Вскоре небо окончательно заволокло, начал накрапывать дождь, и Ара вернулась в дом. Оставшееся до обеда время писала письмо Сесиль, в котором туманно намекнула на особые сложные обстоятельства и попросила подругу прикрыть ее, сделав вид, что Ара гостит у нее в этом месяце. Сесиль, пусть и довольно легкомысленна, но хранить секреты умеет.

После ланча, который снова накрыли в комнате, Ара отправилась осматривать дом – в конце концов маркиз разрешил ей гулять всюду, кроме подвала, а подсобные помещения ее никогда не интересовали.

Поплутав, девушка наткнулась на библиотеку и застряла там на несколько часов, с наслаждением бродя между стеллажами, доставая то один томик, то другой, перелистывая страницы и вдыхая аромат историй. Что бы там она ни думала о самом маркизе, но библиотека у него была просто восхитительной! И, когда только успел такую собрать, если сам появился в их местах меньше года назад? Здесь были тысячи томов – подобную с собой не перевезешь с места на место.

Ара не отказывала себе в удовольствии медленно двигаться вдоль полок, водя пальцами по переплетам, пока внезапно на пол перед ней не упала книга, словно ее кто-то толкнул, с другой стороны. Но с другой стороны была лишь задняя планка шкафа. Девушка наклонилась поднять и застыла над открывшимся разворотом. Взяла томик в руки, перелистнула несколько страниц и почувствовала, как краска поднимается от ключиц к щекам. Книга была подробной и щедро иллюстрированной. И вернуть бы немедленно эту гадость на место, но любопытство побеждало и лучших из людей, а Ара никогда не страдала манией превосходства.

Устроившись на широком подоконнике, обитом мягкой тканью, как раз для таких вот уютных чтений, девушка изучала раздел за разделом, испытывая смешанные чувства: легкое отвращение, болезненное любопытство и стыд, словно она подглядывала в замочную скважину за непристойной сценой. И не одной: непристойные сцены поджидали на каждой странице. Еще несколько дней назад Ара тотчас поставила бы книгу на место и забыла дорогу к ней, но теперь ей хотелось… понять. Девушка и сама толком не знала, что именно, но испытывала потребность растолковать то смутное чувство, которое нарушило ее покой. Разгадать почему то, что раньше ее не трогало и даже вызывало неприятие, теперь волнует.

Может быть, она искала в книге объяснение наваждению, охватившему ее накануне. Ара не желала, чтобы подобное повторилось. Объяснения вчерашнему она не нашла, зато нашла полно других.

Разглядывая переплетения обнаженных тел во множестве поз, девушка не знала – дивиться изобретательности восточного автора книги или смеяться. Зачем люди все это делают? Судя по обрывкам знаний, которые она почерпнула от Сесиль и из услышанных краем уха разговоров замужних дам, для зачатия достаточно лишь одного положения – приведенного на первой же странице. Тогда к чему остальное?

А потом на очередном развороте ее застигли врасплох две сцены: одна на левой странице, другая на правой. Первая отражала то, что произошло возле дуба между маркизом и той женщиной, а вторая – то, что случилось потом между ним и Арой…

Но сухие пояснения никак не проливали свет на то алое марево, что затмило ее разум, ни слова не говорилось и о диком животном запахе мужчины, который она ощутила, или горячей пульсации там, где Ара не привыкла ее чувствовать. На пожелтевших от времени страницах описывалась лишь технология процесса. Ну, хотя бы, что-то…

Следующие два дня прошли так же мирно, и Ара почти полностью оправилась от произошедшего с маркизом. По крайней мере перестала ощущать удушающую волну стыда и корить себя при малейшем воспоминании о том вечере. Ранки тоже полностью зажили, и единственное, что омрачало настроение, это ожидавшееся к ужину возвращение хозяина дома. Последними часами свободы Ара наслаждалась на облюбованном подоконнике в библиотеке, листая незамысловатый исторический роман.

Услышав шум, девушка поспешно захлопнула книгу, вернула ее на место и вышла в коридор. Голоса доносились из холла, и Ара подумала, что маркиз вернулся раньше времени, и решила подняться к себе другим путем, чтобы не столкнуться с ним до ужина, но по ошибке свернула не туда и попала прямо в вестибюль, где дворецкий пытался выставить за дверь стройную белокурую женщину, одетую в модное платье из темно-синего шелка и чуть сдвинутую шляпку, украшенную перьями. Даже со спины чувствовалось, что она красива.

– Говорю же: мне необходимо увидеть маркиза! Я знаю, что он здесь, поэтому так и передайте: не сдвинусь с места, пока он не соизволит меня принять!

– И снова повторяю вам, мисс Коннорс: Его Сиятельство в отъезде и не велел пускать посторонних в дом в его отсутствие, поэтому самое большее, что я могу предложить, это передать от вас записку. – Говоря так, слуга настойчиво тянул гостью к выходу.

Мисс Коннорс… та самая, чью репутацию загубил лорд Кройд! Ара никогда не встречалась с ней лично, поскольку вращалась в других компаниях, но много слышала об этой особе: до недавнего времени в салонах и во время чаепитий только и разговоров было, что о дочке графа, богатейшей наследнице, попавшейся в сети мерзавца-маркиза. Подобные грехи мужчинам прощают охотнее, и спустя время оступившиеся даже приобретают в глазах женщин особый запретный и притягательный шарм, а вот их жертвам потом лишь два пути – в деревню или монастырь. И фамильное состояние тут уже роли не играет: леди Патришу Коннорс, низведенную после скандала до мисс Коннорс, перестали принимать в обществе, а ее имя теперь произносили не иначе, как шепотом и в качестве назидания наивным молодым леди, чтоб не попадались в лапы вертопрахов и соблазнителей.

Ара попятилась, желая избежать встречи, но гостья, заслышав движение, обернулась, и ее выразительные голубые глаза распахнулись в немом изумлении. Она оказалась даже красивее, чем можно было предположить, и моложе – должно быть, одного с Арой возраста или на год-два младше. От тонкой миниатюрной фигурки веяло хрупкостью и беззащитностью, в глазах от природы застыла легкая растерянность, словно бы говорящая мужчинам, что сия нежная беспомощная особа никак не обойдется без твердого плеча в этом жестком мире, а шелковистая белая кожа, лишенная малейшего признака загара и румянца, казалась почти прозрачной на фоне индигового платья.

Сейчас под прекрасными глазами мисс Коннорс залегли тени, а на щеках еще угадывались следы пролитых слез, что, как ни странно, лишь добавляло девушке шарма, и даже заострившийся от переживаний овал лица выглядел трогательно и мило.

Она оправилась от удивления быстрее и стремительно приблизилась к Аре, прежде чем слуга успел остановить:

– И вы тоже, да? – произнесла она, заглядывая девушке в глаза. На контрасте с нежной внешностью голос у нее был грудной, с хрипотцой. – Тоже попались в его сети. Не верьте маркизу… Он наиграется с вами и выбросит без сожалений. Он клялся мне, клялся, что любит, хочет до безумия, что я единственная, что женится на мне, – она сорвала перчатку с тонкой руки, демонстрируя кольцо с переливчатым черным камнем в окружении бриллиантов, – а, когда получил желаемое и узнал, что я ношу под сердцем его дитя, вышвырнул, как грязь. И теперь все презирают меня, а не его. Где в этом справедливость? Как теперь верить мужчинам?