городе теперь здороваться уже не принято? — улыбалась моя старая знакомая.

— Ой, извините! Здравствуйте! Конечно, здравствуйте! — я всё никак не мог поверить своим глазам. — Какими судьбами?

— Да вот, внучка выгуливаю, — баба Яга с теплом в глазах посмотрела на малыша, недавно помешавшего нашей спокойной игре.

— Как внучка? Чей же это? — недоумённо хлопаю глазами.

— Ну, как чей? Емелин, конечно. Женился он, — тяжело вздохнула моя собеседница.

— На ком? Принцесс поблизости как-то незаметно, кроме моих, — и я гордо показал на внучек, уже начавших скучать, и пытающихся вырвать из моих рук свои ладошки.

— Да какая там принцесса. Лягушка. На болоте подобрал, — снова вздохнула баба Яга.

— Что просто лягушка? — на всякий случай захотелось уточнить.

— Не простая. Царевна. А что толку. Живёт у нас, приданного нет, да ещё по дому ничего делать не хочет. Чуть что сразу на себя лягушачью шкуру одевает и на болото.

— Да, непросто, — посочувствовал я своей старой знакомой, — А Емеля что?

— А что Емеля? У него всё в порядке. Счастлив. Жена под боком. Сын.

— Значит, это Ваш внучок! Красавец! — польстил я бабе Яге и, отпуская внучек, добавил. — Давайте-ка на горку, бегом.

— Кательки, — начала было капризничать Диана.

— Качельки потом, — перебил внучку, — видишь, качельки уже заняли. Давайте на горку.

Девчонки, радуясь свободе, побежали на горку. Правда Карина по пути свернула к любимой песочнице. Ну, да ладно. Главное что на глазах.

— Ядвига Ивановна, Вы же в лесу живёте? Здесь в гостях?

— Почему в гостях? Прямо из дома, — ухмыльнулась знакомая.

— Квартиру купили? Здесь?

— Зачем? Просто Ванюшу надо не только в лесу растить. Надо же и с людьми знакомить. А то дикарём вырастет. Вот и приходим сюда.

— Далеко же, — посочувствовал я.

— Почему далеко? Вон видишь ту дверь, — и Ядвига Ивановна указала на ближайшую парадную.

— Так это в подвал.

— Кому в подвал, а нам с Ванюшей прямо домой, — загадочно улыбнулась баба Яга.

— Ну, Вы даёте! — я повёл озябшими плечами. — Похолодало.

— Да, похолодало, — подтвердила Ядвига Ивановна.

— Зима близко.

— А пошли-ка ко мне в гости. Чайку горяченького попьём, да с колобками, — и в её глазах промелькнул озорной чёртик.

— А пошли, — неожиданно для себя согласился, — вот только можно ли к Вам с внучками?

— Конечно! Или ты думал, что я про них забыла?

Побегав по детской площадке за убегающими внучками и, наконец, собрав в кучу детей и их игрушки, мы впятером двинулись к ближайшему дому. Несколько непривычно было входить в дверь, ведущую в подвал. Девчонки, увидев перед собой неприглядную картину из склада метёлок, опасливо прижались к моим ногам, временами поглядывая мне в глаза мол, ты что, дед, совсем с дуба рухнул. Я тоже чувствовал себя не очень уютно. Ванюшка же быстро забежал в раскрывшийся проход, едва Ядвига Ивановна успела отодвинуть хозяйственный инвентарь.

— Заходите! — гостеприимно пригласила баба Яга, а затем, видя моё замешательство, добавила. — Да не боись ты!

Крепко взяв упирающихся внучек за руки, стал протискиваться мимо метёлок. Каково же было моё удивление, когда прямо за метёлками увидел знакомый двор, что посреди леса со скрипящими воротами и катающимися на них журавлями.

— Птики! — Каришка сразу указала на них пальцем.

— Да, птички, — подтвердил я, — как в песенке: ай люли, люли, люли. Прилетели журавли. Повтори, журавли.

Карина сначала замялась, а затем выдала:

— …тёмили.

— Птитики, — подхватила Диана.

— Ну, ладно. Пускай будут «птитики». Бегите, играйте, — я легонько подтолкнул их в сторону песочницы, где уже по-хозяйски возился с формочками Ваня. Девчонок долго уговаривать не пришлось. Им уже хватило времени, чтобы освоиться на новой для них площадке. Внучки моментально рванули к заманчивым формочкам и уже через минуту стали строить куличики, отбирая формочки друг у дружки.

— Чего встал? — баба Яга, улыбаясь, стояла рядом. — Пошли в дом.

— А дети? — показал я в сторону песочницы.

— Что дети? Пускай играют. Ничего с ними здесь не случится.

— Не знаю. Это, может, Ваш внучок тихий, а за моими глаз да глаз нужен. Того и гляди, передерутся или перекусаются.

— Они что у тебя, зверьки дикие?

— Зверьки — не зверьки, но вот так, — вздохнул я.

— Ладно, — сказала Ядвига Ивановна, — сейчас. Кс, кс, кс.

— Что за кс, кс, — послышалось возмущённое мурлыкание, — нельзя по-человечески позвать? Раскыскалась, понимаетели…

Из-за угла дома вывалился огромный котище. Его мордочка (ну, не скажешь же мордища) выражала возмущение, раздражение и так далее, и то прочее. Короче, полный негатив.

— Заканчивай ворчать, — не обращая внимания на возмущение мохнатого чудовища, сказала баба Яга, — за детьми присмотри.

— Вот ещё, — продолжал возмущённо мурлыкать, если можно так сказать, котище.

— Баюн, ты что, сметаны переел? — в этом месте их беседы я не стал бы называть свою знакомую Ядвигой Ивановной. Передо мной стояла баба Яга. Даже стало как-то неуютно.

— Да понял я, — мурлыкнул кот и медленно поплёлся в сторону песочницы.

— Пойдём в дом, — сердечно улыбнулась Ядвига Ивановна.

Поднимаясь по знакомым ступенькам, я оглянулся. Кот лениво дремал у песочницы, дети возились, играя в свои детские игры.

— Не переживай, всё будет хорошо, — успокоила Ядвига Ивановна, и загадочно добавила, — во всяком случае для детей.

В доме всё было, как во время моего первого посещения. Всё также пыхтела печка. На окошке привычно остужался колобок. Хозяйка собирала на стол, вытаскивая на белый свет из загашников разнообразные варенья.

— Так это тот самый кот-Баюн? — спросил я, поглядывая в окно.

— Какой, «тот самый»? — переспросила Ядвига Ивановна, — Один он. Тот самый или не тот самый, я не знаю.

— А давно он у вас живёт?

— Он же кот. А коты, как ты догадываешься, животные самостоятельные и живут сами по себе. Так вот и он, то приходит и живёт здесь. А, как надоест, уходит бродить по своим кошачьим делам.

— И куда он ходит?

— Да откуда ж я знаю? В марте, оно понятно, но в остальное время? Он же Баюн, значит ходит по свету, сюжеты для сказок собирает. Думаешь легко придумывать сюжеты, сидя на одном месте около тарелки со сметаной. Да, сметанки чуть не забыла на стол поставить.

Хозяйка отлучилась в чулан, или где там у неё хранилась сметана, а я поглядел в окно. Как там мои девчонки? А внучки, наигравшись в песочнице, ползали, по коту, словно по мохнатой горке, дёргая его за шерсть своими маленькими ручками. Ручки-то маленькие, но коту явно не позавидуешь. Не смотря на все экзекуции, Баюн лежал молча, прикидываясь спящим.

Ядвига Ивановна, наконец, вошла в горницу с крынкой и гордо поставила её на стол:

— Вот, своя! Деревенская! Не то, что в ваших супермаркетах. Давай