– В смысле? Эми…

Девочка перестала раскачиваться. Энергия по-прежнему била из нее потоком, но в голове отчетливей звучало: все плохо, все очень плохо…

– У меня не было выбора, Дэн. Я не могла позволить тебе умереть…

Дэн беззвучно открывал и закрывал рот. Он знает, мелькнула мысль, знает, но боится сказать вслух.

– Оно того стоило, – поспешно добавила Эми. Не хватало ещё терзаться угрызениями совести за спасение брата! – Я ни капельки не жалею.

– Да о чём вы? – не выдержал Джейк.

Во взгляде Дэна и Аттикуса читался немой вопрос, смешанный со страхом.

– Сыворотка, – с не свойственной ей твердостью ответила Эми. – У меня был флакончик. Дэн мог погибнуть. Чтобы спасти его, я… я её выпила.

– Сыворотка? – с перекошенным от ужаса лицом переспросил Дэн. – И ты все время носила её с собой? – Эми кивнула. – А потом выпила? – Он вдруг сгорбился, точно тяжесть случившегося мёртвым грузом легла на плечи. – Ты выпила неразбавленную сыворотку.

Снова кивок. Дэн впился в сестру взглядом, словно искал кого-то, потерянного давным-давно. Эми отпрянула как от удара, её уверенность растворилась без следа. Что я наделала?

– Ничего не понимаю, – выпалил Джейк.

Со слезами на глазах Дэн упал в объятия сестры. Она прижала его к себе и не хотела отпускать. Любимый младший братишка. Пока он с ней, ему ничто не угрожает.

Подавшись вперед, Аттикус попытался своими коротенькими ручками обнять их обоих.

– Ребята, ну что стряслось?

Дэн только помотал головой, не в силах выдавить ни звука.

– Я выпила сыворотку Кэхиллов, – мрачно пояснила Эми. – Значит, теперь я буду сильнее, умнее и могущественнее всех на свете. Одну неделю.

– А потом? – спросил Джейк.

Дэн зарыдал, слёзы хлынули Эми на майку.

– А потом, – протянула она, внезапное осознание было как удар в солнечное сплетение, – потом я умру.

Всю дорогу до гостиницы Дэн шёл, вцепившись в сестру, – просто не мог идти сам. По его щекам градом катились слёзы.

Сердце разрывалось от боли. Плевать, что про него подумают: тринадцатилетний пацан держится за сестру и рыдает в голос. Пусть думают, что хотят.

Ради него Эми приняла сыворотку. И теперь она должна умереть.

Впрочем, лучше смерть, чем тяжкое бремя вины, свинцовым грузом давящее ему сейчас на плечи. По его вине создали сыворотку. По его вине Эми таскала её с собой и выпила…

И по его вине она скоро умрёт.

Сыворотка меняла Эми на глазах. Джейк с Аттикусом, спотыкаясь, брели по тропе, словно зомби. Эми же, напротив, еле сдерживалась, чтобы не побежать. Кожа её лучилась жизненной энергией и силой.

Дэн все же не мог вечно цепляться за сестру. Он разжал руки. Она непроизвольно вырвалась вперёд. Ловко запрыгнула на каменную стену и выполнила двойное сальто назад. Потом одарила Дэна смущённой улыбкой.

– Всегда мечтала так сделать.

Джейк с Аттикусом отреагировали вяло, увиденное явно не укладывалось у них в голове. Эми, которую они знали, не была гимнасткой, особенно в такие моменты.

Она до сих пор не верит, догадался Дэн. Её переполняет сила, энергия… они не дают почувствовать яд.

Да он и сам до конца не верил.

Эми мячиком скакала по гостиничному номеру, пытаясь унять рвущуюся наружу энергию. С одной стороны, это внушало оптимизм: ну разве может такой жизнерадостный человек умереть? Однако Дэн улавливал на её лице целую гамму эмоций – от пьянящего возбуждения до паники.

Аттикус попытался усадить Эми в кресло, но Джейк прервал его жалкие потуги, рявкнув:

– Угомонись, Эми! Лучше подумай, где найти кристалл. Антидот нам сейчас нужен как никогда, – сердито выговаривал он, но в глазах читалась мука.

– Дайте взглянуть на символы. – Голос Аттикуса дрогнул, но он старался ничем не выдать свой страх и держался молодцом, как Джейк. – Дэн, дневник Оливии у тебя?

Дневник! Дэн принялся шарить в рюкзаке.

– Когда на нас напали, он лежал здесь… – Дэн вытряхнул содержимое рюкзака на пол. – Может, в кармане? – Он прощупал оба, потом вывернул наизнанку. Ничего.

– Куда он делся? – звенящим от напряжения голосом спросила Эми.

– Н-не знаю… – Дэна охватила тревога, страх копился во рту горьким металлическим привкусом.

– Проверь ещё раз рюкзак, – посоветовал Аттикус.

– Сейчас. – Дэн снова и снова перерывал весь рюкзак, но напрасно. Дневник Оливии пропал.

– Наверное, он вывалился у меня из кармана, пока я отбивался от бандитов.

Значит, дневник где-то в джунглях… необъятных джунглях, где исчезают даже рухнувшие самолёты.

Настроение у всех окончательно испортилось. Дэн в ярости пнул кресло.

Эми умирает. Дневника нет.

Снова он виноват. Опять подвел сестру. Не стоило его спасать, толку всё равно никакого, один вред.

Без кристалла и точного рецепта противоядия Эми обречена. Хотя Дэн помнил все компоненты наизусть, многое в «Фармакопее» Оливии только предстояло расшифровать. Например, где искать ингредиенты. Малейшая ошибка – и антидот не подействует.

А теперь по его милости дневник пропал!

Пройдет неделя – и Эми, такая бодрая и энергичная, умрёт. Ещё семь дней она будет закатывать глаза на его дурацкие шуточки. Сто шестьдесят восемь часов будет взъерошивать ему волосы и называть балбесом с улыбкой, ясно говорящей, что другого брата ей не надо. Десять тысяч восемьдесят минут осталось жить старшей сестрёнке, которая разрешала ему спать в своей кровати целый год после смерти родителей, которая пропустила первый день в седьмом классе, чтобы проводить брата в начальную школу. Эми – его единственный близкий человек, его семья. Но скоро её не станет.

Время поджимало. Они должны помешать Пирсу захватить мир. Но прежде всего они должны спасти Эми.

Штат Мэн, где-то на побережье

Поборов Галта на татами, Кара приняла душ и переоделась для «Круглого стола» – придуманной отцом викторины, где брат с сестрой состязались в знаниях политики и истории. Пирс выступал в роли ведущего, задавал вопросы. А ещё – вел сводную таблицу результатов. Пока счёт был в пользу Галта: сто десять против ста. Но Кара стремительно догоняла. Ещё немного, и она сравняет счет. Если повезёт, сегодня ей наконец удастся вырваться вперёд. Может, хоть тогда отец поймет, что она не хуже Галта и тоже заслуживает его внимания?