— Миссис Брэнд погибла в той же аварии, что и твой папа. Это было ночью, и машина съехала с дороги и врезалась в дерево.

Стюарт притих, представляя себе картину аварии.

— А папа на самом деле сидел за рулем?

Джин кивнула:

— В больнице нам сказали, что он погиб мгновенно. Он не мучился.

Стюарт раздумывал над услышанным.

— А мистер Маркус был очень зол, когда папа убил его жену?

— Стюарт!

— Но если это была его вина… Если он вел машину. …

Джин обняла сына и прижала к себе:

— Стюарт, послушай меня. Твой отец ни в чем не виноват. Это все случилось очень давно, это страшная трагедия, но его вины тут нет. Твой отец был самым замечательным, добрым человеком, он очень любил тебя, и мне очень жаль, что он так и не увидел, как ты подрастаешь. Он был бы горд за тебя. И ты тоже должен им гордиться.

Стюарт улыбнулся и попробовал ободрить маму. Но ему было не по себе.

Спустя неделю после этого разговора произошло два важных события.

Во-первых, спор вокруг Сметикского автоагрегатного завода разрешился через арбитражный суд. В тот момент профсоюзы посчитали решение суда своей большой победой. Маркус Брэнд был вынужден сделать несколько важных уступок относительно сокращения штатов и автоматизации производства, что позволило восьмидесяти процентам рабочих сохранить свои места, последующие сокращения было решено проводить в режиме естественной текучки кадров. Отец Мика вернулся в свой цех и простоял у конвейера еще полтора года, пока его должность не была упразднена во время очередной реструктуризации.

Во-вторых, на той же неделе Стюарт сказал матери, что поскольку настольный футбол занимает в комнате слишком много места, хочет подарить его детскому клубу. К тому же в клубе у Стюарта было больше возможности играть с другими ребятами. Джин Болтон была очень рада, она организовала все так, чтобы стол был передан как анонимный подарок. Во время многочисленных матчей, которые Стюарт играл на нем против всех своих друзей, он ни разу ни словом не обмолвился, что знает, откуда взялся этот футбол.

Глава 5. Июль 1973 года

Дом на Багамах напоминал декорации к фильму «Унесенные ветром»: белый колониальный особняк с двойными галереями и белым куполом на крыше. Из окна своей комнаты в одном из розовых домиков для гостей Стюарт видел идеально подстриженное зеленое поле для гольфа с наклонными бункерами и пальмами, прямыми, как заводские трубы.

Со времени их каникул в Кап-Фера прошло уже семь лет. После футбольного стола Стюарт получил от Маркуса только одну весточку. На тринадцатый день рождения крестный прислал ему открытку с двадцатью фунтами. Это было три года назад. А потом пришло приглашение в Нассау: «Приезжай в гости. «Лифорд-Кей» — прекрасное место для подростка, а большинство из вас не видели друг друга с каникул во Франции. Мой секретарь Барбара Майлс позаботится об организации твоего путешествия».

Пятеро из шести детей прибыли одним рейсом, а в международном аэропорту Нассау к ним присоединилась Абигейль Шварцман, которая прилетела прямым рейсом из Нью-Йорка. Когда в зале прибытия появился ее багаж — пять одинаковых чемоданов «Луи Виттон» с монограммами, — Чарли Криф повернулся к Джеми Темплу и сказал:

— Чтоб я сдох, ты только посмотри на это все. Как думаешь, что она с собой привезла?

На улице их поджидала пара джипов с открытым верхом. Двое водителей в парусиновых брюках покидали чемоданы в багажники. Мэри Меррет, глядя, как потрепанный саквояж, который она на время путешествия позаимствовала у отца, втискивается рядом с переполненными чемоданами Абигейль, подумала, что она взяла слишком мало одежды.

Чарли и Джеми забрались на передние сиденья одной из машин, девушки сели на заднее сиденье, а Стюарт примостился на откидном кресле сзади. Во время поездки он тайком посматривал на Сэффрон Уивер. Она стала невероятно красивой, у нее были длинные светлые волосы и стройные загорелые ноги.

Машины ехали вдоль берега; на обочинах то тут, то там попадались кусты, одинокие деревья и щиты с рекламой ресторанов.

Совсем рядом с дорогой шла узкая полоска песчаной отмели, за которой колыхались ярко-синие волны Атлантического океана.

Внезапно Джеми подскочил на месте и закричал:

— Боже мой, смотрите! Акула! Большая белая акула нападает на женщину!

Абигейль взвизгнула:

— Где? Я ничего не вижу! — И она взволнованно уставилась на море.

— Метров двести от берега. Видно плавник, смотрите, там кровь. Господи, она откусила ей ногу!

— О нет, только не это! — Абигейль не на шутку испугалась. — Мама предупреждала меня, что здесь опасно…

Лицо Джеми расплылось в довольной улыбке.

— Простаки! Вы такие наивные. — Он откинул челку со лба. — Простите, если напутал, но я не мог отказать себе в удовольствии.

Чарли буквально распирало от хохота. Он откинулся на спинку сиденья, расстегнул ворот и закатал рукава. Его розовая рубашка в полоску стала мокрой от пота в тех местах, где он прислонялся к креслу.

— Джеми постоянно развлекает меня в школе, — сказал он. — Он отлично умеет подделывать подпись нашего директора и придумывает разные забавные объявления, которые потом приклеивает на информационную доску.

Мэри спросила испуганным голосом:

— А тебе никогда не влетало?

— А кто знает, что это я? — ответил Джеми. Он снова рассмеялся: — Если ни в чем не сознаваться, то тебя никто не поймает. Как-то раз я придумал объявление, в котором было написано, что все мальчики обязаны посетить концерт группы «Блэктон» в Большом Виндзорском парке, и подписался за Талбота Джонса.

Это был мой звездный час! Кое-кто на самом деле поверил, им даже пришло в голову купить себе билеты.

Чарли повернулся к девочкам. В свои шестнадцать лет он прекрасно осознавал, что был сыном шотландского землевладельца, наследником замка Арднейсаг. Это придавало ему безграничную самоуверенность, которая не могла остаться незамеченной. Чарли носил легкие сандалии и вставлял в их ремешки мелкие монетки, чтобы придать современный вид. На Багамы он взял несколько новых рубашек, купленных специально к этому случаю у школьного поставщика. Можно было ощутить и аромат одеколона «Дикарь», которым Чарли пользовался два раза в месяц — после бритья. Мэри искренне полагала, что Чарли был самым привлекательным юношей из всех, кого она видела. Ей очень захотелось сказать что-нибудь интересное, но неожиданно для себя она почувствовала, что не может проронить ни слова.

Чарли сказал им:

— Помните, как во Франции нас всех привязали на колесах к лодке Маркуса? — Он обращался к девочкам, но Стюарт