Но сначала Шикунов решил подкрепиться. Аппетит, совсем от рук отбившийся в последние двое суток, вновь появился, - и весьма зверский. Одичал, где-то шляясь. Или это коньяк, с удобством расположившись в пустом желудке, скучал без компании.

Как бы то ни было, Паша вполне уверенными шагами - еще раз спасибо «Арарату» - отправился на кухню.

И замер возле холодильника. Остолбенел.

Вообще-то на кухне стояли два холодильника.

Старый ЗИЛ, появившийся на свет в те времена, когда страна победившего социализма уверенно вела соединившихся пролетариев всех стран к окончательной победе в мировом масштабе. Характер у ЗИЛ-ветерана был, как у пенсионера-зюгановца - включившись, долго и шумно бурчал, проклиная новые времена и попрание идеалов. К тому же, как старичкам и положено, заслуженный холодильник часто болел. В смысле, ломался.

Лариса после приезда не раз намекала, что купить что-нибудь поновее и понадежнее окажется в итоге дешевле, чем тратиться на регулярные ремонты. Паша отмахивался: мол, послужит еще, - он в то время не оставил надежду обзавестись автотранспортом в самое ближайшее время.

Потом, когда семейная жизнь стремительно рассыпалась на осколки, Шикунов неожиданно приобрел на «автомобильные» новехонький высоченный «Индезит»… Тогда же Паша затеял и ремонт, и покупку стиральной машины-автомата, и что-то еще того же плана, - в безрассудной надежде всё спасти и всё поправить.

Ничего не получилось…

Однако новый холодильник остался, соседствуя с ЗИЛом-коммунистом - того Шикунов планировал перебазировать в Александровскую, привести времянку в жилой вид, выезжая надолго всей семьей в теплое время - благо на работу ездить из ближнего пригорода ничуть не дальше, чем из отдаленного спального района… Думал, как будет по утрам ходить с Натусиком за грибами в Баболовский лесопарк, как откроет Пашке-младшему все заветные рыбные местечки на Кузьминке…

Мечты, мечты… Лишь новенький холодильник от них и остался.

Теперь Шикунов стоял перед «Индезитом», чувствуя, как коньячное тепло сменилось где-то в низу живота мертвенным холодом. Он увидел вынутые из нового холодильника полки - небрежно сложенные на подоконник.

И понял, ГДЕ Лющенко.

Пробежавшись в панике по квартире, он попросту не успел заглянуть во все способные вместить тело углы. О многих просто не подумал, в таком был шоке.

А теперь он понял - Лющенко ИМЕННО ТАМ. В новом холодильнике. Стоит взяться за ручку, потянуть, - и перед глазами объявится её труп во всей своей красе: мокрые, слипшиеся волосы, открытые глаза. И губы, так любившие шипеть: пло-х-х-х-хой мальчиш-ш-ш-ш-ка…

Нижняя камера «Индезита» вполне способна вместить мертвое тело - благо продуктов там чуть. Достаточно вынуть полки и подогнуть трупу ноги. Трупное окоченение, по Пашиным прикидкам, должно было пройти - хотя разбирался он в этих делах слабо…

Надо протянуть руку, открыть дверцу, - и убедиться, что все так и обстоит. Но Паша не мог. Не мог себя заставить. Он и без того был уверен.

И в самом деле: ну кто же потащит труп под мышкой - солнечным июньским днем и по людным улицам? Случайный вор-домушник, решивший заработать шантажом?

Ерунда.

То есть не всё ерунда - и вор, и шантаж более чем вероятны. Но к чему прогулки с трупом? Достаточно сделать несколько фотоснимков и переложить труп - чтобы хозяин сего предмета сразу понял, что к чему, чтобы впал в панику, чтобы за день-другой дошел до нужной кондиции, до готовности расстаться с деньгами.

Конечно, «на дело» домушники с фотоаппаратами не ходят. Им фотолетопись своих подвигов ни к чему. Но беда в том, что Пашина «мыльница» с недощелканной пленкой лежала не то чтобы совсем на виду, но в бельевом шкафу, за стопкой белья - привычка с тех времен, когда от годовалого Паши-младшего приходилось прятать ценные хрупкие вещи… Именно в таких местах, как было известно Шикунову из детективов, квартирные воры первым делом ищут деньги и драгоценности…

…Он протянул руку. Дрожащие пальцы коснулись белой пластмассы, показавшейся отчего-то невероятно холодной. Коснулись - и тут же отдернулись. Открыть холодильник Паша не смог.

Вместо этого отправился в большую комнату, к шкафу. Долго шарил в нужной полке - справа, слева, посередине - разозлился и вывалил все белье на пол.

«Мыльница» не нашлась.

Версия с домушником обрела реальность. Или?..

Он вернулся на кухню, отхлебнул еще коньяка. Закончил мысль:

Или фотоаппарат забрала в свой последний приход Лариса. Шикунов, хоть убей, не мог вспомнить, что именно она в субботу укладывала в две большие сумки. Смотрел тогда и не видел. До того ли было, когда в ванне валялась Лющенко?

Позвонить, спросить?

А если все-таки труп переложила она? Или её мать?

Паша вновь долгим глотком приложился к горлышку бутылки. Хорошая штука, из горла и без закуси идет за милую душу… Внутри опять потеплело. Используя недолгий миг коньячной решимости, Шикунов резко распахнул дверцу.

Трупа в холодильнике не было.

Он сидел на табуретке, заворожено уставившись в белое нутро «Индезита».

Если Лющенко сюда не запихивали, то кто и зачем вынул полки? Может, попытались впихнуть - но не получилось? Может, трупное окоченение длится дольше, чем смутно помнилось из прочитанных детективов Паше?

Возможно, возможно…

Но есть и другой вариант. Когда Шикунов лихорадочно метался по квартире, собираясь в Александровскую, - у него ведь гвоздем в голове засела мысль о процессе разложения и о сопровождающем сей процесс запахе. И Паша настойчиво искал способ, как избегнуть и того, и другого.

Запихать труп в холодильник - мысль вполне логичная при таких исходных данных. Допустим, к её исполнению Паша и приступил, вытащив полки. Но потом остановился на более эстетичном и гигиеничном варианте (продукты из холодильника, приютившего Лющенко, в глотку потом все равно бы не полезли). Однако именно холодильник натолкнул Шикунова на мысль воспользоваться льдом, изобильно наросшим в морозилке опять барахлящего ЗИЛа.

Логично. Здраво.

Но есть маленький нюанс. Паша абсолютно не помнил подобный ход своих рассуждений. Более того, извлечение полок из «Индезита» в его памяти никак не отложилось. Смутно вспоминалось, как лед сыпался из большой миски в ванну - но каким образом Шикунов пришел к такому решению, он теперь понятия не имел.

Плохи дела. Провалы в памяти - признак тревожный. Этак панические мысли о собственном сумасшествии, накатившие при виде опустевшей ванны, могут сбыться. Попробуем еще раз…

Он попробовал - медленно, шаг за шагом, восстанавливал последовательность своих действий в воскресное утро. Не помогло. Как сыпал лед в воду - помнил. Откуда его взял - нет.