Д’Круш понял, что без Фокса ему не добраться до Боксера. С плохо скрываемым раздражением он жестом пригласил обоих сесть на диван, а сам устроился в кресле у журнального столика.

– В пятницу вечером, около половины двенадцатого, моя бывшая жена Исабель Маркс позвонила нашей дочери. На звонок ответил похититель, – начал рассказ Фрэнк.

Он не забыл упомянуть имя похитителя и отметил его спокойный и властный тон.

– Больше похитители на связь не выходили? – спросил Фокс.

– Позвонили сегодня с телефона Алишии. Сказали: «Добро пожаловать в Лондон, мистер д’Круш». Голос был искажен. Я только приземлился в Хитроу, даже с трапа не успел сойти. Это было примерно в три часа.

– Они выдвинули какие-то требования?

– Нет. Сказали, что для этого еще не пришло время. Просто хотели поставить меня в известность, на случай, если я не поверил Исабель.

– Это ваше собственное предположение? – спросил Боксер.

– Да. Они дали мне такие же указания. Не сообщать прессе и полиции, иначе убьют Алишию. Все дальнейшие переговоры будут вестись через Исабель.

– Доказательства похищения предоставили?

– Они назвали мою любимую книгу. Только Алишия могла это знать.

Боксер и Фокс с трудом подавили желание спросить, что это за книга.

Они обсудили, в чем могли заключаться упомянутые похитителем «сложности» и почему деньги для него были «ни при чем». Если д’Круш и догадывался о чем-то, то тщательно это скрывал. А враги у него, безусловно, имелись.

– Назовите миллиардера, не считая разве что Уоррена Баффетта[7], который не шел к успеху по головам других людей, – пожал плечами Фрэнк. – Свой сталелитейный бизнес я увел у семьи Питале, а сейчас сражаюсь с «Махале констракшн» за контракт на перепланировку центрального Мумбаи, снос трущоб и возведение на их месте современного района. Многим не нравится, что правительство сотрудничает со мной по вопросам строительства атомных станций. Но все это не выходит за рамки бизнеса. Я знаю этих людей, они не тронут мою семью.

– Вы уверены? – спросил Фокс.

– Я веду дела с их семьями. Не только с главами компаний, но также с их сыновьями и дочерями. Знаю их жен, мужей, детей, постоянно с ними общаюсь. Моя жена Шармила даже дружит с некоторыми женщинами из семьи Махале.

– Ваша семья в Мумбаи хорошо охраняется? – поинтересовался Фокс.

– Я запретил им покидать дом до своего возвращения. К детям будут приходить проверенные учителя. Шармила не впустит в дом незнакомцев. Число охранников увеличено вдвое.

– А что насчет международного бизнеса? Насколько мне известно, вы вышли на китайский рынок, а сырье закупаете в Африке.

– Готов предположить, что китайцы могут быть чуть менее сдержаны, чем, например, европейцы, но пока я не нажил себе врагов в Поднебесной. Я продаю им сталь, взамен покупаю детали. Развиваю две компании в экономических зонах Гуанчжоу и Шэньчжэня. Создаю рабочие места и исправно плачу в устойчивой валюте… Если, конечно, можно назвать таковой американский доллар.

– У вас есть бизнес в Лондоне?

– Только недвижимость, – ответил д’Круш. – За последние четыре года приобрел несколько объектов за бесценок, теперь продаю.

– А в целом по Великобритании? – продолжал допытываться Фокс.

– Запланированы крупные инвестиции в производство электромобилей и сеть зарядных станций, – терпеливо продолжил Фрэнк. – На прошлой неделе в Сити и Стратфорде прошли презентации прототипов. Пытаюсь собрать деньги для одного проекта на фондовой бирже. И нет, писем с угрозами от «Ниссана» и «Тойоты» я не получал.

– Полагаю, для реализации таких проектов вам пришлось заручиться поддержкой британского правительства, – заметил Фокс. – Налоги и тому подобное…

– Разумеется. Как и всем, кто инвестирует в британскую экономику.

– Учитывая вышеупомянутые «сложности», нельзя сразу отметать вариант с конфликтом на почве бизнеса, – подал голос Боксер. – Если они действительно не требуют денег, то ваши враги могут быть как из числа деловых партнеров, так и политиков и даже коллег по Болливуду. Искажение голоса, спокойствие, четкие формулировки, выбранное для звонка время – все указывает на то, что мы имеем дело не с любителями, а с профессионалами, в распоряжении которых очень серьезные средства.

Фокс отметил, что логика Боксера впечатлила Фрэнка. Они договорились, что окончательное решение будет за Исабель Маркс. Встреча завершилась, Фокс уехал.

– Выпьем? – Д’Круш подошел к заставленному напитками столику.

– «Фэймос граус» со льдом, пожалуйста, – сказал Боксер.

Фрэнк налил ему виски, а себе смешал джин с горькой настойкой померанца и горечавки.

– К этому напитку меня приучил отец Исабель, – пояснил он. – Он был английским дипломатом. Днем предпочитаю пить этот коктейль, а виски – вечером.

– Фокс сказал, что вы хотели сотрудничать конкретно со мной, – заметил Боксер. – Немногие держат под рукой поименный список консультантов по похищениям.

– Я навел справки, – пожал плечами д’Круш. – Когда покупаешь компанию или ищешь нужного человека, без этого не обойтись. У меня связи по всему миру. Среди богатых и бедных. Я не понаслышке знаю, что такое бедность. Она притупляет чувства, но стоит попытаться выбраться из нее – и она сделает их острее. Прежде я никогда не ошибался в выборе людей, которые на меня работают.

Боксер молчал, давая Фрэнку возможность выговориться.

– Но я ошибся с Алишией, – продолжил д’Круш. – Она с детства проявляла недюжинный интеллект, и я был уверен, что она будет работать со мной, учиться у меня и в конце концов унаследует мой бизнес. Я не разделяю людей по половому признаку. Моему сыну всего шесть лет, но я уже знаю, что до Алишии ему далеко. Но дочь отвернулась от меня. Я обманулся в своих ожиданиях. Недооценил ее.

Фрэнк изо всех сил сдерживал нахлынувшие эмоции. Зеленые глаза Боксера пристально наблюдали за ним: Чарльз не знал, чему из сказанного можно верить.

– Недооценили? Каким образом? – уточнил он.

– Я думал, Алишия будет счастлива получить мою империю. А она отказалась. Дочь ищет свой путь, стремится все делать по-своему, приобретает свой опыт, изучая жизнь. Алишия не хочет, чтобы ей указывали. Как-то она сказала: ценность личного опыта в два раза выше ценности чужого. Неплохо для двадцатиоднолетней девушки.

– Это хорошо, – кивнул Боксер. – В неволе она не сломается. А что насчет физической выносливости? Доводилось ей бывать в трудных ситуациях?

– Нет, конечно. Она привыкла жить в комфорте, хотя и не может с этим смириться. Ей было тяжело видеть трущобы Бомбея. Для Алишии стало потрясением, что кому-то приходится жить в нищете, когда такие люди, как она… В общем, вам должно быть понятно. Культурный шок оказался настолько велик, что она до сих пор не оправилась от него. Поэтому Алишия и вернулась в Лондон. Что скажете, мистер Боксер?