— Говори за себя. Я не испугался.

— Не все такие, как ты. Ты у нас вообще по пятнадцать террористов перед завтраком сжираешь, вместе с костями. А мне разборки ни к чему. Я этим бизнесом занялся не для того, чтобы с кем-то сражаться и убивать людей. И не хочу, чтобы из-за меня кому-нибудь отрезали голову. Начиналось все легко и приятно, но раз такая вот дикость становится нормой — я выхожу из игры. Я не хочу во всем этом участвовать. И ты говоришь, они подумают, что мы их испугались? Ну и что? Мы что, в пятом классе, что ли?

Нет, не в пятом, подумал Чон. И дело тут вовсе не в ущемленной гордости, оскорбленном эго или размере члена.

Бен просто не понимает, как устроено мышление у таких людей. Он, такой разумный и рациональный, даже не может представить, что в мире этих монстров разум — признак слабости. А завидев слабого человека, учуяв его страх, они тут же переходят в атаку.

Стремительную и беспощадную.

Но Бену этого никогда не понять.

— И нам никогда не одолеть картель, у нас просто не хватит людей, — добавил Бен.

Чон кивнул. Он, конечно, может позвать на подмогу хороших парней, знающих свое дело, но картель Баха выставит против них целую армию. Но даже если и так, что дальше-то? Что, прихватить анальную смазку и подставить им свой зад? Познать тюремную любовь?

— Это ведь просто способ заработка, — говорил Бен. — Душа у меня все равно к этому не особо лежит. И денег мы полно скопили. Можем позволить себе отдохнуть и пожить в свое удовольствие, хоть на островах Кука, хоть в Вануату. Может, пришло время направить свои усилия еще на какое-нибудь дело.

— Сейчас не самое подходящее время затевать новый бизнес, — заметил Чон.

Рынки рушатся, как карточные домики. Денежно-кредитные потоки в глубокой заднице. Уровень потребительского доверия низок как никогда. Капитализму пришел конец.

— Я подумываю заняться альтернативными источниками энергии, — сказал Бен.

— Что, солнечными батареями, ветряными генераторами и прочей херней? — удивился Чон.

— А почему нет? Знаешь, сейчас для детей в Африке делают ноутбуки за четырнадцать долларов. Представляешь, может, нам удастся разработать солнечную батарею за десять баксов? Это же изменит весь мир!

Бен так ничего и не понял, подумал Чон. Человек не в силах изменить мир. А вот мир его меняет. Да еще как.

Например:

46

Спустя три дня после возвращения Чона из Ирака, когда они с О сидели в ресторанчике в Лагуне, официант уронил на пол поднос.

С грохотом.

Чон нырнул под стол.

Повалившись на ноги, он потянулся за пушкой, которой у него не было, и если бы Чона хоть немного заботило общественное мнение, он бы сгорел от стыда. Кроме того, довольно сложно сделать вид, будто ничего не произошло, и невозмутимо вылезти из-под стола, когда на тебя таращится полный зал людей, а адреналин все еще бьет по мозгам. Поэтому Чон решил посидеть под столом еще немного.

К нему присоединилась О.

Оглянулся, а она тут как тут, сидит и смотрит на него во все глаза.

— А мы нервные, да? — улыбнулась она.

— Чуть, — ответил Чон.

Хорошее слово — «чуть». Вообще короткие слова из одного слога, как правило, самые лучшие.

— Ну, раз уж я стою тут перед тобой на коленях, — протянула О.

— О, закон оберегает нравственный покой граждан.

— Слушаюсь и повинуюсь, мой господин, — кивнула она и высунула голову из-под стола: — Можно нам еще кувшин воды, пожалуйста?

Официант поспешил выполнить ее заказ и принес кувшин им под стол.

— А мне тут нравится, — призналась О Чону. — Прямо как в крепости, какие я в детстве строила.

Протянув руку к официанту, она взяла меню и передала одно Чону.

— Я закажу салат «Цезарь» с курицей, — решила она.

Официант, молодой парнишка с внешностью типичного серфера — с идеальным загаром и идеальной белоснежной улыбкой, присел на корточки:

— Могу я предложить вам наше блюдо дня?

Ну и как после этого можно не любить Лагуну?

Или О.

47

Бен страждет спокойствия.

Но Чон знает

С дикарями перемирия не заключить.

48

Проснувшись, О оделась и вышла на террасу.

Если ее и смущало присутствие обоих ее любовников, она этого не показывала. Скорее всего потому, что ее это вовсе не смущало. Этот аспект своей жизни она рассматривала в следующем ракурсе: чем больше любви, тем лучше. Она надеялась, что и они думают так же. Ну, а если нет… Что же.

Бен с Чоном решили съездить в Диквилль.

Этимология названия такова: в Сан-Клементе когда-то располагалась резиденция Ричарда Никсона, более известная как Западный Белый дом.

Ричард Никсон, он же Дик Никсон.

Он же Хитрюга Дик.

Диквилль.[28]

Уж извините.

О тут же захотела поехать с ними.

— Плохая мысль, — отозвался Бен. Они никогда не брали ее с собой на деловые встречи.

Чон согласился — эту границу он не хотел пересекать.

— Но я очень хочу поехать с вами! — взмолилась О.

Бесполезно.

— Я не хочу оставаться одна.

— Так побудь с Паку.

— Я не хочу оставаться одна, — подчеркнуто повторила О.

— Понял.

И они поехали в Диквилль.

49

Чтобы встретиться с Деннисом.

Машину они оставили на парковке у пляжа, через который проходила железная дорога. Иногда Бен с О катались тут на поезде, просто так — чтобы посмотреть в окно на дельфинов и иногда даже китов.

Деннис уже ждал их на месте. Выбравшись из своей «тойоты-камри», он подошел к «мустангу» Бена. Деннис — высокий мужчина слегка за сорок, с светлыми, начинающими редеть волосами и лишними пятнадцатью килограммами, которые он набрал, потому что не пропускал ни одной забегаловки с окошками для автомобилистов на своем пути. Кстати, на той стороне Пятого шоссе есть ресторанчик «Джек-ин-зе-бокс». Ну да неважно. Короче говоря, он вполне привлекательный мужчина, если не обращать внимания на свисающий над ремнем живот.

Увидев Бена, Деннис немало удивился — обычно он встречался с Чоном с глазу на глаз.

После чего заезжал в «Джек-ин-зе-бокс».

Но еще больше он удивился, заметив рядом с ними какую-то незнакомую ему девицу.