На мгновение Вэл рассердилась, понимая, что в чем-то он прав, но Макс вдруг улыбнулся, и она удивилась, как его обаяние действует на нее.

– А вот Селина, – с комичной миной добавил он, – считает, что я могу стать очень даже хорошим мужем.

– Селина? – Вэл подняла аккуратно выщипанные брови. – Ты упоминаешь о ней уже во второй раз. Ты что, обсуждаешь свои взгляды на женитьбу с регистраторшей?

– О, Селина не просто обычная регистраторша. Она очень общительная и приятная девочка и разделяет мою страсть к лодкам и морю.

– Понятно, – с сомнением отозвалась Вэл. – И где же ты отыскал ее?

– Я не искал. Мне ее прислала Мойра Ферринг. Поначалу я подумал, что все это полный абсурд. Но это сработало. Ее способ общения с богатыми гостями, как ты назвала их, очень оригинален, но имеет успех. И с персоналом она нашла общий язык. Моя бесценная Морри, ты знаешь, собиралась уехать. Так она согласилась остаться при условии, что я возьму Селину на работу! Должно быть, ее приют не такое уж плохое место.

– Приют?

– Селина воспитывалась в приюте. И все проблемы воспринимает так, как если бы это случилось в ее приюте. Поразительно, да?

Вэл отхлебнула кофе, чувствуя, что одновременно смущена и раздосадована.

– Бог ты мой, – бесцветным голосом произнесла она.

Немного позже этим же вечером Селина принесла Максу письмо, и Вэл пригляделась к ней повнимательнее. Она заметила, как непринужденно девочка разговаривает с Максом, как добра она к нему, и подумала, что Селина ведет себя не так, как служащая. Макс и его дурацкая яхта!

– Да, Селина, ты помнишь, что надо вынести эти цветы? Я от них задыхаюсь.

– Боюсь, что я забыла… Я сделаю это прямо сейчас. Какую вазу вы хотели оставить?

– Не имеет значения, – равнодушно ответила Вэл. – Они все одинаковые. Завтра я займусь цветами сама.

Селина почувствовала себя униженной, но день был длинный и трудный, и она очень устала.

– Мне жаль, что они вам не понравились, миссис Проктор.

Тут вежливо, но твердо вмешался Макс:

– Это не твоя работа, Селина. Скажи, чтобы это сделала горничная.

– О, но я сама…

– Скажи, чтобы это сделала горничная, – повторил он. – И если эти цветы больше девать некуда, пусть какие-нибудь поставят мне на стол.

– Но вы же не любите цветы.

– Я передумал. И отправляйся-ка спать. Ты выглядишь усталой.

Селина улыбнулась, сказала «спокойной ночи» и вышла.

– Она намучилась с этими цветами для тебя, – заметил Макс, предлагая Вэл сигарету. – Я забыл сказать ей, что ты не любишь их.

Вэл посмотрела на него поверх пламени спички, в ее больших глазах застыла мольба.

– Прости, Макс, – мягко сказала она. – Я не хотела быть неблагодарной. – Да, тут она здорово промахнулась, впредь надо быть поаккуратнее.

– Все в порядке, – беззаботно отмахнулся он. – Селина любит людей и относится к ним с пониманием.

– Ты всегда добр к беспризорным кошкам, да, Макс? К таким, как я и Селина.

Он посмотрел на нее, взгляд его потеплел.

– Беспризорная кошка – ты?

– Я хочу, чтобы меня спасли и приютили.

– Возможно, так и будет. А Селина – не беспризорная. Она везде приживется и ценит каждый пенни, что я плачу ей.

– Я рада, – просто сказала Вэл. – Ты очень мягкий человек, Макс. – Она встала и, потянувшись, закинула руки за голову. – Как же здесь спокойно. Спасибо тебе за это прибежище.

Несколько мгновений Макс молча наблюдал за ней.

– Ты очень устала. У тебя тоже был длинный день. Я бы на твоем месте поскорее лег спать.

Вэл улыбнулась, подхватила сумочку и грациозно поплыла к двери.

– Может, я так и сделаю. Спокойной ночи, Макс. Сладких снов.

– Спокойной ночи, дорогая. Завтра составим план.

– Да, – счастливо вздохнула она. – Завтра составим план.

В следующие несколько дней дел у Селины было невпроворот. Казалось, что приезд Вэл каким-то необъяснимым образом добавил огромное количество работы. Все служащие были измотаны и ворчали, Морри тоже постоянно раздражалась. Постоянные гости отеля обижались, что все свое внимание Макс уделяет вновь прибывшей. А Пол и его няня то и дело нарушали спокойное течение жизни отеля.

Селине было ужасно жаль мальчика. Он оказался довольно спокойным ребенком, тихонько играл сам с собой в какие-то одному ему понятные игры. Однако порой его можно было обнаружить в самых неожиданных местах, например прогуливающимся по номерам других гостей, когда ему удавалось сбежать от няни. Конечно, гостям это сильно докучало, и они предъявляли претензии. Селина сказала об этом няне, а в конце концов и самой Вэл. Та с очаровательной беспомощностью лишь развела руками:

– Я знаю. Он всегда такой хитрый и чрезмерно любопытный. Но что я могу сделать? Няня наказывает его, но все бесполезно. Он только надувается и еще больше лжет.

– Мне кажется, это не ответ, – мягко упрекнула ее Селина, подумав, что няня слишком часто наказывает мальчика. – Просто ему все интересно и еще, я думаю, очень скучно. Но гости, конечно, этого не понимают.

– Ну и что же я могу сделать? – снова спросила Вэл. – Детям в этом возрасте не должно быть скучно.

– Я думаю, – робко продолжала Селина, – если бы вы играли с ним побольше, то это помогло бы. Он слишком много времени проводит с няней, а вы могли бы развлечь его чем-нибудь.

Вэл раздраженно всплеснула ухоженными руками.

– В сущности, я ему чужая, – резко заявила она. – У Пола ко мне нет особенной привязанности, знаешь ли. И если уж на то пошло, я думаю, что у него никогда не было привязанности вообще ни к кому. Он странный ребенок.

У Селины с языка уже было готово сорваться замечание, что, видимо, и к мальчику никто никогда не был особенно привязан, но она вовремя вспомнила, что не должна никого критиковать.

– Но почему бы вам не попытаться? – сказала она. – Позвольте ему посидеть рядом с вами, расспросите его о нем самом. Дети любят поговорить. Возьмите его с собой поплавать в бассейне… ему понравится.

– Нет, не понравится, – рассмеялась Вэл. – На самом деле он ужасный маленький трусишка. – Она посмотрела на Селину с ленивым любопытством. – Это не хорошо, Селина. Боюсь, что я не слишком лажу с детьми. Со мной ему становится только еще хуже… у меня нет терпения. А почему бы тебе не попытаться? Ты ему нравишься.

– У меня почти совсем нет времени, – ответила Селина и подумала уже не в первый раз, как это странно: Вэл довольна тем, что фактически лишь номинальная мать и не имеет никакого отношения к воспитанию сына.