Летом 1829 года в Ла Булоньере близ Немура, где он находился вместе с госпожой де Берни, он написал повесть «Семейный мир», а осенью — «Дом кошки, играющей в мяч». Этот небольшой роман стал первым, в котором проявились характерные черты искусства Бальзака. В нём он вывел на сцену мелких парижских торговцев («Гильом, наследник Шевреля, торговец тканями»), достоверно и основательно раскрывая особенности ведения дел, денежные вопросы, обстановку, нравы этой среды. И всё это вплетено в логичную, хорошо выстроенную интригу. История Августины, дочери коммерсанта, которая вышла замуж за светского живописца, человека беспокойного, сделавшего её несчастной, по-видимому, отчасти списана с трагичной судьбы Лоране, младшей сестры Бальзака. В книге определился и основополагающий бальзаковский пессимизм: мораль истории, если уж кто-то хочет её найти, состоит в том, что не следует выбиваться из своей среды и своих условий существования, ибо социальный мир неумолимо герметичен. А тем более не надо пытаться заключить счастливый брак, построенный на любви будущих супругов.

Очевидно, к тому времени романист уже определился со своими планами. В течение последующих лет появились два тома сочинений под общим названием «Сцены частной жизни», включавшие, среди прочего, уже упомянутые выше произведения «Гобсек» и «Бал в Со», а также «Вендетту» и «Побочную семью». Отныне и впредь Бальзак задумывал свои произведения сериями, ансамблем. С самого начала в нём чувствовался этот энциклопедический подход, хотя в то время было ещё очень далеко до сложной и продуманной архитектуры «Человеческой комедии».

Но главное — Бальзак обрёл свой почерк, свою индивидуальность. Он уже никому не подражал. Перед ним открылась неисчерпаемая стихия реальной жизни Парижа, который он успел пройти вдоль и поперёк. Он знал его лавки, вывески, жилища, его коммерцию, браки по расчёту, его социальные типы, их имена. До него никто из романистов не придавал значения таким вещам. Стандартные психологические ситуации служили темами легковесных комедий или карикатуры. Бальзак пошёл дальше: он определял, исследовал этот обширный «человеческий материал», этих персонажей, которых поставляла ему парижская действительность, стремясь найти в каждом из них человека с его страстями и побуждениями, открыть законы, управляющие жизнью общества.

В «Вендетте» (второе название «Эпизод времён Террора») он вновь обратился к истории. «Эль Вердуго» построен на жестокой интриге, развёрнутой на фоне войны в Испании.

В эти же годы были написаны произведения иного свойства. В «Эликсире долгой жизни» присутствуют мотивы фантастического, фаустовского мифа. «Решётка» и «Страсть в пустыне» открывают другие стороны бальзаковского вдохновения. В первой из них в духе Стендаля описана страсть молодого человека к кастрату, во второй — чувственные отношения мужчины и пантеры на фоне алжирских декораций. Хотя фирменным знаком Бальзака с той поры стало описание современного общества, не следует забывать, что он использовал и другие регистры, которым намеревался отвести место в «Человеческой комедии».

В этом отношении показательны произведения, созданные в 1831 году Наряду с «Тридцатилетней женщиной», продолжающей этюды о нравах, появляется «Неведомый шедевр», где показано, как страсть к идеалу доводит художника до безумия и самоуничтожения, а также рассказ «Иисус Христос во Фландрии», похожий на традиционную народную сказку. Подобным же образом в следующем, 1832 году рядом с «Полковником Шабером» и «Турским священником», выдержанными в «реалистических» тонах, возникает «Луи Ламбер», где автор с большим романтическим напором демонстрирует свою тягу к оккультизму и спиритуализму.

Об этом стоит сказать подробнее. Как уже отмечалось, Бальзак читал сказки Гофмана и так называемые «неистовые» романы, под влиянием которых в ту пору, когда он подписывался псевдонимом Р. Оон, им были написаны «Наследница Бирага» и «Столетний старик». Он был одержим теориями «иллюминистов» Сен-Мартена и Сведенборга. В романе «Урсула Мируэ» с таким излюбленным у Бальзака мотивом, как присвоение наследства, возникает связь между мёртвыми и живыми, благодаря которой изобличается мошенничество. В «Красной гостинице» он описал странный случай телепатии: преступление, приснившееся одному из персонажей, совершил его попутчик. Такого рода сюжеты всегда его интересовали, и в окончательном плане «Человеческой комедии» он отвёл им целый раздел под названием «Философские этюды». Бальзак-«реалист», «бытописатель» уживался с Бальзаком-романтиком, искателем тайного знания.

Словом, он ни в чём не отказывал силе воображения, и его идея тотального романа потребовала бы для своего осуществления много большего. В предшествующем столетии Лесаж в своём романе «Хромой бес» вывел демона Асмодея, который приподнимает крыши домов, чтобы подсмотреть жизнь горожан, раскрыть их секреты и тайные интриги. Замысел «Человеческой комедии» предполагал такого всеведущего автора, который был бы способен вытащить на белый свет те драмы, что сокрыты в недрах Парижа, автора, похожего на демиурга, наделённого сверхъестественными способностями.

Он не отказывался ни от чего! Этот молодой романист с необыкновенной готовностью брался за всё, пробовал всё, бросал всё в плавильный котёл своего творчества. В 1831 году он принялся за книгу ещё одного жанра. То были «Озорные рассказы», в которых Бальзак явил себя последователем Боккаччо с его «Декамероном» и раблезианской традиции. Именно у автора «Пантагрюэля» он позаимствовал эпитет «озорной». Говорят, что Рабле был одним из любимых писателей отца Бальзака. XVIII век вернул уважение к свободному от опеки властей и власти догм творчеству Бальзак всегда восхищался этой противоположностью всякого академизма, этим вольным языком, в котором перемешаны диалекты, жаргоны, учёные неологизмы и смешные просторечия.

Для того чтобы понять, каков был Бальзак этого периода, следует вчитаться в «Шагреневую кожу». Роман, вышедший в августе 1831 года, имел необыкновенный успех. Пресса расточала автору похвалы. Только Сент-Бёв промолчал, а в частных разговорах называл книгу «зловонной». «Зловонная» или нет, но в ней великолепно проявились все составляющие бальзаковской психологии: современный реализм в описании игорного дома, антикварной лавки, оргии в доме банкира Тайфера; фантастическое — в придумке с куском кожи, покрытым восточными письменами, который сокращается при исполнении каждого желания; честолюбивые грёзы юного Бальзака в портрете бедного и одинокого Рафаэля де Валантена, который обдумывает в своей мансарде некий грандиозный философский труд. Там всё: и неутолимое честолюбие, и попытка самоубийства, и фаустовское искушение. А также чувственная одержимость: великолепная и развращённая куртизанка Акилина и юная простодушно-наглая Эфрасия, вероятно, и побудили господина Сент-Бёва назвать книгу «зловонной».

Иллюстрация к роману «Полковник Шабер»

Иллюстрации Г. Доре к «Озорным рассказам»