Цок-цок-цок. Звуки тяжелого дыхания вздымались, словно морские волны, разбивались о скалы. Стук колес заглушал их, но они звучали в унисон с пыхтением паровоза. Цок-цок-цок…

Внезапно баронесса громко всхрапнула, и Айрис подскочила на сиденье, готовая к отпору; сна как не бывало. Какое-то седьмое чувство, вызванное к жизни резким пробуждением, предупреждало о грядущей катастрофе. Место мисс Фрой все еще пустовало.

Айрис почувствовала укол разочарования и сама тому удивилась. Еще недавно она только и желала, чтобы мисс Фрой подольше не возвращалась. Теперь же она была бы рада ее увидеть.

«А когда она вернется, мне снова захочется, чтобы она куда-нибудь провалилась, – мысленно отметила Айрис. – Что поделать, нет идеальных людей».

Блондинка по-прежнему напоминала манекен в витрине. Каждая прядка золотистых волос идеально лежала на своем месте, и даже глаза были прозрачные, словно голубые стеклышки. Пораженная этим контрастом с жизнерадостной мисс Фрой, Айрис посмотрела на часы. Оказалось, что уже довольно поздно, она проспала дольше, чем думала. Длительное отсутствие мисс Фрой вызывало все большее беспокойство.

«В уборных не бывает таких очередей. Надеюсь, что с ней все в порядке».

Мысль была настолько тревожной, что Айрис изо всех сил попыталась от нее избавиться.

«Чушь! Что там могло случиться? Сейчас даже не ночь, когда можно по ошибке открыть не ту дверь и в темноте шагнуть наружу из мчащегося поезда. Потом, это только я такая дурочка, а она-то – опытный путешественник. И говорит на ста языках!»

Губы Айрис тронула слабая улыбка – ей вспомнилось одно из признаний мисс Фрой. «Знание языков делает меня своего рода представителем власти. Если в отдельно взятом купе вдруг разразится международный кризис и поблизости не окажется переводчика, я готова, так сказать, закрыть брешь собственным телом и, кто знает, изменить судьбы мира». Кстати, вот и объяснение ее отсутствию. Встретила дружелюбного иностранца и теперь удовлетворяет свою страсть к общению, ведь языкового барьера для нее не существует. Мало того, она в прекрасном настроении и рада поделиться с каждым встречным, что едет домой.

«Подожду еще полчаса, – решила Айрис. – К тому времени мисс Фрой просто обязана вернуться».

Она смотрела в окно, и вид вечереющего, затянутого тучами неба наполнял ее душу меланхолией. Поезд спустился с гор и сейчас несся сквозь заросшую пышной зеленью долину. Посреди тучных пастбищ, местами темных от влаги, цвели лиловые крокусы. Пейзаж был однозначно осенний и напомнил, что лето прошло.

Время летело очень быстро; Айрис беспокоилась, что назначенный ей самой срок истечет, а мисс Фрой так и не появится. Тогда придется принимать какое-то решение, а какое? Конечно, напоминала она себе, это вообще не ее дело; однако накидывала сверху пять минуток и еще пять минуток, а беспокойство росло и росло.

Пассажиры зашевелились. Девочка принялась беспокойно хныкать, отец начал с ней о чем-то говорить. Очевидно, девочка пожаловалась на усталость, и ее убеждают вздремнуть. Мамаша аккуратно сняла с девочки черный лаковый поясок и муслиновый воротничок, потом достала сеточку для волос и аккуратно натянула ее поверх дочкиного перманента. Блондинка при этом впервые за вечер оживилась, указала пальцем на пустое место рядом и стала внимательно следить за процессом, однако, когда мамаша сняла с девочки башмачки и достала вместо них потертые шлепанцы, ее интерес угас.

Увидев девочку на месте мисс Фрой, Айрис испытала сильное раздражение. Она даже хотела возразить, хотя бы знаками, но побоялась выставить себя на посмешище.

«Ничего, придет мисс Фрой, мигом с ней разберется». Впрочем, поразмыслив, Айрис начала сомневаться. Она вспомнила, что мисс Фрой неизменно проявляет дружеское расположение к каждому встречному; наверняка она и с соседями по купе успела подружиться.

Девочка сильно устала и, забившись в уголок, тут же закрыла глаза. Родители с улыбкой переглянулись. Это привлекло внимание блондинки, и она с одобрением кивнула. Не согласна была лишь Айрис. Она понимала, что в ней говорит предубеждение и что уж если кто здесь и занял чужое место, так это она сама. Однако безмолвная конфискация сиденья мисс Фрой выглядела слишком уж наглой. Словно остальные пассажиры воспользовались ее отсутствием, понимая, что она не станет сгонять с места спящего ребенка.

Или словно они что-то знали.

Пассажиры вели себя, как будто были уверены, что мисс Фрой не вернется. Айрис в панике посмотрела на часы и с ужасом обнаружила, что полчаса давным-давно миновали. Это было видно и по происходящему за окном – затянутое тучами небо потемнело, по краям влажных зеленых полей начал собираться туман. Даже крокусы пропали, вместо них то тут, то там торчали бледные грибы, больше всего похожие на поганки. Грустное чувство, сопутствующее наступлению сумерек, проникало в самую душу, и Айрис остро почувствовала одиночество. Хотелось веселых голосов, яркого света, взрывов смеха…

А потом ее взгляд упал на багажную полку, и она замерла от потрясения – чемодан мисс Фрой исчез. Вопреки всякой логике девушку бросило в дрожь. Она попыталась убедить себя, что мисс Фрой просто перешла в другое купе, но концы с концами не сходились. Поезд был переполнен, свободного места не найти. Впрочем, мисс Фрой упоминала про путаницу с билетом; наверное, недоразумение разъяснилось.

«Нет, – решила Айрис, – баронесса все равно уже оплатила разницу за первый класс. Да и не могла она меня бросить, не предупредив. Во-первых, обещала принести мне ужин, во-вторых, я так и не рассчиталась с ней за чай… Надо обязательно ее разыскать».

Может быть, остальные пассажиры владеют ключом к разгадке? Их внешний вид ее уже не интересовал, следовало установить хоть какое-то общение. Решив, что самое подходящее слово, чтобы пробиться сквозь пелену непонимания, – «инглиш», она попробовала немецкий:

– Во ист ди даме инглиш?

Пассажиры пожимали плечами и качали головами, показывая, что ничего не поняли. Айрис сделала вторую попытку:

– Уи эст ля дам инглиш?

Лица не прояснились, и Айрис перешла на родной язык:

– Где английская леди?

Безнадежно. Ее не понимали, даже не пытались понять. В отчаянии она показала рукой на сиденье мисс Фрой, а потом вопросительно выгнула брови, словно в пантомиме. На этот раз ей удалось пробудить хоть какие-то эмоции – родители девочки удивленно переглянулись, а блондинка неодобрительно скривила губу. Словно почувствовав, что пахнет развлечением, девочка тоже открыла черные глазки и начала хихикать над Айрис, но тут же умолкла, поймав взгляд отца. Оскорбленная подобной реакцией, Айрис бросила на соседей по купе испепеляющий взгляд, вскочила с места, кинулась к баронессе и, тряхнув ее за плечо, воскликнула:

– Проснитесь, будьте добры!

Пассажиры одновременно ахнули, словно Айрис совершила акт святотатства. Однако она уже настолько взвинтила себя, что, когда баронесса подняла веки и уставилась на нее, всем видом изображая оскорбленное величие, даже и не подумала извиниться.