близнецы, начиная с родинки за левым ухом и заканчивая небольшой щербинкой между передними зубами, – пахли они по-разному. Аромат Роуз доказывал, что ее не зря так назвали. Ее запах оставался сладким и свежим вне зависимости от того, как давно она принимала ванну. Не то чтобы Рут пахла кислым, но в ее аромате чувствовалось больше земляных ноток. Бет никогда и никому не рассказывала об этом: ни Ротко, который частенько путал девочек, ни самим девочкам, которых завораживала эта материнская магия, эта способность Бет различать их.

Она поставила ступню на нижнюю кровать и подтянулась за перекладину, чтобы дотянуться до верхней.

– Спокойной ночи, Рут.

– Я Роуз.

Бет наклонилась и поцеловала ее.

– Хорошая попытка, мышонок, но маму не проведешь.

Рут захихикала. Бет спустилась и наклонилась поцеловать Роуз. Та потянулась к ней и обняла мать за шею, притягивая ее к себе и прижимаясь к ней всем своим маленьким хрупким тельцем.

– Тетя Эмили снова будет жить с нами?

– Вряд ли, детка. В прошлый раз она приезжала всего на несколько месяцев, потому что дядя Билли был болен, – сказала она. И тоже обняла дочь.

Болен. Был ли это действительно честный ответ? Что она скажет девочкам, когда они подрастут? Что дядя Билли пьяница и наркоман и она привезла тетю Эмили сюда, потому что испугалась? Испугалась, что дядя Билли в конечном счете спустит свою жизнь в унитаз и утащит за собой ее сестру?

– Позвони тете Эмили, – сказала Роуз. – Ей очень грустно. У нее все щеки мокрые.

Бет попыталась улыбнуться.

– Наверное, просто идет дождь. В конце концов, это же Сиэтл.

– Мамочка?

Роуз отпустила мать: она выпрямилась и теперь видела обеих девочек, лежавших под теплыми одеялами. Бет заметила Расти, который спал, свернувшись клубочком в углу. Как так получается, что собака и муж крепко спят всю ночь, а она просыпается в тот же миг, когда дочерям приснится дурной сон?

– Что, милая? – спросила она Рут.

– Мы все еще собираемся поехать на Рождество к тете Эмили?

– О, до этого еще далеко, – ответила она. – Сейчас лишь первая неделя сентября. Мы поедем только через несколько месяцев: я еще даже не купила билеты на самолет. В Сиэтле будет весело, вот увидите. Вам понравится. Мы будем жить в отеле, заказывать завтрак в номер и есть в постели, пока вы смотрите мультики. Я поговорю с папочкой, и, может быть, нам удастся забронировать номер с видом на океан. И знаете, мамочка с папочкой тоже будут счастливы, потому что в Сиэтле в каждом доме по пять кофеен, а лучше всего то, что там есть знаменитый рыбный рынок, где рыбаки кидают друг другу рыбу. И большую тоже, – она ткнула Рут в живот. – Знаете, как лучше всего ловить рыбу?

Рут пожала плечами.

– Когда кто-то кидает ее тебе, – сказала Бет.

Девочки захихикали, но они уже начали тереть глаза. Она слышала, как их дыхание замедляется. Бет снова подоткнула одеяло сначала Рут, затем Роуз.

– Мы весело проведем время с тетей Эмили, – сказала она.

– Нет, – сказала Рут и зевнула. – Там слишком много снега.

– Вообще-то, в Сиэтле не бывает снега. Здесь, у нас, снега выпадает больше.

– Мы поедем не в Сиэтл. И мы не хотим ехать, – сказала Роуз. Ее голос стал тягучим, как сахарный сироп, и казался сонным. – Пусть лучше она приедет сюда. Ты ей скажешь об этом, когда она приедет в гости в следующем месяце?

– Не думаю, что… – Бет вздохнула. Усталость ее пьянила. Ей казалось, что она видит сон наяву. Она порой чувствовала себя так во время споров с близнецами: если они чего-то хотели, то из-за их просьб Бет чувствовала усталость. – Она не приедет в следующем месяце. Вряд ли мы увидимся с тетей Эмили до Рождества. Поговорим об этом утром, ладно? Уже поздно, а завтра учебный день. Засыпайте.

Пока Бет говорила, девочки успели закутаться получше и начали засыпать. И она надеялась, что там, в королевстве снов, они увидят что-то более приятное, чем плачущую Эмили.

Утром они об этом и не вспомнили. Осталась лишь пугающая тень от их кошмаров, да и она растворилась с приходом дня.

Глава 6. Добро пожаловать в уиски ран

Билли попытался отключить будильник и успел трижды нажать на экран мобильника, прежде чем понял, что звонит не будильник, а телефон в номере отеля. Во рту словно кошки нассали, и он вспомнил, что перед сном не почистил зубы. Вернувшись с бейсбола, Билли сразу же отключился. Сидеть в одиночестве в корпоративной ложе оказалось странно и скучно. Он смотрел игру один-одинешенек и, придя в отель, почувствовал себя выжатым как лимон. Он был уставшим, но не пьяным. Нет, он не напивался.

Билли перевернулся на другой бок и снял трубку телефона, стоявшего на ночном столике.

– Это Венди, ассистентка Шона. Шон будет ждать вас на улице в своей машине через пятнадцать минут, мистер Стаффорд. Вы успеете подготовиться.

Именно так она и сказала: «Вы успеете подготовиться». Это было утверждение – не вопрос.

Билли протер глаза тыльной стороной ладони. Он выпил не так много, чтобы страдать от похмелья: всего три джин-тоника. Ну, может, четыре. Он хотел выпить еще пива, но живо представил себе, как кто-то доносит Шону, что в мусоре обнаружились пивные бутылки. Билли предпочел наливать себе выпивку из бара, который находился в задней части роскошной ложи, добавляя тоник из фонтанчика. Каждый раз он мыл, высушивал и брал новый бокал. Билли выпил три коктейля за три часа: о похмелье и речи быть не могло. И все же он чувствовал себя неважно. Видимо, из-за смены часовых поясов.

– Ага. Хорошо. Я успею, – сказал он. – Нужно собрать вещи, так что мне понадобится…

– Собирать вещи не нужно, мистер Стаффорд. Номер в вашем распоряжении на все время пребывания в Балтиморе. Я знаю, вы не ожидали, что поездка может затянуться, поэтому я взяла на себя смелость организовать для вас свежую одежду, включая носки и нижнее белье, – все это доставят в ваш номер сегодня, пока вы будете отсутствовать. Вещи будут ждать вас, когда вы вернетесь из Уиски Ран. Если необходимо воспользоваться услугами прачечной, оставьте одежду на кровати – ее постирают и отутюжат.

Билли отвел телефон от уха и уставился на него.

– Алло? Мистер Стаффорд?

– Прошу прощения. Да. Хорошо. Я спущусь через пятнадцать минут.

– Завтрак подадут в самолете, – добавила Венди. – А в лобби вас встретит человек, чтобы сопроводить в автомобиль мистера Игла. Это молодая девушка по имени Спенсер. Она закажет для вас кофе с двумя ложками сахара, как вы любите.

И голос на той стороне провода умолк. Ни здравствуйте, ни до свидания. Просто тишина.

Билли повесил трубку и скинул с себя одеяло. Он почистил зубы, чтобы избавиться от запаха кошачьего туалета во рту, лениво прополоскал рот и залез в душ. Он включил воду погорячее – так, что едва можно было терпеть, – и просто встал под струей. Затем наклонился вперед, уперся локтями в кафель и, прикрыв глаза, помочился в слив.

Ровно через пятнадцать минут Билли вышел из лифта. Чувствовал он себя отлично. На нем была привычная одежда: джинсы и футболка. В кармане остались пустой кошелек и мобильник, и плевать, что он посеял жетон в честь года трезвости. Зато на нем были его старые ковбойские говнодавы, которые, как Билли часто шутил, он любил почти так же сильно, как свою жену, а это значило, что все не так уж плохо. Сапогам нужны были новые подметки, но они приятно стучали о пол лобби и отлично на нем сидели.

Он увидел, что девушка, ассистентка ассистентки Шона, – как там ее зовут? – поспешно засеменила по лобби по направлению к нему. Господи. Вот убожество. Что за подхалимаж. Неужели так ведут себя все работнички Шона? Чего они так боятся? На что они надеются? Билли протянул руку, чтобы взять кофе из рук женщины, но даже не потрудился поприветствовать ее и ограничился кивком. Он больше ни разу в жизни с ней не увидится, и ему не нужно было, чтобы она