- Ну, кое-как отмазался. Объяснился, покаялся, продал квартиру с машиной…

- За два лимона?

- Шутишь?.. Да нет, за смешные деньги совершенно - и вообще, не ради того, конечно, чтоб реально возместить долги. Просто если большого человека кидают и он хоть кого-нибудь, кто хоть как-то был причастен к кидалову, отпустит просто так - то он типа признает себя полным говном. На самом деле я, когда к нему на поклон пошел, довольно сильно рисковал. Президент наш, например, предпочел срыть. Теперь вот бегает.

- Весело там у вас… - покачала Майя головой.

- У НАС, братцы, у НАС.

…Кстати, никакой Борисыч мне так и не перезвонил.

На карте Санторин похож на разверстую пасть, норовящую заглотить вулканчик Неа-Камени. Последний - вулкан в прямом смысле, даже с несколькими кратерами, причем действующий: еще в середине прошлого века было последнее изверженьице. Только это не гора, а маленький холмистый островок, на деле - нагромождение острых темных камней. Растительности - никакой: одна редкая травка, к тому же сухая. Да зеленовато-белесая плесень, из тех, что живет при высоких температурах, - вокруг мест, откуда воняет серой и идет дымок. Англоязычная экскурсоводша в демонстрационных целях вынула камешек, прикрывавший незаметную дырку в земле у обочины тропинки, - из отверстия шел жар, как из духовки. Майя не преминула потом этот камень подобрать - и с шипением уронила: «Горячий, гад».

К Неа… прилагается совсем уже крохотный Палеа-Камени: туда нас отвезли следом - вываляться в грязи. У самого берега под водой там бьют горячие источники: в мутной от поднятой глины, теплой, как ванна, заводи на метровой глубине толкутся, ползая по склизкому дну на карачках, задевая друг друга конечностями, десятки беспрерывно поставляемых на прогулочных суденышках «пингвинов», напоминающих уже, скорее, свиней; я по-быстрому отгреб оттуда на «большую воду» и махнул Майе. Впрочем, на глубине в силу малых своих умений она долго не продержалась - пришлось раньше времени лезть на борт нашего парусно-моторного, под старину декорированного «пингвиновоза». Металлическая лесенка скользила под мокрыми ступнями - взобравшись первым, я протянул руку девице. Та оказалась совсем легенькая - по инерции аж влетела в меня. Обхватила за плечи. У-упс… - я осторожно отстранился.

- О, блин… - Майя провела ладонью по груди, по лобку: ее светлый купальник покрылся, оказывается, красноватыми грязевыми пятнами. - У тебя тоже. - Она непосредственным жестом потеребила мои плавки.

- Пока народ не набежал, - говорю, - можешь в сортире переодеться.

Она хлопнула одной из нескольких ведущих на палубу дверей, минуту спустя вернулась в топике и в шортах.

- Теперь, - хмыкнула, - ты единственный обладатель эксклюзивной информации, что я без трусов.

И смотрит - уже без всякой улыбки, изучающе эдак…

Я поймал себя на том, что за последние пару часов в который раз подавляю желание пожать плечами. Хотя, строго говоря, началось все еще вчера.

Под конец второго дня на острове мы втроем набрели на главной улице Фиры на магазин с добрым десятком бочек, из которых наливали не только вино разных видов, но и крепкое. Соблазнились незаурядной градусности (50 %) «цикутией» и - для Майи, на такой подвиг идти не рисковавшей, - сладким вином, что, по уверению продавца, собственноручно делает его отец. У ребят в номере выяснилось, что вино - очень сладкое, но очень хорошее, а ракия, несмотря на свои обороты, идет как вода. Чем все это грозит (тем более в сочетании), я, опытный бухарик, просек сразу - и сразу ребят предостерег.

И вот тут девушка Майя поступила неожиданно и не так чтоб осмотрительно - принялась мужа откровенно провоцировать. Я-то поначалу принял это за безобидный семейный стеб - а когда понял, что недооценил тщеславие подкачанного медиа-дизайнера, было уже поздно. Что покрасоваться Антоша горазд, я успел убедиться - причем особенное внимание он, как водится, уделял физическим и вообще «мужским» умениям. Не далее как днем раньше его, например, явственно задело, что я не хуже, а то и получше его плаваю (видать, то был один из предметов дизайнерской гордости); между прочим, Майя и тогда не упустила случая мужа подколоть. Но вот пытаться перепить меня ему не стоило. Тем более что и не собирался я с ним в этой сомнительной дисциплине тягаться - не пацан, чай. Но супругины подзуживания легли на благоприятную почву…

Дело не только в том, что весу во мне больше восьмидесяти кило и влезает в меня немало. Просто пройдя с тринадцати лет бесчисленные ступени алкогольного посвящения и миновав с несмертельными потерями ряд кризисных периодов, умение вовремя затормозить я вбил себе буквально в подкорку. Так что в итоге, перекантовав труп Антона на койку, я потешил прорезавшиеся в последние дни возрастные комплексы наглядным подтверждением преимуществ зрелости и опыта перед молодым ухарством.

На следующий день у нас всех были куплены билеты на полдневную экскурсию по окружающим Санторин островкам - кораблик из Старого порта отплывал довольно рано. Я благополучно прочухался в положенное время - и только, мыча под контрастным душем тему Дарта Вейдера, решил было, что на Шатуриных, ха-ха, в данном случае рассчитывать не стоит, как постучали в дверь. Майя. Впрочем, она-то вчера как раз не налегала. (А мужа, значит, упоила… Молодец какая…)

«Ты живой?» - «Не дождетесь!» Внимательный - оценивающий - взгляд (я топтался по плиткам пола мокрыми ступнями, с обернутым вокруг чресел полотенцем), движение пальца по нататуированной в древности на моем плече загогулине. «Сорри, я сейчас…» - «Ты едешь?» - «Почему нет?» - «Тогда давай не тормози». - «А что Антон?» - «Сам себе вулкан. В смысле извержений…» - «Не поедет?» - «Смеешься?»

Поначалу, конечно, счесть ситуацию двусмысленной мне и в голову не приходило. Но по ходу плавания даже я со своим благодушием вынужден был отметить, что ведет себя девица странновато. Озабоченные взгляды искоса, неопределенные гримаски самой себе, какие-то вдруг примитивные, тут же обрываемые заигрывания… Я на всякий случай держался сибирским валенком, соображая с запозданием, что в ходе вчерашнего мероприятия, выводя - довольно причем ловко - из игры своего Тони, она ведь прекрасно видела, что я-то вменяемость сохраняю и сохраню в дальнейшем. Более того, уже после перехода мужа в категорию неживой природы и моего «адью» поддатая, но в меру Майя даже порывалась, помнится, увязаться за мной - «проветриться» (я, понятно, идею отверг)…

Последним пунктом плавания был остров Тирассия (у самого «носа» «пасти»). Городок - деревенька - Манолас: опять же над обрывом, «на верхотуре». Домики, вписанные в скальные ступени: крыша нижестоящего переходит в дворик верхнего. Не улицы, не улочки даже - коридорчики, и вообще все в уменьшенном масштабе, c «суффиксом субъективной оценки»: крошечная церковка, скажем, с дверьми и ставнями, запертыми на махонькие, вроде велосипедных, замочки…

В скале пещера, в той - конюшня для мулов (муляшня?). Мулы, как и на Санторине, возили «пингвинов» из порта наверх по крутенькой высокой лестнице; тех же, кто, подобно нам, тупой толстой птицей признать себя не желал и пер с языком на плече своим ходом, в качестве приза за упрямство стерег в конце лестницы кабачок с то ли вывеской, то ли просто констатацией «Panorama», домашней рециной в бутылочке без этикетки, заткнутой салфеткой, и - да, умопомрачительной панорамой бухты (мизерные с такой высоты лодочки, кораблики и катерки кажутся просто стоящими на прибрежных камнях - настолько прозрачна вода у берега), вулкана и всего мини-архипелага.