таким образом, отвлекается от дел насущных. Сейчас к ней лучше не приставать, она вроде, как не здесь сейчас. Сейчас она мечтает о том, как должен «Лучше жить советский человек».

А простой советский человек, ее муж, то есть я, горит желанием после выполненных работ, достичь соглашения по положенной «трудовой пайке». Как говорит Степанович, «после атаки, хорошо пожрать – первейшее дело».

Под «долгие и продолжительные» аплодисменты, дополняемыми криками «Слава КПСС!», «Ильичу слава!» рвущиеся наружу с экрана, осторожно пробираюсь на кухню.

Из кастрюли, стоящей на крайней конфорке, тянет ароматом щей. На что сразу спазмами, отзывается желудок. Прислушиваюсь к происходящему в комнате. Кроме «партийных» звуков, пока не слышно ничего настораживающего. Стараясь не звякнуть, поднимаю крышку. Среди «льдинок» капусты, возвышаются два «островка» из жирных шматков мяса. Этот «пейзаж» тут же у плиты, чуть не свергает меня с ног, в голодном обмороке. Упасть не успеваю, Решительная женская рука из-за спины, опускает крышку на место.

– На чужой каравай, рот не разевай, – добавляется к действиям руки голос, – еще не заработал.

– А хочешь, посуду помою? – неожиданно и непроизвольно, вырывается из меня. Я готов сейчас на все, только не на длительную разлуку, с «льдинками» капусты и «островками» мяса.

– Ага, ты давай дурочку-то, не включай. Ты где на кухне грязную посуду-то увидел? Или от голода виденья уже начались? – спрашивает, с усмешкой жена.

От досады прикусываю губу. С посудой я оплошал. Ведь еще не ели, да и в обозримом будущем пока еще не светит, мне-то точно.

–Вот полы в квартире вымоешь, тогда еще подумаю, кормить тебя или нет, – выносит окончательный приговор жена, – удаляясь к звукам речей «бровастого».

Чувствую себя, как раб на плантациях. Никакой тяги к работе, одно отвращение. Но пересиливает непреодолимое стремление к глубокой тарелке щей, из кастрюли на крайней конфорке.

Бросаю еще один вожделенный взгляд на кастрюлю, с желанной надеждой вернуться.

Наливаю в ведро немножко воды, чуть-чуть прикрыв тряпку. Со шваброй в одной руке, ведром в другой появляюсь в комнате, где «бровастый звездун» все еще толкает речь, для единственного слушателя, жены.

Медленно наматываю тряпку на швабру. Слегка согнувшись, начинаю равномерно размазывать влагу по поверхности. Начав увлажнять под телевизором, получаю подушкой по спине.

– Ты еще не отощал до прозрачности. Отойди, мешаешь смотреть, – делает замечание жена, и тут же переходит к угрозам, – вот как ты моешь, так я тебя и кормить буду.

– Как умею, так и мою, – пытаюсь оправдаться я, – Вон, смотреть нечего, а ты же смотришь?

– А вот, нашкодившим слова не давали, – получаю в ответ, – ты будешь языком махать или шваброй?

Молча продолжаю «шоркать» влажной тряпкой по полу. Дойдя до дивана, получаю тычок ногой, призывающий меня к тщательности уборки. К своему удивлению, впервые замечаю, что стукнувшая меня нога, как впрочем, и другая, неплохо «подвяленные» солнцем. В голове зависает вопрос,

– А где это она загорала? В виду своего шаткого положения, особенно перед кастрюлей на крайней конфорке, вслух его задать не решаюсь. Сам-то я белый, как те «льдинки», но это объяснимо, все мое солнце, прикрыл от меня, брезентовый шатер «Юбки».

Через полчаса непосильного упорного труда, наконец-то разгибаюсь. Вся двухкомнатная «плантация» блестит, от равномерно размазанной влаги. Уборка окончена, скорей бы к кастрюле.

8

Слышу, что в комнате, монолог «бровастого» тоже на стадии завершения. Пошли заключительные слова, – Вместе с родной, любимой Коммунистической партией, со всем благодарным ей Советским народом, мы смело смотрим в светлое будущее нашей….

Подгадав под приход жены, занимаю место за столом на кухне, теперь на основании, выполненной трудовой повинности, обговоренной в недавнем соглашении сторон. Входит жена.

Выполняя условия соглашения, в кастрюлю опускается поварешка, и в тарелку стоящую передо мной, льются щи с белыми хлопьями капусты. Смотрю на налитую по края тарелку, «льдинки» плавают, но ни одного «островка». Вопросительно поднимаю глаза на жену.

–А чего ты смотришь? – отвечает она, поясняя, – Кто … тому и мясо, ты же знаешь. Справедливо?

–Справедливо, – буркаю я. Разгоняя ложкой «льдинки». Теша себя надеждой, что может, быть на дне обнаружу, оторвавшиеся от «островков» волокна мяса. В неоправдавшихся надеждах опускаю глаза в тарелку. Для состояния «не стояния» очередной постный день. Облом, кругом облом.

МИРАЖИ

Миражи е, е,

Это наша жизнь е, е,

Это наша жизнь,

Миражи…

( слова из песни)

В мозгах постоянно плеск какой – то ощущается. Словно водой они залиты, а может не водой, а другой какой жидкостью, но что залиты, это точно. И что в этом СМИ виновато, никаких сомнений.

Телевидение, радио, газеты, сплетни, слухи, домыслы. Раньше во сне, а сейчас и днем видения стали перед глазами появляться, «миражи», выражаясь научным языком. Я в очередных этих самых «миражах» я сам себя уже не узнаю – то верблюда веду по барханам, то краем чалмы лицо прикрываю от песчаной бури. А то совсем чудное – жену вперед себя по дороге пропускаю, опасаясь, что могу наступить на змею или оставленную мину…

У нас сейчас в выступлениях мода началась. Про сегодня начинаешь рассказывать, обязательно сравни с историческими фактами, на фоне которых нынешние достижения, кажутся мечтой, сотканной из невероятных усилий экономистов и правительства.

Рост промышленности и сельского хозяйства, всегда сравнивают с 1913 годом. Выбор прекрасен, получается, что они тогда жили почти в раю, но мы– то сейчас, не меньше, чем в сказке.

Если про «социалку» заводят, про пенсии или, еще про, что подобное. Тут сразу приводят страны, где этой «социалки» вообще в помине нет. Где со стариками не заморачиваются. А зачем? Отпахал свое, смену вырасти, все пора в «Могилевскую губернию». А зачем ты старикан, государству нужен.

В конце речей, светлое будущее рисуют. Начальная цифра начала 2050 год. Тут тебе и промышленность в небывалый рост, и доходы в разы. А пенсии… Голова кружится.

Как тут не вспомнить поэта Некрасова с его «жаль только жить в эту пору прекрасную…»

Я тоже, согласно традициям, начну с истории…

«Организовал дискуссионный клуб для лиц пенсионного возраста, чем внес огромный вклад в процесс стабильности нашего общества, предупреждения социальной напряженности, а также вовлечения лиц пожилого возраста в активную жизнь. Основной целью, данной дискуссионной площадки стало: выработка мнений и учета их в составление различных социальных программ. Которые в свою очередь, направлены на улучшение условий и комфортности проживания. Достижения максимальной продолжительности жизни наших пенсионеров, что обязательно скажется, на уменьшение естественной убыли. Формирование положительной позиции у данной категории по отношению к людям, страдающим от избыточного материального благополучия. Помощь