Двое в костюмах подошли к человеку в очках и сером костюме: один сбоку, со стороны правой руки и ближайшей двери, второй со спины и чуть ближе к левому плечу. Рука офицера, подошедшего справа, властно протянулась к кофру с фотоаппаратом человека.

– Простите, вам нужно пройти с нами. Проверка аккредитации, – беглая фраза тихим, но внятным голосом.

Естественно, человек показывает удивление и не выражает готовности встать и следовать за охраной. В таком случае охрана очень быстро действует на психику. Тут важны легкие прикосновения, интонации: все то, что в комплексе подсказывает на уровне подсознания подозреваемого, что он в серьезном положении, что с ним не шутят, что слушаться не просто следует, но и обязательно. Что с ним вообще церемониться не будут! Вежливые улыбки, протянутая рука, ничего подозрительного для окружающих.

Через пару минут в комнате, отведенной охране, из кофра журналиста выудили самодельное двухзарядное стреляющее устройство. Очень простое устройство. Фактически короткая направляющая и система спуска курка с ударным механизмом. Все остальное – это усиленный заряд двухэтапного действия. Выстрел – и заряд вылетает из устройства в сторону цели. И в воздухе, под воздействием высокой температуры уже другого продолжающего сгорать взрывчатого вещества инерционного действия, обгорает обертка заряда, и он рассыпается горстью поражающих элементов. Все просто, и не нужен длинный ствол, как у охотничьего ружья, не нужен даже ствол, как у пистолета. Кучно, мощно, надежно. Смертельно, учитывая, что киллер мог сделать два прицельных выстрела очень быстро, потому что устройство снабжено двумя спусковыми скобами, как у двустволки.

Очень быстро всем стало ясно, что журналист представления не имеет о происхождении в его кофре этого устройства. Парню даже плохо стало, когда он понял, что ему подсунули. И тут в памяти Рокотова всплыла внешность человека, который выходил из зала с противоположной от него стороны. Если это был киллер, то он почувствовал опасность за пару секунд до того, как понял, что его устройство вот-вот обнаружат. И охрана обнаружила металл, но уже после того, как он сунул его в кофр находившегося рядом журналиста. Но как он почувствовал опасность?

– Еще раз, Вениамин! – напирал командир. – Вспомни все в деталях.

Рокотов только отрицательно крутил головой и морщил лоб. Все, что он видел, – это стриженый затылок. Не салонная, но вполне приличная стрижка примерно недельной или двухнедельной давности. Форма затылка правильная, не выделяющаяся скосом верхней части или особой выпуклостью. И уши ничем не выделяются. Может, показалось, что мочка маленькая, округлая. Не сросшаяся, не отсутствующая, а очень маленькая. Все было в норме у этого человека в фигуре и в отдельных частях тела.

– Тут не опишешь, – угрюмо отвечал Рокотов, – тут показывать надо. Он шел… как-то чуть наклонившись вперед. Вроде и не спешил, а все равно была в походке, в положении тела какая-то стремительность. Это бросилось в глаза. Потом руки! Они у него не двигались, как у большинства людей, вдоль тела при ходьбе. И не прижаты к бокам. Скорее они у него, наоборот, были оттопырены.

– У него что-то просматривалось под одеждой?

– В том-то и дело, что ничего не просматривалось. Там, пожалуй, ничего и не было, а просто это манера такая. Это как находиться постоянно в боевой готовности, в боевой стойке. Руки готовы блокировать удары с любой стороны. А еще пружинистый шаг. Это я уж показать не смогу, это как рисунок, который не воспроизведешь, потому что рисовать не умеешь. Есть еще деталь! Он голову поворачивает не плавно, а как будто рывками. Может, это было потому, что ситуация для него опасная, а может, он всегда ее так поворачивает.

Не вставал вопрос о том, как киллер, если это был он, пронес свое устройство в здание. На главном входе был установлен металлодетектор, на входе с лестницы в коридор тоже стояли люди с ручными приборами. Там бы он не прошел. Все иные входы были надежно перекрыты. Значит, киллер откуда-то знал, что именно на входе в зал стационарного оборудования не будет. И значит, он свое устройство принес заранее и спрятал где-то совсем рядом от зала.

Рокотов доказал это очень легко, он вышел в коридор, открыл дверь последнего кабинета у торцевого окна и продемонстрировал, что в этот момент декоративная панель, прикрывающая батарею отопления под подоконником, со стороны коридора не видна. Вполне можно снять ее, сунуть руку и вытащить устройство. Другое дело, что помещение еще утром проверялось на возможность закладки взрывного устройства. Значит, был сообщник, который после этого мероприятия вложил устройство в тайник.

И сейчас на дороге Рокотов очень внимательно всматривался в каждого. Это только кажется, что можно внешне не выдать своих намерений. На самом деле человека выдают десятки признаков, существуют такие, которые просто не скрыть. Например, если ты готов вытащить пистолет и выстрелить в жертву, то ты просто обязан бросить хотя бы один характерный взгляд вокруг, чтобы убедиться, что рядом нет кого-то из охраны, кто вовремя перехватит твою руку с оружием. Ты просто обязан переместиться и занять такую позицию, в которой тебе не помешают, пусть и случайно, окружающие тебя люди. Профессионалы из охраны эти признаки знают хорошо и оценивают вовремя.

И Рокотов, которому напомнили тот случай в Киеве и которого поставили в известность, что возможна вторая попытка покушения с украинским следом, смотрел и вспоминал того человека, примеряя еле заметные признаки почти на каждого, кто подходит по половозрастным признакам.

Альберт Николаевич Лоскутов мог бы пройти мимо мероприятия, которое проходило в конференц-зале гостиницы. По большому счету его эти дела не касались, ведь Лоскутов отвечал за официальную часть визита президента. А эти все бизнесмены с их проектами развития региона, с инвестиционными планами… Это все игры для губернаторов и полномочных представителей президента в федеральных округах. Они на этом делают себе лицо, делают цифры в отчетах по эффективности своей работы, они набирают себе баллы в будущих играх на приз депутатского кресла какого-нибудь масштаба. Не важно какого, потому что для опытного и разворотливого человека любое начальственное кресло – кормушка. А уж депутатская, когда ты напрямую ни за что не отвечаешь, тем более.

Альберт Николаевич замедлил шаг и прислушался. Кажется, мероприятие заканчивалось, и, значит, участники совещания начнут расходиться. А ведь это шанс! Черт бы побрал этого Любашиного родственника, но помогать все равно придется. Куда же денешься! А тут как раз вся элита региона собралась. Лоскутов принял решение и свернул к входу в конференц-зал. Главное, успеть придумать повод, главное, чтобы это не выглядело праздным любопытством. Какое же может быть любопытство у высокопоставленного работника аппарата правительства!

– Владимир Павлович! – не очень громко окликнул Лоскутов одного из организаторов и ведущих совещания коммерсантов по вопросам инвестиционной политики.

Невысокий человек в очках с тонкой оправой и остреньким потным носом оборвал разговор с двумя мужчинами и повернулся на голос. Это был Владимир Павлович Черемханов – из Департамента по вопросам экономической политики аппарата Полномочного представителя президента в федеральном округе. Лоскутов знал его с прошлого года, когда они встречались по поводу отчетов и планирования распределения федеральных поступлений в регион.