Абсолютное неравенство, закрепленное системой гильдий, порождало конфликты – особенно у сукноделов. Первые симптомы этого стали появляться уже в середине XIV в., когда сокращение населения повысило роль неимущих. В 1345 г. некоего Чуто Брандини осудили за организацию гильдии popoplo minuto в шерстяной отрасли. В судебных документах говорилось:

Созданное для заключения «коллективного договора» братство Чуто по современным меркам может показаться совершенно безвредным. Но для тогдашних торговцев это была серьезная угроза. Суд заклеймил протогильдию Чуто как «злонамеренную», а ее цели были признаны «вызывающими ненависть… [против] тех состоятельных граждан, которые хотели помешать Чуто… достичь этих целей».28 Под «ненавистью» здесь следует понимать «справедливую оплату», а под «состоятельными гражданами» – «алчных торговцев».

Но все это были еще цветочки. Летом 1378 г. накапливавшееся недовольство выплеснулось в новый бунт – восстание чомпи. Popolo minuto, недовольные тем, что их не допускают в гильдии, а городское правительство ничего не делает, чтобы противостоять этому, собрались так же, как и в 1345 г., и выдвинули ряд требований, список которых предъявили приорам 21 июля. Хотя среди требований были и связанные с долгами и принудительными займами, основным оставалось требование создания отдельной гильдии «чесальщиков, трепальщиков, щипалыциков и других рабочих-шерстянщиков»29, которые до сего времени находились под пятой Арте делла Лана. Приоры с возмущением отклонили все эти требования.

Рабочие пришли в ярость и пошли на штурм Палаццо Веккьо. Они «выбросили и сожгли… все документы, которые смогли найти», и отказались уходить. На следующее утро они выбрали гонфалоньером справедливости чесальщика Микеле ди Ландо30 и приступили к выборам новых приоров из собственных рядов. Когда отзвонили праздничные колокола, свежеизбранная Синьория немедленно приступила к еще более кардинальной реорганизации структуры гильдий, чем требовалось изначально.31

Несмотря на поддержку других слоев общества, это было народное правительство, причем во многих отношениях по-настоящему революционное. Но действовало оно недолго. Несмотря на коллективную силу, новые гильдии Микеле ди Ландо просто не могли противостоять колоссальному богатству торговой элиты Флоренции. Члены Арте делла Лана прекратили деятельность, т. е. лишили чомпи-шерстянщиков хлеба с маслом. Общность интересов, которая была основой восстания, дрогнула. Чомпи сделали последнее усилие, но потерпели поражение в жестокой битве 31 августа 1378 г., когда им противостояли объединенные силы банкиров, торговцев и ремесленников. Революция закончилась, и горькое неравенство системы гильдий, крещенное слезами неимущих, стало неотъемлемой чертой флорентийской экономики вплоть до 1534 г., когда герцог Алессандро де Медичи окончательно реорганизовал гильдии.

Якопо Сальвиати играл важнейшую роль в структуре гильдий, благодаря чему пользовался колоссальным влиянием не только во флорентийской экономике в целом, но и на всех этапах работы над «Давидом». Микеланджело работал над статуей в начале XVI в. и был скован правилами флорентийских гильдий, как будто являлся их активным членом. Монументальную статую заказала самая влиятельная гильдия города. Покровителями скульптора были люди, игравшие видные роли в «старших» гильдиях. Его помощники жили и трудились по правилам гильдии, а подмастерья находились на грани нищеты из-за структуры гильдий. Будучи художником – даже свободным художником – Микеланджело сотрудничал с гильдиями и был обязан соблюдать нормы, установленные ими в экономической жизни Флоренции.32

Пьеро Содерини: политическое неравенство

Если Якопо Сальвиати воплощал собой экономические условия, от которых зависело создание «Давида», то его добрый друг и коллега Пьеро Содерини служил символом политических влияний, которые Микеланджело должен был учитывать в процессе работы над проектом.

Худой, мрачный Содерини был главой флорентийского государства.33 Большую часть жизни он провел на службе города. После падения Савонаролы его сочли надежным правителем, и он получил пожизненный пост гонфалоньера справедливости (gonfaloniere di giustizia). Этот шаг должен был дать какое-то подобие стабильности городу, переживавшему трудные времена. Хотя Содерини и нельзя считать идеальным правителем, он правил мудро и справедливо. Он обладал высокой общественной моралью и руководствовался ею в своих действиях. Он был свидетелем тягот правления Медичи и Савонаролы и преисполнился решимости сделать так, чтобы город мог в полной мере насладиться вкусом «народного» управления.

Содерини прекрасно осознавал «пропагандистский» потенциал искусства. Он считал, что такие работы, как «Давид», могут сыграть важную роль в подъеме гражданского духа, который должен был служить оплотом общественной жизни для будущих поколений.34 Идея была не нова. Почти за два века до этого аналогичные обстоятельства были отображены на фресках Амброджо Лоренцетти «Аллегория хорошего и плохого правления» в зале деи Нове в Палаццо Пубблико в Сиене35. Фрески Лоренцетти – это глубокое и сложное аллегорическое восхваление республиканских добродетелей. Они говорят о том, что художник тонко чувствовал тенденции современной политической мысли. Судя по всему, между художником и городскими властями шел непрерывный диалог. Но, учитывая полученную в наследство политическую ситуацию, Содерини относился к «Давиду» по-особому. Он лично контролировал ход работ Микеланджело с самого начала. Хотя статуя была заказана комитетом собора, она должна была восхвалять республиканские «свободы». В конце концов статую установили у главных врат Палаццо Веккьо, где она стала мощным символом не просто независимости Флоренции от внешних агрессоров, но и способности города к самостоятельному управлению. В глазах Содерини «Давид» был символом силы и стойкости города, объединившегося под знаменем республиканской свободы.

Как современные демократии, республика, которой управлял Содерини, была разделена на две части. Исполнительная власть находилась в руках Синьории, состоявшей из восьми приоров, каждый из которых служил один срок – два месяца. Гонфалоньер справедливости обычно избирался на столь же краткий срок, но Содерини получил этот пост пожизненно. Таким образом, комитет из девяти человек обладал колоссальной властью. За 70 лет до этого Грегорио Дати писал, что обычно Синьория следила лишь за исполнением законов, но обладала «неограниченной властью и авторитетом» и в экстренных ситуациях могла делать то, что считали необходимым ее члены.36

Но Синьория Содерини не являлась ни единственным органом исполнительной власти, ни органом централизованного определения политики города. Имелось много других организаций, державших в руках исполнительную власть. Помимо 16 гонфалоньеров, которые были советниками Синьории, в городе имелись Двенадцать добрых людей (Dodici buoni nomini), Совет десяти (Died di balla), который занимался вопросами обороны в военное время, а также Совет восьми (Otto di guardia), следивший за внутренней безопасностью республики. Кроме того, имелось множество организаций, которые занимались конкретными вопросами, например поставками зерна или содержанием городских мостов.