В тот день Элен печалилась по причине отсутствия Бутроса. Ему пришлось на несколько дней уехать в Каир для улаживания какой-то судебной тяжбы.

– Ты давно с ним знакома? – поинтересовалась Аурелия.

– Уже пару лет.

– И он быстро стал твоим любовником?

– Да, практически сразу…

– Ты с ним впервые изменила мужу?

Элен расхохоталась, встряхнув белокурыми локонами.

– Нет, конечно!

– Тогда зачем же ты вышла замуж?

– Мой муж был другом нашей семьи. Я познакомилась с ним в Бонне, когда мой отец работал там в посольстве… Он поразил меня с первого взгляда. Он был блестящим дипломатом! В тот день, когда мне исполнилось восемнадцать, он попросил моей руки. Разумеется, я сказала да… У меня не было особого желания устраиваться на работу. Быть дочерью дипломата – это все, что я умела…

– А потом?

Аурелия присела у ног подруги и обняла их, положив голову ей на колени.

– Потом?.. Потом была Москва, Дакар, Сиэтл, Стамбул… В конце концов, мы очутились здесь. Я умирала от скуки. В этом городе шесть миллионов жителей… или три миллиона – никто точно не знает. Но на самом деле Александрия – маленький городишко. Каждый день одни и те же лица, дипломаты из других посольств, те же старики, которые только и знают, что болтать о своем прошлом…

– А Бутрос? Как так получилось, что вы стали любовниками?

– Он вел дело одного египтянина, жена которого работала горничной в нашем консульстве. Он подрался с моряком. На Бутроса иногда нападает охота отстаивать справедливость. Он сам пришел к нему в тюрьму и предложил свои услуги, причем бесплатно. Подозреваю, что таким образом он просто рассчитывал наладить со мной отношения.

Аурелия удивленно вскинула брови:

– Немного странный способ знакомиться.

– Знаешь, в те времена я была замкнутой. Наверное, я казалась ему недоступной…

– Не то что я!

– Ты? Ты другая…

Она наклонилась и поцеловала девушку в кудрявый затылок.

– Ты… ты – искательница приключений, это написано у тебя на лице. И потом, когда он увидел, как ты сохнешь по Давиду…

– Нет! Не было такого!

Элен усмехнулась:

– Аурелия, перестань, ты же не умеешь врать…

Девушка нахмурилась.

– Но почему бы мне и не обратить на него внимание? Что в этом плохого?

– Если ты надеялась, что Давид Мизрахи влюбится в тебя по уши, тебе пришлось бы очень долго ждать. Ты бы и сейчас еще торчала в одиночестве в отеле «Сесиль». Бутрос тебя пожалел, он не хотел, чтобы ты зря теряла время…

Аурелия задумалась. Неужели, в самом деле, так сложно соблазнить прекрасного Давида? Впрочем, это сделало бы победу более желанной. Пока же любовные утехи с Бутросом и Элен вполне ее устраивали, и она не сгорала от нетерпения увидеть Давида. Он может и подождать. В любом случае, она ничего не теряет…

– Ну, что было дальше, Элен, рассказывай. Он выиграл дело этого типа, а потом?

– Гюнтер пригласил его к нам домой на обед… Мне он показался забавным… милым… чувственным… Узнав, что я обожаю лошадей, он предложил мне покататься на своих.

– Вот тут-то вы и…

Элен толкнула Аурелию ножкой:

– Как же ты нетерпелива! Дай мне дорассказать…

Она поудобнее устроилась в плетеном кресле, Аурелия покрепче прижалась к ее ногам.

– Сначала он предложил мне покататься на его андалузской кобылке, резвой, но послушной… Почти каждое утро я ездила к нему на конюшню. После обеда он, как правило, оставлял свой кабинет и присоединялся ко мне.

– Он намекал тебе как-нибудь, что…

– Ничего особенного… Так… делал комплименты, целовал ручку… Потом он провожал меня домой. Я знала, что он недавно женился, и мне казалось, что он без ума от своей жены…

– А ты? Ты в него влюбилась?

– Скажем так, я думала о нем во время сиесты… очень часто…

– Так, значит, ты сама предложила ему?.. – девушке не терпелось узнать развязку.

– Не совсем так… Все произошло довольно неожиданно. Тогда он только что приобрел чистокровного арабского жеребца. Превосходный экземпляр, статный, голова как у оленя, просто загляденье! Мне безумно хотелось на нем прокатиться, но Бутрос считал, что конь слишком горяч для меня. Однажды утром, когда конюх отвернулся, я вывела Нура из денника и вскочила верхом, без седла. Нервная дрожь пробежала по его спине, но я справилась, у меня сильная рука. Сначала мы прошлись рысью в загоне. Барьер был открыт, и я направила коня на свободу. Мы вырвались и вдоволь покатались галопом. Никогда раньше я не встречала такую умную лошадь… и такую изысканную, интеллигентную… Ты когда-нибудь ездила верхом?

– О, нет! Я боюсь.

– Тогда тебе не понять этого упоительного чувства свободы, могущества, когда ты верхом на коне. Это даже лучше, чем секс. Мощный конь был у меня между ног, и я чувствовала бедром его обнаженную кожу. Я управляла им, и он мне повиновался…

– Тебя это возбуждает?

– Даже больше…

– Ну, а потом что?

– Я вернулась поздно. Бутрос ждал меня у конюшни. Он был взбешен, мне даже показалось, что он побил своего конюха за недосмотр… Нур почувствовал хозяина и понял, что тот сердится. Тогда он встал на дыбы и сбросил меня…

– Ты ушиблась?

– Я ничего себе не сломала, но от удара потеряла сознание. Бутрос на руках отнес меня в денник Нура… Очнувшись, я поняла, что лежу на соломе. Бутрос был очень зол и сказал, что пошлет за доктором, но я удержала его. Мне тоже было обидно из-за того, что я упала с лошади у него на глазах. Да к тому же я была так возбуждена после этой скачки! Я притянула его к себе, повалила на солому, обняла и поцеловала. Животом я почувствовала, как у него в штанах набух пенис. Я расстегнула его ширинку так быстро, что он не успел ничего сделать.

Аурелия, сама того не сознавая, засунула руку себе под кимоно.

– А что было потом?

– Я взяла его в рот. Но он оттолкнул меня. Я думала, что он даст мне пощечину. Я упала на солому. Он склонился надо мной, потом в одно мгновенье снял с меня брюки и перевернул на живот. Он потянул за ремень и поставил меня на четвереньки…

Аурелия, не жалея сил, теребила свой клитор.

– А потом?

Элен посмотрела на нее с негодованием:

– Вот ведь негодница! Ты мастурбируешь? А как же я?

Она легонько оттолкнула девушку ногой, та опрокинулась на циновку, но не перестала ласкать себя. Элен набросилась на нее и зарылась лицом между ее загорелых бедер…

Они катались по полу, смеясь и обмениваясь ласками. Вдруг со стороны парадной двери раздался скрежет шин по гравию. Элен мигом вскочила и свесилась с террасы, чтобы посмотреть, что там происходит.