– Блэйр, мне так жаль…

– Ты тут ни при чем. – Она пожала плечами.

– Знаешь, – поколебавшись, сказал Ник, – есть же другие способы. Усыновление, искусственное оплодотворение…

– Не надо, Николас. Пожалуйста, просто… не надо. – Ее боль резала его как ножом. – Мне тридцать шесть, я не замужем. И не хочу быть матерью-одиночкой.

– Но ты еще можешь кого-то встретить!

Она прерывисто втянула воздух и содрогнулась всем телом. Теперь Ник понимал, что по какой-то причине она отвергала идею романтических отношений даже в будущем. Но почему?

– Я довольна тем, что есть, и этого хватит. – Она выгнула бровь. – Так что теперь мы оба понимаем, что к чему. Да?

– Да. – Ник ссутулился. Но потом обвил ее плечи рукой, чтобы снова повести вперед. Он был готов на все, чтобы прогнать темноту из ее глаз. – Но против дружбы ты не возражаешь?

– Совсем нет, – прошептала она.

– Вот и отлично.

Стрелки часов, казалось, не двигались, сколько Ник ни поглядывал на них со своего места за кухонным столом. Был вечер четверга, и Блэйр сегодня проводила второе занятие для конкурсанток. До конца оставалось еще полчаса, и было рано даже идти забирать девочек. К тому же… Ник потер затылок. Если он решит встретить их после занятия, как маленьких, Стиви его убьет.

Но он все равно был практически готов рисковать гневом и карами девочки-подростка, если в результате ему удалось бы хоть одним глазком посмотреть на Блэйр. Девочкам шестнадцать, и у них свои заботы; они не заметят, расстроена ли Блэйр, хорошо ли себя чувствует… А он хотел знать, как у нее дела.

Он побарабанил пальцами по столу. Конечно, всегда можно пригласить ее на ужин. По-дружески. И…

Проглотив ругательство, он вскочил на ноги и забегал вокруг стола. Ужин приведет к продолжению. Он рассек ладонью воздух. Они с Блэйр… у них ничего не получится.

Но почему?

Он снова сел. Блэйр – щедрая душа. Она многое делает для других. Она ему нравится. Очень нравится. Он восхищается ее смелостью, наслаждается остротой ее ума, а от одного томного взгляда синих глаз его кровь вскипает, как лава. Но…

Она ясно дала ему понять, что отношения ее не интересуют. И Ника тоже… Но почему-то уверенность в этом стремительно таяла. Он облизнул внезапно пересохшие губы. Но если он готов…

Он прогнал эту мысль. Блэйр пришлось тяжело, ей нужно время, чтобы сосредоточиться на себе, а не на отношениях. Он прекрасно ее понимал.

Но это не избавляло его от сожалений, которые наполняли душу и сжимали сердце фантазиями о том, что могло бы быть. Не мешало его крови бурлить от одной мысли о Блэйр. Это невозможно было отрицать. Он много о ней думал.

Хотя между ними не могло быть ничего серьезного.

Ник заерзал на стуле, поправляя неожиданно ставшие тугими джинсы.

Как насчет несерьезного? Что-то вроде отпускного романа… Но он не успел даже закончить эту мысль, как прогнал ее. Блэйр говорила, что и этого не хочет. И даже если она передумает, все будет слишком сложно. К тому же ему следовало прислушиваться к ее пожеланиям. Он не намеревался усложнять ей жизнь только потому, что он сгорает от желания.

Он снова посмотрел на часы и вскочил на ноги. Восемь пятнадцать. Стиви и Поппи могут ворчать сколько хотят, он будет терзаться, если не увидит Блэйр, и…

Хлопнула входная дверь, и он развернулся. Стиви и Поппи протопали по коридору в кухню.

– Папа, ты не представляешь, что случилось! Свинство просто! – заявила Стиви с порога.

– Полное! – подтвердила Поппи. Они плюхнулись на стулья. Один взгляд на ссутуленные плечи и мрачные лица – и Ник пошел ставить чайник. Им явно требовался горячий шоколад.

Он присоединился к девочкам за столом.

– Занятие прошло неудачно?

Стиви расцвела:

– Нет, занятие было просто потрясающее!

У него потеплело на душе от любви к своей малышке. Ну, уже не малышке, конечно. Но Ник все равно был готов на все, чтобы ее глаза всегда вот так сверкали.

– Блэйр говорила о важности хорошей осанки. – Обе девочки немедленно выпрямились, вспомнив недавний урок. – И тебе не следует так сутулиться, па. Это вредно для здоровья.

Он заставил себя выпрямить спину и отвести назад плечи. Обе девочки одобрительно кивнули. Он едва сдержался, чтобы не обнять их обеих; они были такими юными, полными жизни и надежды!

– Мы отрабатывали осанку стоя, сидя, на ходу… – добавила Поппи. – Блэйр рассказывала, как это важно для собеседований и тому подобного. Осанка создает у людей представление о тебе.

По Поппи уже была видна разница. Она то и дело сутулилась и сползала пониже на сиденье, скрывая свой рост. Но сейчас она сидела прямо и гордо. Впервые он увидел в «Мисс Шоугерл» что-то большее, чем конкурс красоты. Как Блэйр и говорила.

Нет ничего дурного в том, чтобы женщина использовала все, что есть в ее распоряжении… Он думал, что Блэйр имела в виду одежду и макияж. Но теперь он начал понимать, что речь шла о чем-то большем – об уверенности в себе, о манере себя держать.

– Звучит здорово. Но если занятие прошло хорошо, почему вы такие мрачные?

Обе девочки ссутулились снова.

– Они ее заменили!

– Кого? И кто?

– Блэйр! Комитет заменил Блэйр на Мэйбл Фоулер.

Он вскочил на ноги:

– Но… Но Глори же в комитете! – Это было невозможно!

– По четвергам у Глори встречи клуба рукоделия в доме престарелых. Ее не было в комитете.

Ник не мог поверить своим ушам. Он упал обратно на стул. Блэйр просто хотела вернуть свою жизнь на прежний путь, однако ей все время мешали.

– Она вела себя так вежливо! – сглотнула Стиви.

– И уходила с такой великолепной осанкой! – всхлипнула Поппи.

– Она пожелала нам всего наилучшего, сказала, что мы все красивые и что нами все будут гордиться после конкурса…

Обе девочки расплакались.

Ник поставил на стол коробку с носовыми платками, а потом – дымящиеся кружки с горячим шоколадом, и гладил девочек по плечам, пока гроза не прошла.

– Да, это полное свинство, – сказал он, когда слезы просохли. – А теперь пейте шоколад.

Если Глори сегодня занята, значит, Блэйр дома одна…

– Вы переживете, если я ненадолго уйду из дому?

– Па-а-а… – Стиви закатила глаза. – Мы не маленькие.

Ник вздохнул.

– Только не засиживайтесь долго, вам завтра в школу! – сказал он на прощание.

Чертов комитет. Может, они хотели как лучше, но… почему они не поговорили с Глори?