бы оказаться среди них к тому времени. Ну или хоть бы не больше одной пули в тело поймать к этому моменту.

Боги, ни о чём не прошу, только сделайте не больше одной пули до того, как я окажусь между ними. Ладно, две. Две тоже постараюсь выдержать.

В следующую секунду проклятый боевой настрой сыграл с японкой злую шутку. Неожиданно в собственной голове независимо от воли хозяйки проснулся юмор. Скрытый от прочих внутренний человек голосом Ржевского издевательски произнёс: «Лишь бы та пуля не в голову, особенно две».

Рот Шу вопреки желанию сам расплылся в идиотской улыбке. Со стороны, пожалуй, выглядело занимательно.

— Эй, хати-кю-сан! — в следующий момент на её плечо непонятным образом легла рука бизнес-партнёра, а сам он неизвестно каким образом оказался рядом.

Без единого звука, даже воздух не шелохнулся. КАК?!

Повинуясь стальному захвату Ржевского, под влиянием нахлынувших догадок, Шу замерла на пятом шаге.

Ржевский — шиноби?!! Да ну, не может быть.

Мысль была важной и неожиданной, захотелось обдумать её до конца.

— Погоди минутку, — вежливо попросил напарник, удерживая её за плечо от дальнейшего движения.

Как показывает опыт, он ничего не делает просто так. Было уже не раз за эти сутки: даже если его действия и поступки кажутся тупостью и гротеском, буквально в следующей итерации они оказываются единственно верным решением.

Ну, может не единственным правильным (путей к цели всегда много), но уж точно самым оптимальным.

— Всецело доверяю вам и полагаюсь на вас, Ржевский-сан, — коротко кивнула японка.

В такие моменты нет ничего хуже несогласованности между партнёрами. Например, было бы досадно, набросься они с Дмитрием на одного и того же человека одновременно: он — сворачивать негодяю шею, она — резать то же горло в длинном выпаде кончиком клинка.

Может получиться некрасиво — двое оставшихся останутся без надлежащего внимания. С оружием в руках. Пока они барахтаются друг с другом.

От представленной картины неожиданно стало ещё смешнее. Шу не стала сдерживаться и рассмеялась.

Лицо дяди застыло в непонятной гримасе удивления и настороженности. От этого японка расхохоталась ещё сильнее, поскольку теперь всё было можно.

Нельзя лишь десятый шаг вперёд из девяти и четвёртую секунду жизни из оставшихся трёх, а всё остальное уже можно.

— Эй, хати-кю-сан, — повторил потомок гусара, почему-то старательно отодвигая её в сторону и даже частично заслоняя своим телом.

Якудза искренне удивились: они ожидали чего угодно, только не того, что гайдзин будет звучать и вести себя как свой.

— А ведь вы бесчестные люди, — небрежно и доброжелательно продолжил Ржевский.

Шу покосилась, чтоб увидеть его лицо — отчего-то стало любопытно.

Обычно эта улыбка делает партнёра идиотом на вид, но не сейчас. Сейчас он стал похож на отморозка или на самурая со старинной гравюры. Вошедшего в боевой транс.

Здесь странно, в таком случае он попросту не смог бы связно разговаривать.

Можно, конечно, предположить, что деловой партнёр отлично играет и изображает, но актёрские данные никогда не были частью его арсенала.

Особенно хорошие актёрские данные, с такой-то физиономией — японка весело фыркнула, и не думая печалиться.

Брат отца (звать дядей больше не поворачивается язык) закусил нижнюю губу и скорее всего принял её веселье за часть начинающегося психоза.

Как ты был торгашом, так ты им и остался, она снова поймала его взгляд и брезгливо сплюнула на пол. Растёрла.

Никогда не понимал ты ни Пути, ни… Тратить последние слова и мысли на это животное отчего-то показалось невыносимым расточительством.

Когда жизнь — мгновение, а мгновение — жизнь, мирская суета начинает значить намного меньше.

— А кто ты такой, чтобы судить о нашей чести? — обманчиво вежливо поинтересовался в ответ один из стрелков.

— Простой прохожий, человек божий, — развёл руками Ржевский.

Японский язык лился из него чисто и непринуждённо, как родной, с неизвестно откуда взявшимся окинавским акцентом.

Шу задумалась: ей некстати припомнился ещё один факультатив. А ведь крадущиеся во тьме, кроме прочего, имеют очень широкий диапазон масок!

Не тех, которые надевают на лицо, а тех, которыми изображают другую душу, являя миру заученные актёрские роли.

Ржевский — шиноби?! А ведь…

Бесшумный шаг, много непредсказуемых личностей в одном человеке, очень странная школа боя. Необычная — но парадоксально эффективная.

Японка аккуратно припомнила и недавнюю стычку против трёх магов возле школы: последняя гипотеза раскрасила рисунок того конфликта принципиально новыми красками.

— Ты ниндзя? — она решительно развернула напарника по бизнесу к себе и впилась взглядом в его лицо, старательно отслеживая малейшие оттенки мимики и требуя ответа немедленно.

Такие моменты надо решать сразу, хоть камни с неба.

— Спаси Христос! — деловой партнёр без паузы открестился в ответ. Машинально и на автомате, тем естественным жестом, который не подделаешь. — Даже рядом не стоял. Кто такие?

Уши блондина будто растопырились чуть пошире, чем обычно, с интересом ожидая пояснения напарницы.

— Неважно. Потом объясню.

Если к неприкасаемому сословию он не принадлежит, то препятствий для их дальнейшего партнёрства нет. Можно не волноваться.

Это с крадущимися во тьме род Норимацу даже в туалет на одном поле не пойдёт, а против честного потомка гусара здешней империи она не возражала. Тем более, в нём так много от родных самураев.

— Для простого прохожего ты имеешь слишком длинный и странный язык, — бросил командир тройки тем временем.

А с другой стороны, шиноби с таким лицом, как у него, тоже явный перебор, продолжила рассуждать Норимацу по инерции.

Кого сможет убедительно изобразить лопоухий блондин-европеец в Японии кроме себя самого? Ещё и с голубыми глазами? С носом картошкой?

— Разница лингвострановедческого компонента! — неизвестно чему обрадовался Ржевский в ответ не самому достойному собеседнику. — Ты по личной убогости только один язык знаешь, свой собственный. Вот и судишь обо всём узко и с единственной колокольни.

Якудза молча перевернул вверх ладонь второй руки, предлагая продолжать.

Ржевский и продолжил:

— А у нашего народа, когда кто-то говорит подобное, это значит, что на самом деле обстановка контролируется гораздо лучше, чем кажется противной стороне. Идиома, ты просто не понял, — партнёр лучезарно улыбнулся ещё шире.

Шу Норимацу мысленно поблагодарила всех богов, которых знала, за такого напарника: перед лицом неминуемой смерти держать спину НАСТОЛЬКО ровно смогли бы далеко не все её родственники. Даже погибшие в прошлых веках.

За товарища не было стыдно, в отличие от родного брата отца. Сейчас лично для неё это было главным.

Последние три секунды незаметно растягивались.

— А как было бы мыслить правильно? — якудза широко улыбнулся, поигрывая пистолетом в руке. — На моём месте? Может, ты будешь столь любезен и пояснишь мне,