– У меня есть свои методы работы и есть нужные связи, – ответила Эбби.

– А ты понимаешь, что твои методы незаконны? – закричал он.

Настоящий бойскаут. Даже сейчас. Она бы испытала раздражение, если бы это был не он. Но рядом с Полом она почувствовала, как внутри у нее разливается тепло, будто ее обнял старый добрый знакомый или этот знакомый накинул ей на плечи теплый плед и завернул ее в него, спасая от холода окружающего мира. Хотя, наверное, не стоило так думать, учитывая, что в эти минуты Пол смотрел на нее гневно. И огонь в его глазах, свирепый взгляд были вызваны тем, что она незаконно заполучила записи, сделанные ФБР.

– Просто посмотри запись. Потом скажешь мне, что думаешь.

На этот раз, вместо того чтобы снова смотреть видеозапись, Эбби наблюдала за Полом. За его лицом. Она смотрела только на Пола, слушая, как агент ФБР начал гораздо более детальный допрос. Он расспрашивал Уэллса обо всем гораздо более подробно, чем шериф Бейкер, а Эбби размышляла, увидит ли Пол то, что раньше заметила она.

Уэллсу больше не было весело, как во время допроса Бейкером, он не посмеивался над агентом ФБР. Но и агент ФБР не вызвал у него гнев, не привел в бешенство.

Нет, Уэллс воспринимал комнату допросов как сцену. Он давал представление. Он играл.

Он рассказал им все.

Пол резко нахмурился, когда Уэллс упомянул спортивную форму Касс, в которой она играла в софтбол. Касс пришлось прекратить тренировки в начале года, потому что она потянула ахиллесово сухожилие. Но на той фотографии, которую шериф Бейкер показывал Уэллсу, Касс как раз была в спортивной форме своей команды.

Затем, когда Уэллс стал рассказывать о том, как оставил тело Касс во фруктовом саду, Пол прищурился, а его дыхание изменилось, когда Уэллс заговорил о том, как положил ее под миндальными деревьями.

Семья Касс выращивала оливки, не миндаль. Но шериф Бейкер ошибочно сказал «сад с миндальными деревьями» во время допроса Уэллса.

Бейкер предоставил Уэллсу всю необходимую информацию, чтобы тот мог назвать Касс еще одной своей жертвой.

Когда запись допроса закончилась, Эбби протянула руку и закрыла ноутбук.

Пол сидел молча, сжимая пальцами подлокотники кресла. Эбби не торопила его и не мешала. Пусть переварит увиденное и услышанное. Она прекрасно знала, что он чувствует в эти минуты. Она знала, какая мысль крутится у него в голове: «Неужели убийца Касс все эти годы разгуливает на свободе?» И знала, как он пытается отогнать эту мысль.

Это была горькая пилюля.

– Я тебя понял, – наконец произнес он. – Это кошмар какой-то! Невероятно! Но его признание…

– Мало ли что Уэллс признался, – хмыкнула Эбби. – Но ты же увидел то, что заметила я? Он манипулировал шерифом Бейкером, и тот предоставил Уэллсу всю информацию, которая ему требовалась, чтобы взять на себя убийство Касс. А затем он использовал эту информацию, чтобы убедить ФБР: он и есть убийца.

– Это может оказаться простым совпадением. Или одной из его игр, – заметил Пол.

Эбби сделала глубокий вдох.

– Нет, это не совпадение и не игра. Я знаю. Я с ним встречалась.

– Что?!

Он так быстро и неожиданно вскочил со стула, что Эбби резко дернулась, как дергается испуганный олень. Только олень бежит прочь, а она осталась стоять на месте. Пол возвышался над ней, но не устрашающе, Эбби не чувствовала никакой угрозы, которая могла бы от него исходить. Наоборот! Он протянул руку, его пальцы нежно накрыли ее ладонь, словно ему внезапно потребовалось удостовериться, что она находится рядом и с ней все в порядке.

Что Уэллс и ее не лишил жизни.

От этого простого прикосновения ее обдало жаром. Эбби почувствовала мозоли у него на руке, но не в тех местах, в которых, как она помнила, они были раньше. Теперь самая большая мозоль чувствовалась на указательном пальце правой руки, которым он нажимает на спусковой крючок, а раньше мозоли были на ладони. Теперь его орудием труда стал пистолет, а не лопата.

– Ты о чем думала, черт побери?! – закричал он.

– Я думала о том, что мне нужно подтверждение моих подозрений, – ответила Эбби, упрямо выставив вперед подбородок. – Мне нужна была уверенность в своей правоте. И теперь я уверена.

– А как ты до него добралась? Я оставил четкий приказ: любой человек, изъявивший желание посетить Уэллса…

У нее округлились глаза.

– Так, значит, я поступила неправильно, занявшись этим расследованием, а ты каким-то образом контролируешь, с кем ему встречаться, а с кем не встречаться? Как тебе это удалось?

Он покраснел, голубые глаза смотрели в пол.

– Я один из старших агентов ФБР, Эбби. И у меня много друзей.

– Не могу в это поверить, – призналась она. – Как ты мог… – Она заставила себя замолчать, сделала глубокий вдох. Она должна держать себя в руках. – Мой разговор с ним многое прояснил. Этот разговор подтвердил, что Уэллс никогда не видел Касс. Он впервые увидел ее на фотографии, которую ему показал шериф Бейкер во время того допроса.

– Почему ты в этом так уверена? – спросил Пол.

– Ее волосы, – сказала Эбби.

Он нахмурился сильнее.

– Ее волосы? – эхом повторил Пол.

– Во время нашей встречи Уэллс пытался вывести меня из себя, как-то спровоцировать, но я не поддалась, – пояснила Эбби. – Поэтому он завел разговор о том, что привлекло его в Касс. И говорил о ее кудряшках.

– Ее кудряшках?.. Но она же распрямляла волосы.

– Вот именно, – кивнула Эбби. – Смотри.

Эбби прошла к доске, снова ее перевернула, и их взорам представилась фотография Касс в спортивной форме своей команды. Когда Касс играла в софтбол, она собирала сильно вьющиеся волосы в хвост за спиной. Девушка улыбалась на камеру.

– На этой фотографии у нее вьющиеся волосы. И эту фотографию Бейкер показывал Уэллсу. Если бы Уэллс видел ее при жизни, если бы он охотился на нее, как на других своих жертв, то он бы знал, что она распрямляла волосы. И он бы знал, что она уже целый год не играет в софтбол. Он бы знал, что положил ее тело в саду, где растут оливковые деревья, а не миндальные. Да на воротах, ведущих в сад семьи Мартинов, висит огромная табличка: «ОЛИВКОВЫЙ САД СЕМЬИ МАРТИНОВ»! Уэллс разыграл тех, кто его допрашивал. Он разыграл всех. Он нас разыграл. Но он ее не убивал.

Эбби посмотрела на Пола, на его красивое лицо. Она видела, что сейчас у него в душе идет борьба. А ей требовалось, чтобы он ей поверил. Ей требовалась его помощь.

Ей требовался кто-то, кто любил Касс так же сильно, как она сама. Ей требовался Пол, чтобы бороться за Касс так, как боролась она сама.

– Но тогда почему он признался? – спросил Пол. – Да, можно говорить, что его признание звучит несколько странно. Согласен. Но почему он вообще признался?