– Здесь, в царстве фей, гораздо проще использовать магию.

– Ого. – Я на мгновение об этом задумалась. – Хорошо, с чего мне начать?

– Ты почувствовала внутри себя магию, когда сосредоточилась на опасности, в которой оказалась твоя сестра, и сумела обуздать силу, – заметила Брианна, когда мы уселись на бархатистый зеленовато-черный ствол дерева-скамьи.

Не удержавшись, я провела по нему ладонью. Я еще никогда не трогала такую кору… И тут я осознала: это не кора, а мох, самый густой, самый мягкий, какой я когда-либо видела.

– Э-э, да, – сказала я, запоздало сообразив, что фея ждет от меня ответа.

Брианна вскинула бровь.

– Не позволяй себе отвлекаться, когда имеешь дело с магией, – предупредила она. – Человеческая магия, какую практикуют ваши волшебники, довольно опасна. Магия фей, как правило, гораздо более могущественна и капризна. Ты, вероятно, обладаешь и той, и другой, я пока не уверена.

Я знала, что есть человеческая магия и есть магия фей, и это разные вещи. Но понятия не имела, что можно владеть ими одновременно.

– Да, госпожа, – я покраснела от смущения.

– Теперь, когда ты спокойна, постарайся найти средоточие своей магии, – дала указание Брианна. – Не торопись. Скажи, когда нащупаешь его.

Я закрыла глаза, чтобы отгородиться от отвлекающих красот сада, и сконцентрировалась на ощущении магии внутри себя.

Тогда она была свернувшейся змеей.

Но я попыталась представить что-нибудь мягче, добрее.

Не знаю, откуда пришла мысль, но она прозвучала у меня в голове громко, четко – и правильно. Правильней, чем змея. Я же все-таки не собиралась ни на что нападать, ни от чего защищаться. Поэтому, когда я наконец нашла этот глубокий источник тепла и силы, я подумала о цветке.

Я представила, как внутри меня раскрывается цветок, распускает лепестки, наполняя меня своим ароматом.

Что-то защекотало мне щеку, но это была не моя сила, и я чуть ее не упустила. Успела удержать ощущение в последнюю секунду, прежде чем оно ускользнуло, и открыла глаза.

Меня облепили бабочки. Они прилетели ко мне со всех сторон, цеплялись к платью, к волосам, даже щеку мне пощекотала бабочка, пытаясь туда приземлиться.

Брианна широко улыбнулась, к моему большому облегчению.

– Отлично, – похвалила она. – Не совсем то, что я от тебя хотела, но достаточно близко. А теперь прогони бабочек, не напугав их.

Что бы их привлекло в саду феи? Ну, они слетелись ко мне, когда я призвала магию. Может, они питаются ею?

Осторожно, стараясь не потревожить бабочек, я перевернула правую руку ладонью вверх. Чтобы открыть дверь, я вытолкнула силу из руки, но сейчас нужно было действовать мягче. Поэтому я выманивала силу, постепенно ее перемещала, пока она не потекла сама собой, и я собрала ее в ладони нежно сияющей золотистой лужицей.

Бабочки немедленно вспорхнули с платья и волос и опустились мне на руку. Пока все шло хорошо. Бабочки теснились, стараясь подобраться поближе к ладони.

Я подняла руку и представила маленький теплый сгусток силы шариком, легким как пушинка, а потом – как ветерок уносит его в сад.

И он улетел! Оторвался от ладони и улетел прочь, и бабочки вспорхнули за ним радостно трепещущим разноцветным облаком.

Я уговорила шарик опуститься на куст чего-то похожего на розы и повернулась к Брианне, чтобы узнать, что она думает.

Она, склонив голову, наблюдала, как бабочки упиваются моей магией.

– Интересно. Не то решение, к которому бы пришла я.

– Неправильно? – Я забеспокоилась.

– Нет, вовсе нет. Просто не так, как поступила бы фея.

Мне стало неловко и немного тревожно.

– А как бы сделала фея? – спросила я, надеясь, что в моем вопросе достаточно ясно прозвучало смирение и стремление учиться. Потому что передо мной была не просто фея, а та самая, которая взяла королевскую семью под крыло, и я совсем не хотела ее разочаровать.

И снова, к моему большому облегчению, она улыбнулась.

– Зависит от феи. Темная бы просто-напросто обратила их в пыль. Кто-то вроде Домны заставил бы их ощутить ее раздражение, и они упорхнули бы сами. Однако никто из фей не стал бы отдавать им частичку магии полакомиться, потому как при любой возможности мы ее стараемся сохранять.

– О… – Я задумалась.

– Для нас магия – пища, как и для тех бабочек, – пояснила Брианна. – Или, скорее, мы питаемся энергией, которая преобразуется в магию.

– А еду нельзя выбрасывать, – со всей серьезностью сказала я.

Брианна опять улыбнулась.

– Так покажи мне, как бы ты отправила бабочек восвояси, не пугая их и не растрачивая магию впустую.

Пока я размышляла, несколько бабочек, упустивших шанс попировать, с надеждой вернулись ко мне. Бедняжки. Я всем сердцем хотела их накормить, но должна была выполнить задание.

Тут меня осенило: я же наверняка испускаю некий волшебный аромат, приманиваю бабочек, как цветы в моем собственном саду. Поэтому я снова сосредоточилась и спрятала магию, словно цветок, что складывает лепестки на ночь. Когда я открыла глаза, бабочки уже улетали куда-то в легком замешательстве. А Брианна с одобрением кивала.

В тот день ничего более захватывающего я не делала. Если на сегодняшнем занятии с сэром Делакаром я узнавала азы работы с боевым шестом, то с Брианной я осваивала азы магии. Как ее призвать и спрятать, и совсем чуть-чуть того, как ей управлять. Ничего сложного – просто многократные повторения. Когда Брианна меня отпустила, я была точно так же выжата, как после утренней тренировки. Разум ужасно устал, а место в груди, откуда исходила сила, смутно болело.

Я самостоятельно открыла дверь в королевстве Брианны – так я себе его представляла – и снова очутилась в дворцовом саду. Судя по положению солнца, близилось время ужина, и я умирала от голода.

Ну, по крайней мере, на этот раз не нужно переодеваться или мыться.

Я направилась в парадный зал, где слуги только начинали накрывать стол. Для простого люда основным приемом пищи был обед, а ужин – слово, которым когда-то обозначали полдник, – обычно состоял из супа и хлеба с маслом, и, возможно, фруктов или овощей весной, летом и осенью или сыра зимой. Когда отец был жив, мы редко имели дело с придворными и ужинали так, как обычные люди. Мама и папа ужинали при дворе лишь раз или два в неделю, а я обедала на кухне с нашими немногочисленными слугами. Но с тех пор, как мы с мамой стали жить во дворце, мне пришлось привыкнуть к большому и долгому застолью в конце дня.

И оно было очень долгим. Семь или восемь смен блюд в обычный вечер, от десяти до