чтобы выступить на коллегии Посольской палаты и своим присутствием, так сказать, непосредственно компенсировать досадный провал? С чего вдруг вообще империю так срочно заинтересовал Вирилан? Может, и впрямь слухи не врут и между обеими странами будет установлен прямой контакт?

Эти сумбурные размышления прервал неожиданно прорезавшийся лучик света из-за портьеры, еще через мгновение вновь появился Ронко, быстро поманивший Уни пальцем.

– Ну все, сейчас иди, – прошептал он. – Да не тушуйся ты так! Просто несколько давних друзей собрались поговорить о нашей заморской политике. Войдешь – поклонись вежливо, а там веди себя непринужденно, а то засмеют.

Не очень хорошо соображая, как ему все-таки следует себя вести, Уни робко подался за портьеру и очутился в чуть большей по размеру, почти круглой комнате. Искусно выложенный панелями из торгендамского дуба пол почти не скрипел под ногами, и Уни сам не заметил, как оказался в самом центре помещения, под перекрестными взглядами присутствующих. Растерявшись и не зная, в какую сторону полагается кланяться в таких ситуациях, он постарался выказать почтение максимальному числу людей. Смотрелось это, видимо, весьма забавно, ибо лица собравшихся тронула легкая усмешка.

«По крайней мере, меня заметили», – подбодрил сам себя Уни.

Впрочем, когда он поднял глаза на окружающих, его спокойствие вновь испарилась без следа. Прямо перед собой юноша узрел