Лицо Марка на мгновение стало каменным.

— Вы хотите узнать, на что я способен с женщиной, Валери? — от его тихого шёпота по позвоночнику вновь заскользили холодные мурашки.

Я, не отрываясь, смотрела в его глаза. Марк неожиданно схватил меня за талию и посадив к себе на колени с силой прижал к своей широкой груди. Слова возмущения утонули в поцелуе. Его губы, словно путники в иссушенной пустыне набросились на мои, ища источник наслаждения. Мы, не закрывая глаз, смотрели друг на друга. И неожиданно меня вновь накрыла та самая приятная волна. Я застонала и приоткрыла губы. Марк жадно скользнул языком между ними. Ох, как он целовался! То медленно, покусывая мои губы, срывая и пожирая девичьи стоны, то нежно и ласково, вдыхая в меня свои. Его поцелуи пьянили, хотелось ещё глоток.

Я подняла руку и провела по гладкой щеке. Моё сердце трепетало от восторга и восхищения. Его язык умело ласкал мой, то касаясь зубов, то вновь сплетаясь с языком в страстном танце.

Неожиданно Марк зарычал и резко отстранился. Грудь вздымалась, платье неожиданно стало тесным, жар гулял по телу, дыхание не хотело выравниваться. Я начала приходить в себя, стоило ему лишь пересадить меня на свободную скамью.

Мужчина постучал по стенке кареты и громко крикнул, чтобы возница остановился.

— Нет, не та, — прошептал он и вышел.

Вот просто так! Взял и молча вышел?

Обида жгучей волной ударила по сердцу. Я закусила ноющую от поцелуя губу. Что сейчас со мной будет? Останется ли Марк Теодорович довольный моим ответом и отстанет ли со своими подозрениями? Или мне ещё раз ждать его в гости?

Почему, зачем он поцеловал меня? Что хотел этим добиться?

— Барыня, едем домой? — в дверях показалась голова Прохора.

— Домой, Проша, домой. Ещё с твоей маменькой объясняться, — вздохнула и откинулась на мягкую спинку скамьи. — Надеюсь, что на сегодня приключения закончились, и я просто отдохну? — прошептала я, стоило карете тронуться с места.

Вот сколько раз говорила себе, что нельзя загадывать наперёд. Закончились, как же!

— Филипп, что это сейчас было? Он надо мной поиздевался? Поцеловал и выскочил. Какая я не та? Он меня с кем-то перепутал? Или в этом мире, как в книгах, истинные пары? Тогда почему я должна выйти замуж за двух мужчин? Я обоим буду истинной? Сколько вопросов… Фил, где взять ответы? И чего его пёс от меня хочет? Ты слышал, что он меня конфеткой называет. А что если проберётся в дом и, пока я сплю, решит мною полакомиться?

— Подавится. Я ему все его чёрные зубы быстро отбелю, — откликнулся Филипп. — А по поводу Марка этого, что не может определиться, чего хочет. Я так думаю, его тянет к тебе, но магии в этом теле кот наплакал. Сама понимаешь, пока ты меня не примешь, как своего зверя, я не смогу показать всю свою мощь и силу.

— А как принять? — заинтересованно посмотрела на плечо.

— Полюбить всей душой и понять, что мы с тобой — одно целое. Наверно, так, — промямлил Фил.

— Понятно, точно сам не знаешь. Но хочу тебе сказать, что я уже благодарна тебе от всей души. Если бы не ты, то…

— Валери, ну, ты чего? Опять решила пореветь?

— Ага. Ты знаешь, как на душе тяжело, только сама не знаю почему.

— Ну, я этому Мраку с его собакой уши пооткручу. Пусть только ещё раз появятся, — разозлился Фил и помассировал мои плечи.

— Марку. Ты имя неправильно произнёс, — какой Филипп всё же милый.

— Правильно, всё правильно. Нагнал тут жути. О, приехали, — сообщил сосед и замолчал.

Прохор соскочил с облучка и открыл передо мной дверь.

— Госпожа, — он поклонился и протянул руку.

— Прохор, найди Серафиму. Я пообещала её маме, что пока та болеет, ребёнок будет служить в доме.

— Госпожа Валери, я очень надеюсь, что вы поправитесь, но…

— Что «но», Прохор?

— Может, обратитесь к дохтору, чтобы он вам микстуру забывающую выписал. Такой доброй вы мне больше нравитесь, — по-свойски посоветовал молочный братец.

— Я подумаю, Прошенька, над твоей просьбой, но ничего обещать не могу, — удовлетворённый ответом парень поклонился и пошёл распрягать лошадь.

— Явились — не запылились, — на крыльцо выскочила Василина, но перед тем, как кричать на Валери, осмотрелась, нет ли посторонних ушей. — Как к Дурнову, госпожа, съездили? Понравился жених? Я же забыла вам дать в дорогу совок с веником, чтобы за ним песочек подметать.

— Не было на месте господина помещика, — невесело буркнула я, проходя в дом.

— А чего такая расстроенная? — Василина обогнала меня и заглянула в лицо.

— Посадили вашего соседа, далеко и надолго.

— Как? — всплеснула руками нянюшка. — За что?

— Как у вас тут сажают не знаю, а вот за что могу сказать, — я понизила голос до трагического шёпота. — Проворовался он. Руку в императорскую казну запустил и не один, — я выдержала паузу. Нет, ну а что? Только крестьянам надо мной потешаться с драматическими паузами?

— С кем? — Василина рукой нащупала стульчик и присела, не забыв приложить ладони к щекам.

— С помещицей Маланьей Силовной Куприяновой. Она оказалась его тайной любовницей, — кажется, нормально интриги нагнала, может, не спросит про Серафиму и её маму.

— А не врёте? Госпожа Куприянова всегда слыла знойной дамой, женихов у ней хоть отбавляй, — засомневалась Василина.

— Богатые?

— Вот этого не знаю, — задумалась та.

— Вот, а Дурнов был до неприличия богат. Рассказывают, что он дарил любовнице несметные сокровища: кареты, деньги, шубы, ювелирные изделия.

— Но откуда у него столько?

— Василина, ты меня слушаешь вообще? Я же сказала, что руку в казну запустил. За ним из столицы сам главный советник тайной канцелярии приехал. Лично видела, — говорить, что не только видела, не стала.

— Вот это новости, да моя… — Василина посмотрела на меня умоляющим взглядом. — Госпожа Валери, отпусти к сестре в гости. Она вольная крестьянка, как раз живёт в деревни близ усадьбы Куприяновой. Мы с Прошенькой на денёк или два погостить?

— А я что, одна в доме останусь? — мысль ночевать в незнакомом большом доме пугала.

— Так, а что может случиться? Вы же хозяйка имения. Крестьяне по домам, разбойников в наших краях, отродясь, не водилось. Не переживайте, ничего не произойдёт. Спать пойдёте, заприте все окна двери и ложитесь. Хотя окна я и сама закрою, а вам останется только дверь закрыть.

— Хорошо, Василина. Раз тебе нужно, то, конечно, поезжай, погости.

— Вот спасибо. Каша на столе, Машка и Дашка сегодня родителям помогают на их личном уделе в поле. Я отпустила, конечно, с вашего позволения. Утром рано, как только петухи пропоют, они будут у вас.