— Как тебя зовут?

— Меченосец Кевин Андельмер, сестра.

— Если ты дашь мне слово, меченосец Андельмер, что сумеешь удержать язык за зубами ради своего же блага, я подумаю, что можно для тебя сделать. Для этой службы ты определенно не годишься.

Он рухнул на колени.

— Будь благословенна, сестра! Да я скорее соглашусь встретиться с сотней варваров из Диких земель, чем еще раз услышать голос пророка! Я ничего не скажу, клянусь жизнью.

— Ну что ж, хорошо. Возвращайся на свой пост. А когда сменишься, найдешь капитана и скажешь ему, что сестра Маргарита велела перевести тебя на другой пост. — Она положила руку ему на голову. — Да благословит тебя Создатель.

— Спасибо, сестра. Вы были очень добры ко мне.

Она пошла дальше, через арку, мимо небольшой колоннады, вниз по винтовой лестнице, в освещенную факелами залу, к двери в покои пророка. Два стражника, вооруженные пиками, стерегли вход. Они склонились перед сестрой.

— Мне передали, что пророк говорил сквозь щит.

— Разве? — Холодные темные глаза удивленно посмотрели на нее. — Я ничего не слышал. А ты? — Говоривший повернулся к товарищу, который стоял, опершись на копье, подпирая рукой подбородок.

— Ни слова. Тут тихо как в могиле.

— Это тот, что наверху, он, что ли, распустил язык? — спросил первый стражник.

— Долгое время пророк ничего не говорил, только просил позвать сестру. Мальчик никогда еще не слышал слова пророчества.

— Мы должны сделать так, чтобы он вообще больше ничего не слышал? И не говорил?

— В этом нет необходимости. Он поклялся молчать, а завтра его переведут в другое место.

— Поклялся! — с кислой миной повторил стражник. — Клятвы — не более чем пустые слова. Кровь — вернее.

— Вот как? Должна ли я понимать это так, что и твой обет молчания не более чем пустые слова? Кровь — вернее? — Сестра Маргарита сурово посмотрела на него.

Стражник опустил глаза:

— Нет, сестра. Мой обет — настоящий.

Она кивнула:

— Кто-нибудь еще слышал слова пророка?

— Нет, сестра, никто. Как только он начал звать аббатису, мы тут же проверили помещение. Нигде не было ни души. Тогда я усилил посты и послал за вами. Раньше пророк никогда не звал аббатису, только сестер. Я подумал, пусть лучше сестра решит, стоит ли будить аббатису среди ночи.

— Правильно подумал.

— Теперь, сестра, когда вы здесь, мы, пожалуй, еще раз проверим посты. — Его голос вновь стал суровым. — На всякий случай.

Она кивнула:

— И кстати, вам бы лучше надеяться, что с Андельмером ничего не случится и что он не свалится со стены и не свернет себе шею. Но если вы услышите, что он повторил хотя бы одно слово пророка, вы немедленно скажете об этом сестре.

Войдя в дверь, она почти сразу же почувствовала щит. Она крепко прижала книгу к груди и попыталась обнаружить прореху. Найдя дыру, она улыбнулась: крошечное отверстие в сети. Очевидно, пророк трудился над этим долгие годы. Она прикрыла глаза, соединила сеть и связала ее заклинанием. В следующий раз, когда пророк подойдет сюда, он ощутит магический удар. Опять, уже в который раз, сестра восхитилась его гениальностью и его настойчивостью. Ну что ж, вздохнула она, что же еще ему остается?

Огромные покои пророка были залиты светом. На стенах висели гобелены, а полы устилали разноцветные, голубые с желтым, ковры. Повсюду — на стульях, на диване, на полу — лежали раскрытые книги, а самая большая кипа потрепанных фолиантов возвышалась возле камина рядом с любимым креслом пророка.

Сестра Маргарита подошла к изящному палисандровому столику, опустилась в кресло и, открыв книгу, пролистала ее почти до самого конца в поисках чистой страницы. Пророка нигде не было видно: наверное, вышел прогуляться в садик. Ведущие туда двустворчатые двери были распахнуты, и в комнату вливался напоенный ароматами воздух. Из ящика стола она достала чернильницу, перо и коробочку с мельчайшим песком и разложила все это рядом с открытой книгой пророчеств.

Когда она оглянулась, пророк стоял в полумраке дверного проема и молча смотрел на нее. Он был в черном балахоне, капюшон накинут на голову. Он стоял неподвижно, скрестив руки на груди, словно заполнив весь дверной проем.

— Добрый вечер, Натан, — сказала сестра, снимая крышку с чернильницы.

Он медленно, уверенно шагнул вперед, из мрака — в свет светильников, и откинул капюшон. Длинные, густые, прямые, белые как снег волосы упали ему на плечи. Металлический ошейник, полускрытый черным балахоном, блеснул в ярком свете. Кожа, обтягивающая решительный, гладко выбритый подбородок, нервно подергивалась. Из-под густых седых бровей на Маргариту внимательно смотрели темные, проницательные глаза. Он был действительно красив, несмотря ни на что. Даже на то, что он был самым старым человеком из всех, кого она когда-либо видела.

И он был совершенно безумен. Или же достаточно умен, чтобы заставить всех поверить в свое безумие. Она не знала, где правда. Этого не знал никто.

Но как бы то ни было, он был, возможно, самым опасным из всех живущих.

— Где аббатиса? — спросил пророк, и в голосе его прозвучала угроза.

— Сейчас полночь, Натан. — Маргарита потянулась к перу. — Мы не собираемся будить аббатису просто потому, что ты не спишь и захотел поговорить с ней. Записать пророчество способна любая сестра. Может быть, ты сядешь, и мы начнем работу?

Он подошел к столику и встал напротив, возвышаясь над сестрой, как башня.

— Не испытывай моего терпения, сестра Маргарита. Это — важно.

— А ты не испытывай моего, Натан. — Она сверкнула глазами. — Стоит ли напоминать тебе то, о чем ты забыл? Ты заставил меня встать среди ночи, так что давай побыстрее перейдем к делу. Я бы хотела сегодня еще немного поспать.

— Я звал аббатису. Это — важно.

— Натан, мы до сих пор еще не истолковали пророчества, которые ты дал нам много лет назад. Какая разница, кто запишет твое нынешнее видение — я или аббатиса? А она прочтет все сегодня утром. Или через неделю. Или через год.

— У меня не было видения.

— Так ты, — возмутилась сестра, — разбудил меня только ради того, чтобы я составила тебе компанию?

— А почему бы и нет? — Натан лучезарно улыбнулся. — Сегодня дивная ночь, а ты красивая, особенно когда злишься. — Он склонил голову набок. — А? Ладно, раз уж ты пришла и должна получить пророчество, изволь. Хочешь, я скажу тебе, как ты умрешь?

— Творец возьмет меня тогда, когда Он сочтет нужным. Я оставляю выбор Ему.

Пророк кивнул, глядя куда-то поверх ее головы.

— Сестра Маргарита, ты не могла бы прислать мне женщину? Последнее время мне очень одиноко.