— Одному Богу известно. Разве женщин поймешь?

— Я не пытался.

— Наверное, вы подумаете, что с моей стороны это большая дерзость, но… знаете… я считал сэра Дерека, как бы сказать, замечательным человеком, и мне невыносима мысль, что все это выплывет наружу и станет достоянием гласности. Отвратительно.

В этих сбивчивых словах чувствовался тот же душок уклончивости, что и в его покоряющей тактичности. Он почтительно посмотрел в насмешливое лицо полицейского. Тот удивленно изогнул бровь.

— Подумайте, а если сэра Дерека действительно убили, неужели вам бы хотелось, чтобы преступник избежал наказания?

— Нет. Но, видите ли, я уверен, что его не убивали. Те два письма ничего не означают. Я сразу так решил, когда… — Секретарь запнулся.

— Вы собирались сказать, когда вы так решили, — строго посмотрел на него Аллейн.

— Когда леди О'Каллаган их обнаружила.

— Где хранились письма, мистер Джеймсон?

— В его личном ящике. — Рональд густо покраснел.

— А ключи?

— Обычно в столе.

— Хорошо. И не будем дальше вдаваться в подробности, пока не выясним, что сэр Дерек в самом деле убит.

— Абсолютно уверен, что это невозможно сэр.

— Надеюсь, вы правы. Доброй ночи.

— Огромное спасибо, сэр, — с готовностью подхватил Рональд, вкладывая в слова все свое обаяние. — И вам доброй ночи.

Аллейн взмахнул тростью, круто повернулся и стал удаляться. Секретарь, теребя галстук, еще долго смотрел вслед высокому элегантному мужчине. Затем взглянул на окна дома, пожал плечами и быстро взбежал по ступеням ко входу.

Аллейн услышал, как хлопнула дверь. Сворачивая с Кэтрин-стрит к Букингемским воротам, он стал насвистывать песенку Офелии:

Ах, он умер, госпожа,

Он — холодный прах;

В головах зеленый дерн,

Камешек в ногах.

Понедельник, пятнадцатое. День

— Все толкуют мне о пээмах, — пожаловался Аллейн в понедельник инспектору Фоксу, — а я не могу понять, то ли они имеют в виду премьер-министра, то ли пост-мортем. Не сразу сообразишь, если имеешь дело и с тем и с другим.

— А что вы хотели? — сухо заметил Фокс. — Как продвигается дело?

— Пока есть лишь подозрение. Леди О'Каллаган настаивает на расследовании и в случае отказа грозит обратиться к премьер-министру. Коронер дал указание о расследовании, и оно началось в субботу до полудня, за чем последовало другое, которое продолжалось в выходной и до полудня, и после. Видишь, как все запутано.

— Вы встревожены, шеф.

— Когда вы называете меня шефом, я чувствую себя какой-то помесью индейского воина с персонажами из гангстерских фильмов, у которых тяжелые подбородки и сигары в зубах.

— Ладно, шеф, — невозмутимо произнес Фокс и мрачно добавил: — Здесь есть над чем попотеть.

— Что верно, то верно. Признаюсь, я поволновался во время дознания. Выглядел бы отменно глупо, если бы все пошло по-иному и вскрытия бы не назначили.

— Филиппс вовсю постарался, чтобы не допустить вскрытия.

— Вы так думаете?

— А вы нет?

— Пожалуй… да, похоже на то.

— Невиновный человек в его положении, наоборот, добивался бы вскрытия, — заметил Фокс.

— Нет, если бы считал, что это совершил кое-кто другой.

— Светлая мысль.

— Пока лишь мысль. И не исключено, что глупая. Что скажете о роли старшей сестры Мэриголд?

— Складывается впечатление, что она рада дознанию, но отвергает любой намек на критику сэра Джона Филиппса.

— Бросила пару едких замечаний о другой медсестре — Бэнкс.

— Вот и мне она показалась какой-то странной. Об этой девице Харден молчала, а как только речь зашла о Бэнкс…

— Взвилась как пантера, — заметил Аллейн. — Да, «странная» — подходящее слово.

— С медиками в таких случаях всегда непросто: держат оборону, если можно так выразиться, — рассуждал Фокс.

— Этого-то я как раз и не наблюдаю. Прочитал стенограмму дознания, и меня поразило вот что: вся эта компания играет во что-то вроде салок в темноте. Или в перетягивание каната в темноте. Хотят действовать сообща, но не могут сообразить, в какую сторону тянуть. Вот стенограмма. Давайте-ка просмотрим вместе. Где ваша трубка?

Полицейские закурили, и Аллейн протянул через стол подчиненному сделанную под копирку копию стенограммы дознания.

— Сначала о непосредственных показаниях к операции. Филиппс заявил, что сэр Дерек страдал прободным абсцессом аппендикса и был принят в клинике на Брук-стрит. Он обследовал больного и посоветовал срочное хирургическое вмешательство, которое по просьбе леди О'Каллаган взялся выполнить сам. В брюшной полости был обнаружен перитонит. Анестезиологом выступил доктор Робертс — его привлекли к операции, поскольку штатный анестезиолог отсутствовал. Филиппс утверждает, что Робертс принял все меры предосторожности и к анестезиологу у него нет претензий. Ассистент хирурга Томс с этим соглашается, как и старшая медицинская сестра Мэриголд и две другие медсестры. Перед началом операции Филиппс ввел гиосцин, что в подобных случаях является обычной процедурой. Для инъекции он использовал принесенные с собой таблетки, поскольку предпочитает их имеющемуся в операционной раствору, так как гиосцин в выс-шей мере коварное средство. Так и тянет сказать, что все было предусмотрено и ответственность ни на ком не лежит. Шприц для инъекции он готовил сам. В конце операции был введен состав с красивым названием «концентрированный антитоксин газовой гангрены», применяющийся в случае перитонита. Сыворотку и большой шприц подготовила сестра Бэнкс до операции. Сыворотка представляла собой готовый продукт в ампуле, из нее сестра и наполнила шприц. Сестра Харден принесла шприц и передала Томсу. Тот и ввел состав. В это время анестезиолог Робертс забеспокоился из-за сердца пациента и попросил сделать инъекцию камфары. Состав подготовила и укол сделала старшая по возрасту сестра. Дырку в животе заштопали, и больного увезли из операционной. Он умер через час, предположительно от острой сердечной недостаточности. Но один из моих друзей-медиков выражается иначе: «Человек умирает от смерти». Итак, мы скромно констатируем: пациент умер в результате операции, которая, за исключением одного небольшого обстоятельства, а именно смерти больного, была проведена успешно.

— Что ж, — заметил Фокс, — до этого момента они все согласны друг с другом.

— А вы заметили, что они начали осторожничать, когда речь зашла о том, как Джейн Харден взяла шприц с антигангренной сывороткой? Ей самой стало не по себе, когда коронер задал об этом вопрос. Вот это место: